Нападение - Курков Андрей Юрьевич - Страница 7
- Предыдущая
- 7/8
- Следующая
— Ну, а теперь что делать? — капитан обернулся к Ижеву.
Комиссар вздохнул.
— Вы, конечно, не ожидали, что, увидев белый флаг, эти генералы прокричат свое «ура!!!» и с радостью поздравляя друг друга, повернут назад?!
— Может, это ловушка?! — предположил Ижев.
— Вы, я вижу, во всем или хитрости усматриваете, или ловушки!
— Они еще могут вернуться.
— Вряд ли! — сказал капитан. — Морально они победили.
Комиссар чувствовал себя неловко, мрачно поглядывал на солдат и их командира.
— Я назад пойду! — наконец выговорил он.
— Зачем?! Оставайтесь! — равнодушно предложил капитан. — Здесь безопаснее. А там вас могут убить…
— Пока не истребим всех врагов я нигде не останусь! — твердо сказал Ижев.
— Покажите товарищу комиссару дорогу! — приказал мне командир.
Я вывел комиссара на тропу, ведущую к рыжему литовцу, и вернулся на заставу.
Солдаты занимались уборкой. Стекла и обломки кроватей были собраны в центре комнаты. Капитан сидел за столом и уныло водил карандашом по карте военных действий.
— Этим картам нельзя верить, — пробурчал он себе под нос. — Все они врут! Вот так и доверяйся истории, пока в спину тебе не стрельнут в самое мирное время…
Солдаты переглянулись.
Капитан встал из-за стола, послал снайпера снова дежурить на крышу, а сам заперся у себя в кабинетике.
Посреди ночи в комнате-казарме загорелся свет. Я проснулся и увидел в дверях капитана и снайпера. Оба выглядели очень уставшими.
— Подъем! — скомандовал командир.
— Почему ночью?! — недовольно заворчал солдат, спавший у разбитого окна.
— Отставить разговоры! В ружье!!!
Мы выскочили в темноту и разобрались по росту.
— В районе заставы обнаружен одиночный неприятель. Приказываю прочесать местность и обезвредить его.
С автоматами в руках мы рассыпались по окружавшему заставу лесу. Я стукнулся лбом о дерево и остановился… Мрак плотной завесой все заслонял от моих глаз. Потоптавшись на месте, высмотрел тусклый огонек и направился в его сторону… Когда огонек превратился в единственный фонарный столб на территории заставы, я присел на приземистый валун и решил переждать поиски одиночного неприятеля.
— Вот он! Сюда! — раздались крики солдат.
Пришлось подняться.
Солдаты выпихнули из леса какого-то человека в военной форме.
— Сюда ведите! — выглянул из домика капитан.
Неприятеля втолкнули в комнату-казарму. Усилия, с которыми солдаты вели пленника, были явно излишними. Это был немощный старичок в генеральской форме. На дряблых щеках редкая седая щетина, глубоко запавшие глаза.
— Оружие есть? — строго спросил командир.
Старичок вытащил дрожащей рукой из кармана темные очки, горсть мелочи и допотопную авторучку.
— Кто вы, откуда и за кого воюете?
Генерал устало оглянулся. Словно искал куда бы прилечь.
— Вы слышали вопрос? Кто вы? — повторил капитан.
— Я?! Я — бухгалтер из Праги…
— Кто?!
— Раньше был бухгалтером… — дребезжащим голосом ответил старик. Потом путешествовал… был в Латинской Америке…
Капитан терял терпение.
— Вы участвовали вчера в нападении на нашу заставу?
— Вчера? Может быть… Я плохо помню… Да, мы вчера кого-то атаковали…
— Кто это «мы»?
— Хунта…
— Какая хунта?
— Обычная… военная.
— Почему вы атаковали нашу заставу?
— А мы всех атакуем… — невинно, по-детски произнес старик.
— Зачем?
— Уже так просто, без цели…
— А раньше какая была цель?
— Тогда было много целей… лет тридцать назад. Мы хотели власть захватить, — старик немного оживился, припоминая прошлое.
— Где? В какой стране? — выпытывал капитан.
— Нам все равно, в какой угодно. А какая же хунта без власти?! Разве что наша… Да если бы нам взвод рядовых или ефрейторов, мы б давно уже были у власти, и не пришлось бы стареть и умирать в неизвестных лесах, без родины, без родных и близких!
— Куда ушли остальные генералы вашей «хунты»? Почему вы остались один?
— Если бы они знали куда идти, я пошел бы с ними… Нас уже нет. Последнего ефрейтора, внука одного из генералов, убили вы. А я им еще лет пятнадцать назад говорил, что надо…
Старичок неожиданно замолчал, закрыл глаза и захрапел.
— Что-то многовато у нас гостей в последнее время, — задумчиво произнес капитан.
Утром командир вызвал меня к себе и приказал вывести старичка-генерала на дорогу, ведущую в ближайший город. Снова дал мне компас и карту.
Вот так, кажется, и должность у меня появилась, военная специальность — провожатый или сопровождающий. Неутомительно и неопасно. Я был всем доволен. В каждом собеседнике чувствовал потенциального попутчика: кто знает, вдруг мне прикажут вывести его на ту или другую дорогу.
Старичок был неразговорчив. Казалось, что он вот-вот остановится и заснет, прислонившись к какому-нибудь дереву. Идти было скучновато, но, как я думал, намного безопаснее, чем оставаться в это время на заставе. Все эти атаки и погромы меня обеспокоили. Теперь я бы вряд ли сказал кому-нибудь, что у нас на заставе тихо и мирно.
Впереди показался заросший мхом шлагбаум, некогда закрывавший железнодорожный переезд. Теперь за ним и рельс-то не было: только насыпь кое-где сохранилась.
— Всего доброго! — я остановился у шлагбаума и протянул старичку руку на прощанье.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Дальше вы пойдете один. Так приказал капитан. Вот по этой дороге, за шлагбаумом.
Старичок хмыкнул что-то невразумительное и, не попрощавшись, потопал в указанном направлении.
Я облегченно вздохнул.
Назад можно было не спешить. Кто его знает, что ждет меня на заставе. Я развернул карту, изменяя свой маршрут так, чтобы вернуться на место к вечеру, и свернул с тропинки.
Идя по лесу, я вышел на поляну, где горел костер, а на вертеле жарился кусок мяса. Рядом, улегшись на плащ-палатку, дремали двое белогвардейцев.
Услышав мои шаги, они проснулись. Один пристально глянул на меня и вскочил на ноги.
Я обомлел. Передо мной стоял живой штабс-капитан Бургасов.
— Вы живы? — вырвалось у меня.
— Как видите. И не только я. История слишком часто ошибается!
Во втором я узнал вихрастого фельдфебеля из казаков.
— И он жив, — с улыбочкой произнес штабс-капитан.
— Да, — подумал я. — Командир истории не доверяет, Бургасов считает, что она слишком часто ошибается… Хорошая штука история, если по ее ошибке человек остается жить, хотя должен был уже несколько раз погибнуть!
— О чем задумались, господин солдат? — штабс-капитан присел у костра, протянул к пламени руки.
— О истории, — сознался я.
— Бросьте, пустое это дело. Лучше мяса возьмите. Правда, подгорело немного. На огне жарилось, не на углях…
Мясо было жестким и невкусным, но из вежливости я его старательно разжевывал.
Штабс-капитан крутил в руках револьвер, уставившись на пламя.
— Вот и все, — он поднялся, отрешенно глядя на горящий костер, — пора прощаться, господин солдат.
— Вы уходите? — спросил я.
— Скорее, вы остаетесь, — дуло револьвера заглянуло мне в глаза. На мгновение показалось, будто черный глаз револьвера мне приветливо подмигнул.
— Вы что, серьезно?!
— Вы меня поймите. Я не могу вас так часто не убивать. Гуманизм гуманизмом, да и вы мне симпатичны. В другое время я бы с удовольствием играл с вами в шахматы в моем имении, но война, вы понимаете, война.
Я попробовал понять, но не успел. Резкий толчок в грудь свалил меня на землю. Рука инстинктивно зажала рану, и по пальцам заструилась теплая липкая кровь. Дышать стало трудно. Воздух до боли теснил легкие. Я выдохнул его, и весь окружающий меня мир провалился в темноту.
Я был убит, хотя по отчетности и сводкам всего лишь пропал без вести.
Прошу прощения за вынужденную остановку в повествовании. Связана она, увы, с трагической гибелью главного героя, который сам и рассказывал о событиях, участником которых он был. Может быть, и следовало бы закончить на его гибели, но тогда история была бы явно не завершена. Поэтому я, как тайный свидетель описываемых событий, со свойственным погибшему герою беспристрастием, добавлю ко всему рассказанному лишь одну маленькую главку.
- Предыдущая
- 7/8
- Следующая
