Мила Рудик и загадка Сфинкса - Вольских Алека - Страница 20
- Предыдущая
- 20/82
- Следующая
— На мягкий знак нет созвездий. На мягкий знак вообще слов нет, — спокойно пояснила Мила.
Она слышала, как Белка тихо шмыгнула носом, и краем глаза увидела, как Ромка тут же ткнул ее локтем в бок.
— В Троллинбурге умеют хранить память об ушедших, — сказал Фреди и тоже спокойно посмотрел на Милу. — Так надо.
Мила кивнула.
Все как-то сразу замолчали и принялись тихо заниматься каждый своим делом. Зашуршали тетради, послышалось царапанье перьев о бумагу. Все головы были опущены вниз — никто даже не переглядывался.
Мила молча встала и, стараясь делать вид, что ничего особенного не происходит, вышла из гостиной…
Ромка нашел ее на заднем дворе Львиного зева.
— Ты как? — спросил он, присаживаясь рядом с ней на траву.
— Нормально, — ответила Мила.
Ромка минуты две помолчал, затем сказал:
— Жаль, что это случилось.
Мила согласно кивнула.
— Да, жаль. Но его не вернешь. Однако это мне кое о чем напомнило.
— О чем? — заинтересовался Ромка.
— Фреди прав, в Троллинбурге умеют хранить память об ушедших. И еще раз прав — так нужно. А я… Я начала забывать…
— О чем ты? — непонимающе смотрел на нее Ромка.
Губы Милы сложились в жесткую линию.
— Несколько дней назад у меня было видение. А я даже забыла подойти к профессору Чёрку, спросить насчет тех символов, что видела. — Мила глубоко вздохнула и решительным взглядом слегка прищуренных от блеска заходящего солнца глаз посмотрела на горизонт. — Я подойду к нему завтра же, чтоб он помог мне разгадать мое видение. Я не допущу, чтобы в следующем году в школьных оценках появилось еще одно имя.
Глава 5
Знаменитый лицедей и его сфинкс
Но когда на следующий день утром Мила заглянула в расписание, чтобы узнать, когда у меченосцев очередной урок тайнописи, то оказалось, что только через неделю. Она не поленилась и посмотрела расписания белорогих и златоделов на текущую неделю — та же история. Сдаваться Мила не собиралась и еще перед уроками решила заглянуть в учительскую. Кроме профессора Мнемозины — преподавателя истории магии, там никого не было, и Мила поинтересовалась у нее, где можно найти профессора Чёрка.
— Профессор Чёрк? — тоненьким голоском переспросила Мнемозина. — Его до конца недели не будет — международный симпозиум криптографов. Насколько мне известно, он вернется к выходным. А что вы хотели, госпожа Рудик?
— Вопрос по домашнему заданию, — нашлась Мила, поникшая от огорчения.
— Похвально, — улыбнулась Мнемозина, — когда учащиеся не ленятся лишний раз обратиться к преподавателю за советом. Насколько мне известно, профессор Чёрк всегда с охотой принимает учеников у себя дома. Зайдите к нему в субботу — уверена, он к тому времени уже вернется. — Она встала из-за стола, взяла в руки пару толстых книг и подошла к Миле. — А теперь пойдемте — у вас сейчас как раз моя пара.
Шагая за Мнемозиной к башне Геродота, Мила беспощадно ругала себя, что в первый учебный день упустила удобный случай и не подошла после урока к Чёрку. Как она могла поступить так безответственно? И какой умник придумал организовывать симпозиумы в начале учебного года?
Когда она вошла в класс вслед за Мнемозиной, Ромка и Белка уже сидели на своих местах.
— Ну что, — встретил ее вопросом Ромка, — нашла Чёрка?
Мила угрюмо покачала головой.
— Уехал на симпозиум. Вернется в субботу.
— Догадываюсь, что в субботу у него будут гости, — предположил Ромка.
Мила кивнула.
Темой первого в этом году урока истории магии была жизнь графа Дракулы. Профессор Мнемозина увлеченно повествовала об ужасных событиях многовековой давности, о кровавых войнах и великом проклятии правителя Трансильвании.
— То проклятие, которое было наложено на жестокого и кровожадного правителя колдунами, что охраняли Трансильванию от зла, — не первый случай, — детским голоском вещала Мнемозина, теребя от увлеченности бахрому на своей белой шали. — Колдуны тех мест — единственные в целом мире — владели тайной этого проклятия — умели превращать людей в оборотней и вампиров, карая их за злодеяния. Однако прежде люди, которые становились жертвами одержимых проклятием существ, либо долго болели, либо умирали. Но не таков был граф Дракула, чтобы довольствоваться уготованной ему участью. Он решил наказать колдунов, которые обрекли его на ужасное бессмертие, и придумал худшее наказание — поделиться своим проклятием с невинными. Он нашел способ превращать своих жертв в оборотней и вампиров, и они становились его слугами, его потомками, его легионом.
Мила сидела за партой, опершись подбородком на руки, и рассеянно слушала Мнемозину.
«Прямо как Многолик, — внезапно пришло ей на ум. — Мало ему было убить Горангеля у меня на глазах, мало было сделать меня убийцей, напав на меня и приняв огонь на себя, и вот: теперь, оказывается, он может быть моим отцом. Ну, чем не проклятие?»
Чтобы отвлечься от своих мрачных мыслей, Мила глянула на сидящего рядом Ромку и невольно вскинула брови от удивления: ее приятель замер с раскрытым ртом и выпученными глазами, зачарованно слушая Мнемозину. Мила хотела было сказать ему, что такой простовато-наивный вид подрывает его репутацию тертого калача, но сдержалась, заметив для себя, что без ореола человека бывалого он в некотором роде приятнее смотрится.
Миле вдруг стало интересно, чем занимается позади нее Белка: Лирохвоста рисует или теперь ее муза — Поллукс Лучезарный, от которого она последние дни в диком восторге? Но, обернувшись, Мила удивилась еще больше. Никогда она еще не замечала между Ромкой и Белкой такого невероятного сходства: рот открыт, глаза — круглее не бывает. Мила вздохнула и обернулась назад, к учителю.
— Дракула мог обращаться в некоторых животных: летучих мышей, крыс и волков, — продолжала тем временем профессор. — Иногда превращался в туман и проникал в дома людей через замочную скважину. Те, кому по наследству досталось его проклятие, имеют и некоторые из его способностей. В отличие от оборотней, которые, превращаясь в зверя, теряют человеческий разум, вампиры всегда осознают свое проклятие, а потому наказаны еще больше — они не выносят дневного света. Солнце убивает их, поэтому эти наследники графа Дракулы могут жить только во тьме.
Краем глаза Мила заметила, как Иларий, сидящий в соседнем ряду, вскинул вверх руку.
— Да, господин Кроха, — откликнулась Мнемозина. — У вас есть вопрос?
— Есть, профессор, — ответил Иларий, опуская руку. — Вы сказали, что те, которых колдуны Трансильвании превращали в оборотней и вампиров, убивали ни в чем не повинных людей. Но ведь эти колдуны знали, что так будет, что пострадают невиновные. Разве это справедливо?
Мнемозина чуть округлила глаза, и ее лицо, которое всегда выглядело немного удивленным безо всякой на то причины, приобрело выражение крайней растерянности. Но тем не менее профессор не была сбита с толку, просто не ожидала подобного от второкурсника. Меченосцы же, которые неплохо знали Илария, удивлены не были. Задать такой вопрос было вполне в его стиле. Мила была уверена, что все остальные, как и она сама, ни о чем подобном даже не подумали.
— Видите ли, господин Кроха, — отвечала Мнемозина, — маги древности были абсолютно убеждены, что все разумные существа на этой земле отвечают друг за друга. Они считали, что если все начнут отрекаться друг от друга, то мир поглотит хаос. Всюду настанет война: люди и маги, эльфы и гномы будут убивать друг друга, пока не наступит конец нашего мира. А маги, как вы все знаете, высшими силами призваны охранять мир и защищать его. Именно поэтому испокон веков чародеи, наделенные силой, вознаграждая за добро, делили награду на всех и, карая за зло, на всех же делили и кару. Это делалось только затем, чтобы живущие на этой земле помнили: каждый их поступок, словно эхо, отзовется в судьбе других, и это эхо не замолкнет до последних дней жизни нашего мира.
- Предыдущая
- 20/82
- Следующая
