Тайна князя Галицкого - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 10
- Предыдущая
- 10/15
- Следующая
Монашеское угощение и вправду было скромным: щучья и лососевая печень, каша пшенная с судаком, паюсная икра, вязига в уксусе, белужьи языки да пироги с капустой, щавелем и маком, запивать которые пришлось обычным киселем. Ничего хмельного братия, похоже, себе не позволяла. Без пива и вина застолье не затянулось – и еще задолго до заката струг отправился дальше.
Через полчаса обитель скрылась за излучиной, на берегах поднялись темные непролазные сосновые леса – словно пытались доказать, что Трехсвятительская пустынь – именно пустынь и есть, жилья человеческого окрест не найти.
В сумерках путники уже привычно остановились на отмели, полувытащив струг на песчаный островок и выровняв по килю.
– Если кому охота, – уже засыпая, спохватился Басарга, – то брони и поддоспешники можно снять. Серебро царское мы монахам отдали, опасаться более нечего.
– Тогда уже завтра! – сладко зевнул, устраиваясь на тюфяке, боярин Булданин. – Ночью без них зябко.
А утром путников разбудил нежданный колокольный перезвон – пусть далекий, но хорошо слышный.
– Это что? Наша братия уже успела царское серебро в новую звонницу обратить? – недоуменно поднялся во весь рост Софоний Зорин. – Везение празднуют?
– Вроде с запада звук идет, – указал вверх по течению боярин Заболоцкий. – Не иначе, тут еще какой-то монастырь неподалеку.
– Причем монастырь богатый, – добавил Басарга. – Там не един колокол звучит, а полный набор. Эвон, переливы какие звонари выводят. Коли он еще и к людям ближе, то понятно, отчего пустынь Варлаамова в нищете прозябает. Кто же к голытьбе за два дня пути потащится, коли добротный собор совсем под боком имеется? Ладно, Тришка-Платошка, хватит прохлаждаться! Берите бечеву, и вперед. Мыслю я, город совсем рядом уже. Вечером в бане на постоялом дворе париться будем, и меда хмельного напьетесь от пуза. Я обещаю!
– Воля твоя, боярин! – первым скинул порты широкоплечий Семен, холоп боярина Булданина. – Меда так меда, поехали!
Топать с веревкой на плечах слугам пришлось еще часов десять, не менее. Уж больно петлиста оказалась река в среднем своем течении. Однако еще задолго до сумерек, миновав очередной изгиб русла, путники увидели выплывшие из-за серой стены соснового леса золотые купола с заброшенными высоко в пышные облака православными крестами. Чуть ниже куполов тянулась черная крепостная стена из почерневших от времени бревен. Над ней островерхими зелеными шапками красовались восемь крепких башен. Однако размеры могучей цитадели не вмещали всего населения города, а потому вправо и влево от крепости разбегались стоящие вперемешку северные избы на высоких клетях с широкими гульбищами и просторными крыльцами и маленькие бревенчатые баньки, многие из которых не имели даже трубы, но каждая удостоилась длинных сходней к реке.
Помимо сходней берега украшали десятки причалов, почти все из которых были заняты ладьями и ушкуями. Недалеко от них стояли и прилавки – в великом множестве, прямо как на московской ярмарке. Правда, из-за позднего времени торг уже затих, купцы унесли товары до нового рассвета.
Выбеленные стены каменных соборов, золото их шатров, отливающие начищенными боками колокола на звонницах, тес на крепостных башнях, обширные гостиные дворы, слюда в окнах изб, огромные трехсаженные поленницы березовых дров в пирамидах – все, на что только падал взгляд путников, буквально кричало о богатстве, сытости и многолюдстве вставшего на берегу реки могучего города. Перепутать его с каким-нибудь острогом или монастырем было совершенно невозможно.
– Это, я так понимаю, Вага и есть. Добрались! – с облегчением перекрестился Басарга.
– Ну, наконец-то, добрались, – облегченно перевел дух Евгений Леонтьев, сворачивая по указателю с архангельской трассы. Сбросив скорость, он прокатился еще пару километров по проложенной среди полей автомобильной трассе, пока неожиданно не уперся в широкую, метров триста, неторопливую реку с совершенно пляжными, пологими берегами из чистейшего песка, затормозил у поворота: – Что за черт? И чего теперь?
За играющей солнечными зайчиками водной полосой поднимался высокий берег, поросший деревьями и кустами, над которыми высился древний, словно голова мамонта, бревенчатый дом. Справа от дома берег разрезался широким спуском к воде. Именно туда навигатор ехать и предлагал. У путеводной электроники были явно завышенные ожидания к возможностям десятилетнего «Гольфа».
– Вот, левее посмотри! – показала вдоль реки Катя. – Вон у дамбы целых два моста через Вагу перекинуто. Цивилизация!
– Ну, если цивилизация, то поехали, – воткнул сразу вторую передачу Женя. – Надеюсь, они меня выдержат?
Здешние мосты были понтонными и почти платными – десять рублей сотрудник Счетной палаты счел ценой чисто символической. Под «Гольфом» скрепленные между собой понтоны почти не просели, только покачались вперед-назад, передавая машину друг другу, словно эстафетную палочку. Съехав на дамбу, Женя добавил газу и по пыльной грунтовке наконец-то въехал в город.
На первый взгляд Шенкурск напоминал базу отдыха, утонувшую в тихом заповедном бору. Дома стояли далеко друг от друга, и между ними местами успели вырасти целые рощицы. Улицы, временами напоминающие лесные тропы, уходили в густые объятия разлапистых берез и тополей. Да и улицы ли это были? Вместо привычного для столичного жителя асфальта – дороги и перекрестки почти везде выстилали серые бетонные плиты с широкими стыками. Материал, может, и вечный – но более уместный для пешеходных прогулок, а не под автомобильными колесами. Изношенной подвеске «Гольфа» непрерывные перестуки на пользу никак не шли.
Глядя по сторонам, Евгений не мог избавиться от ощущения, что провалился куда-то в девятнадцатый век. Срубы, срубы, срубы… Одноэтажные и двухэтажные, на кирпичных подклетях или без них, обшитые вагонкой или гордо выставляющие напоказ дегтярные бревна. Поленницы во дворах, на улицах и просто у стен, печные трубы, дощатые заборы, деревянные тротуары на склонах и просто тропинки в ровных местах. Можно было бы умилиться уюту городка, пахнущего костром и смолой – если бы только тут и там не поднимались монументальные каменные скелеты бывших соборов, церквей, монастырей и колоколен. На некоторых из них Женя увидел навесы из кровельного железа или мостки с крестами, но большинство выглядело совершенно мертвыми. И оттого малолюдные улицы стали казаться не тихими и уютными, а затаившимися в тревоге перед наступающим запустением и небытием…
– Вот, проклятье! – передернул плечами Леонтьев. – Что-то укатался я совсем. Бабки-ежки с Кощеями мерещатся. Пора принять душ и упасть на кровать. Пока не вытянусь во весь рост хотя бы на полчаса, даже ужинать не смогу.
– Улица Пластинина, синий двухэтажный дом с белыми наличниками, – сообщила спутница. – Там должна быть гостиница. Горячая вода и телевизор входит в стоимость номера.
– Это реклама?
– Ага. Но я уточнила, прежде чем заказать. Душ и туалет есть, отдельные. Там, кстати, всего восемь номеров. Наверняка люкс и евроремонт. Иначе в таком поселке конкуренции с комнатой у бабульки не выдержать. Пенсионерки всегда демпингуют, просто жуть!
– Через сорок метров поверните направо! – посоветовал навигатор.
– Ну наконец-то. – Евгений с облегчением выполнил команду. – А то я думал, что он нас уже похоронил. Решил, что утонули.
– Вы прибыли к точке окончания маршрута, – сухо парировал навигатор.
– Спасибо, дорогой! – Леонтьев съехал с дороги на широкую обочину и заглушил мотор. – Пошли?
Здание здешнего отеля выглядело куда живописнее и опрятнее, чем Женя ожидал. Снаружи оно буквально сияло от новенькой небесно-голубой краски и белоснежных наличников, широких и резных. Резьбой были покрыты и угловые декоративные столбики, и линия между этажами, и обшивка между кровлей и стеной – в общем, все свободные места, кроме ровных стен. Само здание скрывалось в высоком боярышнике, растущем пополам с полынью и поднявшемся зеленой стеной метров на пять в высоту. Живая шумоизоляция, надежно отделяющая гостиницу от улицы. Да и от любопытных глаз.
- Предыдущая
- 10/15
- Следующая
