Камбер Кулдский - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 42

• Предыдущая
• 42/62
• Следующая

Но они уже встречались на этой неделе, и сегодняшняя встреча была вызвана получением этого странною письма, которое требовалось немедленно показать архиепископу.

Викарий налил в стакан молока для архиепископа, который ненавидел его, но пил для возбуждения работы пищеварительного тракта, затем отломил кусочек хлеба и стал жевать, дожидаясь, пока архиепископ закончит чтение письма. Строгое лицо Энскома сделалось хмурым и печальным.

— Что это за монах, Роберт? Почему кому-то понадобилось похищать его?

Викарий покачал головой.

— Я теряюсь, ваша милость. Я просмотрел все наши записи. Принял обет… Я просто понятия не имею.

— А этот аббат, он заслуживает доверия?

Викарий горячо запротестовал. Он верил всем своим подчиненным — все они богобоязненные люди, не способные на гнусные интриги.

Архиепископ хмыкнул, бросил письмо на стол и долго смотрел на викария.

— Вы знаете, что Катан Мак-Рори умер на прошлой неделе?

— Советник короля?

— Сын графа Камбера Кулдского, — уточнил архиепископ. — А дочь Камбера Ивейн — невеста Райса Турина.

— Райс Ту… — Викарий схватил письмо. — Тот самый Райс Турин?

— Да, тот самый.

Викарий, глубоко вздохнув, откинулся на спинку кресла. Завтрак был забыт. Архиепископ молчал и не торопился высказывать свое мнение. Тогда викарий поджал губы и задумчиво посмотрел на него.

— Ваша милость, а вы не полагаете, что граф Камбер Кулдский как-то связан с похищением брата Бенедикта?

Архиепископ поднял глаза, и какая-то тень мелькнула на его лице, обычно непроницаемо спокойном.

— Вы сошли с ума, — мягко прошептал он. — Я знаю Камбера. Мы вместе учились в Грекоте до того, как все его братья умерли и он остался единственным наследником отца. Я венчал его с женой, крестил всех его детей, принял монашеский обет его сына Джорема, венчал Катана с Элинор. А кроме того, зачем ему все это нужно?..

— Я не знаю, ваша милость. Я подумал, что вы можете… — Он вздохнул. — А этот Райс Турин, он близок ко двору? Вы, кажется, тоже знаете его?

— Я знаю его, — ответил архиепископ. — Он молод для Целителя, но у него блестящая репутация. Он очень близок с сыном Камбера — Джоремом из Ордена святого Михаила.

— Вы думаете, что тем монахом мог быть Джорем?

— Не знаю, — с сомнением в голосе ответил Энском. — А с другой стороны, Джорем — михайлинец, а они всегда были мятежниками, возмутителями спокойствия.

— Мятежники?! Да! — Роберт фыркнул: — Но при чем здесь свой брат-монах? Не вижу никакой политической выгоды от такого человека, как брат Бенедикт!

— И я тоже.

Архиепископ вздохнул.

— Но вокруг семейства Мак-Рори идет крупная политическая игра. До нас дошли слухи об обстоятельствах смерти Катана.

Нет, Роберт еще ничего не слышал.

— Говорят, Катан не просто умер. Говорят, он был убит, причем рукой самого короля. Если это так, то тогда легко объяснить безумное поведение Имре на празднике зимы. И это дает мотивы для Камбера, Джорема и Райса начать политическую борьбу.

Он нахмурился.

— Но не против же бедного монаха? Признаюсь, у меня нет никаких мыслей, Роберт. А у вас?

У викария тоже не было.

После долгой паузы архиепископ встал, медленно подошел к окну и выглянул в него, опершись руками о подоконник. На улице шел снег.

— Оставь меня одного, Роберт, — наконец тихо сказал он.

Генерал-викарий тотчас же встал, кланяясь, покатился к двери и исчез за ней.

Архиепископ вернулся в свое кресло, потрогал письмо кончиками пальцев, сложил руки на столе и склонил голову в молитве.

Он не сказал Роберту Ориссу, но знал, кто был с Райсом Турином в аббатстве первый раз и участвовал так или иначе в похищении брата Бенедикта.

Он и тот «монах» вместе учились в Грекоте и часто делили между собой горе и радости жизни.

Брат Кайрил — это имя носил в монашестве Камбер Кулдский.

Человек одинокий, и другого нет: ни сына, ни брата нет у него, а всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством.[19]

Но каковы бы ни были личные чувства Энскома к семейству Мак-Рори и к Камберу в частности, архиепископ был верным слугой короны, и долг его требовал доложить королю о похищении монаха, хотя это было чисто церковное дело.

Энском вычеркнул из письма описание брата Кайрила, которое могло бы навести Имре на верный след, надеясь таким образом хоть немного задержать расследование и тем временем попробовать связаться с Камбером, чтобы выяснить, что все это значит.

То, что Камбер использовал для прикрытия свое монашеское имя, не удивило архиепископа, это было в характере Камбера. Но могло быть и простое совпадение, хотя Энском не верил в них. Во всяком случае, чтобы это ни было, Энском хотел знать.

И вот послание архиепископа королю было передано по обычным каналам: не следовало давать Имре возможность нанести удар первым, раз во всем этом замешан Камбер Кулдский.

Это письмо сначала попало к графу Сантейру, который занимался расследованием дела по возможному заговору Мак-Рори.

Коул Хоувелл в последнее время много помогал Сантейру и даже делился с ним результатами своих тайных расследований.

Так что они вместе получили это письмо и с ним новую информацию, которая в совокупности с имевшимися у них сведениями оказалась весьма интригующей. В ней было много любопытных совпадений. И совпадений ли?

Например, они уже давно знали, что Даниель Тряпичник — один из людей, чье имя упоминалось в документе, похищенном Джоремом, — умер своей смертью два месяца назад, и провожал его в последний путь не кто иной, как Райс Турин.

Дальнейшие расследования показали, что в тот же вечер Райс Турин оседлал коня и уехал из города. Хотя слуги утверждали в один голос, что он поехал в Кайрори на празднование дня святого Лиама, у братьев монастыря, где служил Джорем, удалось узнать, что Райс и Джорем уехали оттуда в большой спешке, невзирая на сильный дождь, в направлении монастыря святого Ярлата. Любопытно.

Кроме того, монахи святого Ярлата рассказали, что в монастырь приехали два человека и настояли на том, чтобы им разрешили просмотреть архивные записи. Заинтересовавшись, они занимались этим всю ночь. Но самое главное во всем этом — заявление Грегори Арденского, аббата святого Ярлата, вспомнившего, что эти двое искали какого-то брата Бенедикта, у которого недавно умер дед. Писцы Коула тут же составили список всех Бенедиктов Ордена, так что Коул был уже близок к обнаружению пропавшего без вести Никласа Тряпичника.

Коул и Сантейр сидели вместе с двумя клерками, когда прибыл посыльный от архиепископа. Коул распечатал письмо, сидя в очень удобном кресле, положив ноги на подушку. Коул бесстрастно читал письмо.

Тишина нарушалась только потрескиванием огня в камине. Вдруг он подскочил в изумлении.

— Черт возьми! Ты видишь?

Он сунул письмо прямо под нос графа.

— Ты хочешь знать, чем занимались Джорем и Райс Турин? Я могу сказать тебе, что делал Турин, и я клянусь, что этот брат Кайрил — Мак-Рори! Я могу поклясться, что брат Бенедикт и наш Никлас — одно и то же лицо!

Сантейр взял письмо и быстро прочел его. Затем он откинулся в кресле и кивнул.

— Неудивительно, что мы не могли найти Тряпичника: он был в монастыре все эти годы. Они, должно быть, нашли его с помощью архивов святого Ярлата, так же, как мы хотели его искать. И еще…

Граф поднялся и стал расхаживать по комнате, высекая искры из каменного пола подошвами сапог.

Коул смотрел на него ястребиным взглядом, еле сдерживая нетерпение.

— Все это очень странно, — сказал он, завершая очередной круг. — Согласно письму архиепископа, они ездили в монастырь святого Фоеллана первый раз месяц назад, но тогда они ничего не сделали, как будто они не были уверены, что этот человек тот, кто им нужен. Напрашивается вопрос: кто же им нужен? Откуда такой интерес к монаху из семьи бедных торговцев?

• Предыдущая
• 42/62
• Следующая