Высший Дерини - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 33

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая

— Однако…

Кардиель опустил глаза и улыбнулся ему.

— Увы, «однако» всегда существует, не правда ли? — он посмотрел прямо в глаза Моргану. — Аларик, постарайся поверить, что я на вашей стороне.

Он повернулся к Дункану:

— Но все же сегодня вечером будет немало тех, кто не убежден в вашей искренности, как бы вы ни клялись. Только чудо сможет убедить их, что вы не замышляете зла.

— И вы хотите, чтобы мы совершили чудо, Ваше Преосвященство?

— пробормотал Морган.

— О Боже, нет! — воскликнул Кардиель и замахал руками, энергично отрицая такую невероятную возможность. — Только не это!

Затем, немного успокоившись, он мягко продолжал:

— Аларик, я уже четыре года епископ Джассы. И за это время, а также за все годы епископства пяти моих предшественников в этой епархии никогда не было скандалов.

— Может быть, вам следовало вспомнить об этом до того, как затевать раскол? — вкрадчиво осведомился Морган.

Эти слова причинили Кардиелю боль:

— Я сделал то, что подсказало мне сердце.

— Ваш разум согласен с вашим решением, — вступил в беседу Дункан, — но сердце опасается двух Дерини. Так?

Кардиель взглянул на него, нервно кашлянул.

— Я… возможно… — он снова откашлялся. — Может быть, — епископ помолчал. — Дункан, я пришел сюда, чтобы потребовать от вас слова, что сегодня вечером вы не будете применять свое могущество. Вы должны дать торжественную клятву: что бы ни произошло, вы не будете делать ничего, что отличало бы вас от других кающихся грешников, желающих помириться с Церковью. Думаю, вы понимаете важность этого требования.

Морган опустил глаза и задумчиво поджал губы.

— Арлиан знает о вашем требовании?

— Да. Он знает. И согласен с тем, что магии сегодня быть не должно.

Дункан пожал плечами, посмотрел на Моргана.

— Вам нужно наше честное слово? Я его вам даю.

— И я, — сказал Морган после секундной заминки.

Кардиель облегченно вздохнул.

— Благодарю. Я на несколько минут оставлю вас. Полагаю, вы хотите подготовиться к церемонии. Мы с Арлианом придем сюда.

Когда за Кардиелем закрылась дверь, Дункан пристально посмотрел на своего кузена.

Тот стоял неподвижно, и в свете единственной свечи, освещающей комнату, его лицо казалось маской сосредоточенности.

По стенам комнаты плясали беспорядочные тени. Дункан долго молчал, а затем подошел к Моргану. Смутное беспокойство омрачало его мысли.

— Аларик, — тихо начал он, — что…

Тот вздрогнул, вышел из состояния глубокой задумчивости и приложил палец к губам. Затем, оглянувшись на дверь, подошел к скамье и опустился на колени.

— Мы мало молились за последние недели, Дункан, — сказал он, жестом подзывая Дункана и снова оглядываясь на дверь. — Ты не помолишься со мной?

Без лишних слов Дункан опустился рядом с ним на колени. В его глазах застыло вопросительное выражение. Он сотворил крест, а потом хотел заговорить, тоже оглянувшись на дверь, но скорее почувствовал, чем услышал, односложное предупреждение Моргана:

— Нет.

Дункан замолчал и начал молиться. Склонившись и глядя на Моргана краешком глаза, Дункан сказал так тихо, что его мог услышать только Морган:

— Ты что-то хочешь сказать мне? Я знаю, ты уверен, что за нами следят. И ты очень неохотно дал обещание Кардиелю. Почему?

Морган прошептал:

— Потому что я не смогу сдержать слово.

— Не сможешь? — переспросил Дункан, стараясь не показать постороннему взгляду своего возбуждения. — Но почему?

Морган осторожно оглянулся на дверь.

— Дерри. Он должен выйти со мной на связь сегодня вечером. Время связи совпадает со временем церемонии.

— Боже! — тихо воскликнул Дункан и перекрестился, вспомнив, что он должен изображать молящегося. — Аларик, но это же невозможно! В святом соборе! И мы ведь дали слово Кардиелю! Если это обнаружится…

Морган еле заметно кивнул.

— Я знаю. Но выбора нет. Мне кажется, что с Дерри что-то случилось. Нам необходимо связаться с ним. Будем надеяться, что нас не обнаружат.

Дункан вздохнул и закрыл лицо руками.

— Я чувствовал, что ты с тяжелым сердцем дал обещание Кардиелю. У тебя есть план?

Морган опустил глаза и придвинулся к Дункану.

— Да. Во время самой литургии и мессы, которая последует за литургией, будут минуты, когда к нам не должны обращаться. Я попытаюсь связаться с Дерри, а ты будешь следить за окружающими. Если заметишь что-нибудь подозрительное, я выйду из контакта. Ты можешь…

Он вдруг замолчал и низко опустил голову, услышав шорох у двери. Они оба перекрестились и встали с колен.

В комнату вошли Кардиель и Арлиан.

Епископы, одетые в фиолетовые мантии, держали в руках кресты, на головах красовались митры, усыпанные драгоценностями. За дверью осталась длинная процессия возглавляемых ими монахов в черных сутанах с капюшонами, у всех были в руках свечи.

— Все готово к началу, — объявил Арлиан.

Освещенная призрачным светом многих свечей фиолетовая мантия, отражаясь в его глазах, как бы перелила в них свой густой цвет, и они казались драгоценными камнями, которые не уступали блеском и глубиной холодно мерцающему аметисту в епископском перстне.

Морган и Дункан с поклоном присоединились к молчаливой процессии.

Скоро на город должна была опуститься ночь.

В Рельянских горах стало уже совсем темно, когда Дерри и его охранники добрались до Кардосы. Дерри был привязан к седлу, как тюк. Ему не позволили ехать верхом, как человеку.

Он проделал в таком неудобном положении весь путь через ущелье. Голова его свешивалась вниз, руки и ноги, связанные грубой веревкой, затекли и замерзли. Было сыро, холодно, в некоторых местах вода доходила до груди лошади, и тогда голова Дерри оказывалась под водой. Он задыхался, захлебывался и чуть не утонул.

Но все это не беспокоило сопровождающих его людей.

Когда небольшой отряд остановился в маленьком дворе, веревки на ногах Дерри разрезали, а его самого грубо стащили на землю. Раненое плечо сильно болело, и он едва не потерял сознание. От возобновления тока крови в руках и ногах забегали мурашки. Дерри совершенно не мог стоять на ногах, поэтому даже был рад, что двое солдат держали его с двух сторон.

Дерри попытался осмотреться, надеясь, что это отвлечет его от боли.

Они находились сейчас в Эсгар Ду — мрачной каменной крепости, которая служила защитой городу Кардосе. Однако ему не дали возможности внимательно изучить все: двое охранников из клана Фурстанов подхватили его и поволокли внутрь крепости.

Дерри старался запомнить дорогу: каждую лестницу с грубыми ступеньками, каждый поворот, каждый коридор. Но он слишком устал, ноги не повиновались ему, боль была слишком сильна, и в памяти мало что осталось.

Наконец, они добрались до тяжелой, окованной стальными полосами двери. Один охранник держал Дерри, а другой возился с ключом. И это было все, что он смог удержать в сознании.

Впоследствии он не мог вспомнить, что случилось с ним после этого вплоть до того момента, когда он увидел себя в кресле, куда его только что посадили. Солдаты тщательно прикрутили его веревками к спинке кресла, а затем оставили одного.

Постепенно боль притуплялась, сменялась равнодушной усталостью.

После долгой борьбы с собой Дерри поднял глаза и осмотрел комнату.

По всей видимости, это была тюрьма крепости Эсгар Ду. Свет факела, прикрепленного к стене, едва освещал пол — поцарапанный, обшарпанный, но, по крайней мере, чистый. Сухие стены выглядели аккуратно побеленными, что крайне его удивило.

И все-таки эти чистые стены были стенами тюрьмы. В этом убеждали вделанные стальные крюки, на которых висели блестящие от частого употребления цепи, а также другие странные предметы и инструменты, о назначении которых Дерри старался не думать.

У стены, справа от Дерри, стоял огромный кожаный сундук. Он производил устрашающее впечатление и был здесь совсем ни к месту. На гладкой коже, чуть пониже засова, виднелся выгравированный золотом какой-то герб — чужой зловещий герб.

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая