Дающий - Лоури Лоис - Страница 22

• Предыдущая
• 22/29
• Следующая

— Ты ранен, Джонас! — крикнул Эшер из-за дерева. — Бах! Опять ранен!

Джонас был один в центре поля. Дети смотрели на него неодобрительно. Атакующие войска замерли и ждали, что он сделает дальше.

У Джонаса перед глазами стояло лицо мальчика, умирающего на поле боя. Мальчика, который умолял дать ему воды. Джонас вдруг почувствовал, что не может вздохнуть.

Один из детей поднял воображаемую винтовку и попробовал уничтожить Джонаса: «Пиф-паф!» Потом все умолкли, и тишину нарушало только прерывистое дыхание Джонаса. Он старался не заплакать.

Наконец, когда ничего так и не произошло, дети переглянулись и начали расходиться. Джонас слышал, как они берут велосипеды и уезжают. На поле остались только он, Эшер и Фиона.

— Что случилось, Джонас? Это просто игра, — сказала Фиона.

— И ты все испортил, — резко сказал Эшер.

— Не надо больше в нее играть, — попросил Джонас.

— Это меня назначили Помощником Директора Зоны Отдыха, — раздраженно сказал Эшер. — В твою зону ответа игры не входят!

— Зону ответственности, — машинально поправил его Джонас.

— Как угодно. Ты не можешь нам указывать, во что играть, даже если ты и собираешься стать новым Принимающим, — Эшер осекся. — Приношу свои извинения за то, что не отнесся к тебе с должным уважением, — пробормотал он.

— Эшер, — сказал Джонас. Он старался говорить мягко и четко, он подбирал слова, чтобы сказать именно то, что нужно. — Ты не можешь этого знать. Я и сам до недавних пор этого не знал. Это очень жестокая игра. Раньше люди…

— Я же сказал, что приношу извинения, Джонас.

Джонас вздохнул. Бесполезно. Эшер его никогда не поймет.

— Я принимаю твои извинения, Эшер, — устало проговорил он.

— Джонас, хочешь прокатиться вдоль реки? — спросила Фиона, нервно кусая губы.

Джонас взглянул на нее. Она была такой милой. На секунду он представил себе, как было бы здорово просто крутить педали, смеяться, болтать со своей подругой. Но он знал, что этому не бывать. Эти времена прошли. Он больше так не сможет. Джонас покачал головой. Его друзья отвернулись и пошли к велосипедам. Он смотрел, как они уезжают.

Джонас присел на скамейку возле сарая. Его переполняло чувство утраты. Его детство, его друзья, чувство защищенности — все это уходило. Играющие в войну дети вызывали грусть и досаду. Но он не сможет им ничего объяснить, если у них не будет воспоминаний.

Он так любил Фиону и Эшера. Но они никогда не полюбят его без воспоминаний. А он не мог им их дать. Он не мог ничего изменить. Джонас был в этом уверен.

Тем вечером Лили без умолку трещала. Она рассказывала, как прекрасно провела выходной, как играла с друзьями, как обедала на улице, как попробовала прокатиться на велосипеде Отца.

— Жду не дождусь, когда мне дадут велосипед! Отцовский для меня слишком большой. Я с него упала. Хорошо, Гейба на сиденье не было!

— Да уж, неплохо, — согласилась Мать, нахмурившись.

Гэбриэл помахал рукой, услышав свое имя. Он начал ходить неделю назад. Отец сказал, что в Воспитательном Центре всегда устраивают праздник по этому поводу. А еще начинают применять дисциплинарный прут. Отец приносил прут домой, на случай если Гэбриэл будет плохо себя вести. Но Гэбриэл был веселым и послушным малышом. Он ковылял по комнате и смеялся: — Ге! Ге! — так он произносил свое имя.

Лицо Джонаса просветлело. День выдался непростым, несмотря на прекрасное начало. Джонас отогнал мрачные мысли. Он подумал, что пора учить Лили кататься на велосипеде, чтобы она могла гордо проехаться по коммуне после Церемонии Девятилетних. Трудно поверить, но Церемония уже скоро, почти год прошел с тех пор, как он стал Двенадцатилетним.

Джонас улыбался, глядя, как малыш аккуратно переставляет ножки, радуясь каждому шагу.

— Сегодня лягу спать пораньше, — сообщил Отец. — Завтра у меня трудный день. Близнецы родятся завтра, и тест показал, что они абсолютно одинаковые.

— Одного сюда, другого туда, — пропела Лили. — Одного сюда, другого туда…

— А ты правда относишь его в Другое Место? — спросил Джонас.

— Нет, я только делаю выбор. Я взвешиваю их, отдаю того, кто больше Воспитателю, а сам беру того, кто поменьше, чистенького и запеленутого. Затем я провожу небольшую Церемонию Удаления и… — тут Отец посмотрел с улыбкой на Гейба, — делаю ему «пока-пока», — закончил он своим специальным голоском, которым разговаривал с малышами. И помахал рукой.

Гэбриэл рассмеялся и помахал ему в ответ.

— И кто-то приходит за ним из Другого Места?

— Именно так, Джонас-Бонас.

Джонас покраснел, услышав свое детское прозвище.

Лили задумалась.

— А что если там, в Другом Месте, они назовут его, ну, например, Джонатан. И мы, в нашей коммуне, того близнеца, что останется здесь, тоже назовем Джонатан? И тогда будут двое детей по имени Джонатан, и они будут выглядеть совсем одинаково, и однажды, например, когда они будут Шестилетними, одна группа Шестилетних приедет в другую коммуну на автобусе, и там, в другой коммуне, в другой группе Шестилетних, будет Джонатан, который выглядит совсем как тот Джонатан, и может быть, они перепутаются, и домой вернется другой Джонатан, и может быть, родители этого не заметят, и тогда…

Она остановилась, чтобы набрать воздуха.

— Лили, — сказала Мать. — Я придумала. Может быть, когда тебе будет Двенадцать, тебя назначат Рассказчицей. В коммуне давно уже не было Рассказчиков. Будь я в Комитете, я бы точно выбрала тебя для этой работы!

Лили улыбнулась.

— А я еще лучше придумала. А что если мы все на самом деле близнецы и в Другом Месте есть другая Лили, другой Джонас, другой Отец, другой Эшер, другая Главная Старейшина, другой…

— Лили, — застонал Отец. — Пора спать.

— Дающий, — спросил Джонас на следующий день. — А вы когда-нибудь задумываетесь об Удалении?

— Ты говоришь о моем Удалении или об Удалении вообще?

— И то, и другое, наверное. Я приношу изви… То есть надо было выразиться точнее. Но я не знаю, что именно меня интересует.

— Садись. Не обязательно лежать, пока мы разговариваем.

Джонас послушно сел на кровати.

— Да, я думаю об этом время от времени, — сказал Дающий. — Я думаю о своем Удалении, когда мне становится слишком больно. Иногда я жалею, что не могу подать прошение об Удалении. Но мне не позволено это делать, пока я не обучу нового Принимающего.

— То есть меня, — грустно сказал Джонас. Он не хотел, чтобы обучение заканчивалось, не хотел становиться новым Принимающим. Он понимал, какой одинокой будет его жизнь, несмотря на весь почет.

— Я тоже не могу подавать прошение об Удалении. У меня это в правилах написано.

Дающий ухмыльнулся.

— Да, они это впихнули в правила после того, что случилось десять лет назад.

Джонас снова и снова слышал про предыдущую неудачу. Но он по-прежнему не знал, что же произошло десять лет назад.

— Дающий, — сказал он. — Расскажите мне, что тогда произошло. Пожалуйста.

Дающий пожал плечами.

— Начиналось все просто. Будущий Принимающий Воспоминаний был избран, и избрание прошло довольно спокойно. Состоялась Церемония, выбор был озвучен. Толпа приветствовала нового Принимающего, так же как и тебя. Новый Принимающий был, как и ты, озадачен и немного напуган.

— Родители сказали мне, что это была девочка.

Дающий кивнул.

Джонас подумал про свою любимую девочку, Фиону, и содрогнулся. Он бы не хотел, чтобы его милая подруга так страдала, как приходилось страдать ему, принимая воспоминания.

— Какой она была? — спросил он Дающего.

Дающий погрустнел.

— Она была замечательная. Уверенная, спокойная. Умная, жаждущая новых знаний, — он помотал головой и глубоко вздохнул. — Знаешь, Джонас, когда она вошла в эту комнату в первый раз и представилась…

Джонас перебил его:

— Вы можете мне сказать, как ее звали? Родители сказали, что это имя нельзя произносить. Но вы можете мне его сказать?

• Предыдущая
• 22/29
• Следующая