Убить фюрера - Курылев Олег Павлович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/118
- Следующая
— Ну, как знаешь.
На следующий день, когда Нижегородский вошел в кабинет главы нотариальной конторы «Бергман», его ожидали пятеро человек. Сам Иосиф Бергман, барон фон Летцендорф, шведский аристократ и два немца — участники и свидетели пари, состоявшегося в клубе «Галион» третьего апреля. Кивнув собравшимся, Вадим сел в предложенное нотариусом кресло.
— Начнем? — Бергман обвел взглядом присутствующих.
— А чего тянуть? — с долей вызова спросил Нижегородский. — Я только не вижу здесь господина из солнечной Шампани или хотя бы его представителя.
Барон фон Летцендорф хрустнул газетой и сделал вид, что поглощен чтением.
— Господин Жувиль прислал телеграмму. Он болен. Что касается господина Холлоу…
— Я знаю, — Вадим жестом руки остановил нотариуса. — Мне жаль, что так вышло.
Бергман, невысокий человек с большими рыхлыми губами, густыми черными бровями и равнодушным взглядом, как бы говорившим: кроме вашего дела, господа, у меня куча других забот, — открыл папку.
— Тогда позвольте зачитать текст вашего договора…
— Не имеет смысла, господин Бергман, — сложив газету, сухо заметил барон. — Все всем ясно и так. «Титаник» на дне, так что не будем тянуть резину. Выдайте ему наши векселя и покончим с этим делом.
— Остальные того же мнения? — спросил невозмутимый еврей.
Швед со вздохом кивнул, свидетели тоже (но без вздоха). Нотариус достал из стола ключи и направился к сейфу. Через минуту на журнальном столике перед Нижегородским лежали пять векселей. Свой собственный и четыре остальных он аккуратно сложил пополам и сунул в боковой карман.
— Господин Бергман, вы не согласитесь принять на себя бремя по окончательному урегулированию вопросов, связанных с этим глупейшим спором? — спросил он.
Еврей пожевал губами, украдкой посмотрел на барона.
— Что ж, я готов.
— Тогда сегодня же пошлите этим господам, — Нижегородский кивком головы указал на двух аристократов, — письменное уведомление о том, что я выставляю их векселя к оплате и жду до двадцать пятого мая. То же самое и в отношении месье Жувиля.
При этих словах барон встал, откланялся и вышел. Следом удалился швед и оба свидетеля, миссия которых на этом исчерпывалась.
— Желаете начать процедуру истребования долга с наследников Джеймса Холлоу? — спросил Бергман. — Должен предупредить, что в этом случае суть спора неизбежно станет достоянием гласности. К тому же мы должны быть готовы к опротестованию векселя покойного родственниками. И еще, — нотариус понизил голос до таинственного полушепота, — насколько мне удалось выяснить, все движимое и недвижимое имущество банкира вкупе с его финансами и ценными бумагами не покроют и трети суммы долга.
— Предлагаете отказаться? Я подумаю. — Нижегородский попросил разрешения закурить. — Да, глупо все получилось. Кто бы мог подумать. Интересно, когда он купил билет для своей дочери: до нашего спора или после?
— Я запустил поисковую программу по газетам и биографическим словарям и навел справки о твоем бароне, — сказал как-то, выходя из своей комнаты, Каратаев. — Ты не заметил у него шрама на левом виске между глазом и ухом?
— Вроде что-то такое выглядывает из-под бакенбарда.
— Тогда это точно он: Георг Иммануил барон фон Летцендорф, генерал пехоты в отставке, участник войны 1870–1871 годов. Будучи оберстом, он провел свой полк по Парижу и был награжден Железным крестом обоих классов, орденом Белого Голубя… ну и много еще чем. Был участником церемонии провозглашения Германской империи в Зеркальном зале Версаля 18 января. Лично знаком с двумя германскими королями и кучей князей. В составе экспедиционного корпуса фельдмаршала фон Вальдерзее в самом начале века принимал участие в наведении порядка в Китае. Был связан с разведкой. Вышел в отставку пять лет назад. Депутат Рейхстага от Гессена, намеренно избегает всех политических партий и организаций, предпочитая им членство в закрытых аристократических клубах. Должен иметь хорошие связи в кругах германской контрразведки и прусской полиции. Крупный землевладелец: у него обширные виноградники в Гессене под Висбаденом и в Эльзасе. В настоящий момент имеется также дом в Ницце, родовой замок в Вестфалии, дом в Берлине, океанская яхта в Гамбурге и много чего по мелочам.
— Виноградники… Теперь понятно, почему он оказался в одной компании с французским виноторговцем, — сказал Нижегородский и призадумался. — Связи в контрразведке, говоришь?
— И в полиции.
— Черт возьми, — что-то припоминая, пробормотал Вадим. — Не далее как вчера я заметил, что за мной ходит один тип.
Каратаев от неожиданности сел.
— Слежка? Ты уверен?
— Не знаю…
— Ну все. Попали.
Нижегородский некоторое время о чем-то размышлял и наконец принял решение.
— Давай, Савва, врубай свой очешник: я должен знать про этого барона все до мельчайших подробностей.
— Это вы?
— Я, господин барон.
Нижегородский подкараулил фон Летцендорфа неподалеку от Унтер дер Линден, когда тот медленно выходил из парадной трехэтажного особняка, фасад которого украшали пилястры ионического ордера.
— В чем дело, Пикарт? Вообще-то я спешу.
— Я это заметил. Вы даже запыхались. А что, парламент работает и по воскресеньям? Как там социалисты? Не слишком докучают вашему кайзеру? Скажите, а он действительно намеревается к двадцатому году построить шестьдесят линкоров или это утка?
— Что вы несете, ей-богу! Мне и вправду некогда. — Фон Летцендорф кивнул стоявшему у большого открытого автомобиля водителю и тем не менее медленно двинулся пешком в сторону проспекта.
— Совершенно нет времени поболтать с человеком, которому задолжали десять миллионов? Не делайте вид, барон, что для вас это пустяшная сумма.
— Вас это не касается. Мы, кажется, условились о предельном сроке?
— А если я предложу вам другие, более мягкие условия? При всей вашей состоятельности…
— Что вы можете знать о моей состоятельности или несостоятельности? — отставной генерал чуть ли не с ненавистью посмотрел в глаза собеседника.
— Но я же знал о «Титанике» такое, о чем другие и не подозревали. — Они снова медленно двинулись вперед. — Знаю кое-что и о вас. Например, о вашем доме в Ницце. Вы купили его совсем недавно у одного графа. Сейчас там делают ремонт и меняют мебель. А ваша яхта? Настоящий небольшой крейсер! Три тысячи тонн валовой вместимости, двадцать два узла, возможность установки четырех шестидюймовок. Не зря она внесена в реестр Кайзермарине. Но, увы, ни она, ни новый дом не дадут десяти миллионов. Кстати, это не ваш человек ходит за мной по пятам уже третий день?
— Какой еще человек? Вы хотите сказать, что за вами следят?
Нижегородский пожал плечами, остановился и показал куда-то назад.
— Он стоит сейчас там, за углом. Так не ваш?
— Разумеется, не мой. Не мой хотя бы потому, что я ваш должник.
— Какое благородство!
— Послушайте, Пикарт, — окончательно потерял терпение аристократ, — кто вы, собственно говоря, такой? Фамилия у вас вроде английская…
— Пикарт? Вовсе нет, так в Средние века в Чехии называли «чешских братьев», а позже протестантов. Отсюда и фамилия. Между прочим, у меня есть приятель — Войтех Лутрин, — так его фамилия произошла от слова «лютеранин». А другой мой приятель — Лукас Содомка…
— Да плевать я хотел на этимологию ваших фамилий! То, что вы не чех, я понял еще за карточным столом.
— Да? — Нижегородский изобразил на лице замешательство. — Хорошо, что я тогда предложил выписать векселя на предъявителя. Так как насчет более удобных для вас условий выплаты? Речь может идти даже о полном замораживании долга. Вон там есть чистая сухая лавочка. Присядем?
— О замораживании долга? — Барон остановился. С его лица мигом исчезли и ненависть и презрение, уступив место живейшей заинтересованности. — Как это понимать?
- Предыдущая
- 26/118
- Следующая
