Тито (СИ) - Фирсова Светлана Дмитриевна - Страница 8

…Взгляд Тито блуждал по комнате, как вдруг он отметил какой-то блестящий предмет торчащий из-под ковра. Тито встал с кровати и подошёл к предмету. Он вдруг перестал блестеть и начал быстро-быстро менять свой цвет, прямо как хамелеон! Тогда мальчик откинул ковёр. Под ним открылось что-то вроде витрины. Большущее толстенное стекло скрывало изящно сложенную шёлковую накидку. Она была золотого цвета и вся сияла в свете факелов. На ней блестели выложенные алмазами буквы ЛОК. Тито догадался, что должно быть по бокам была нежная бахрома. Мальчик стоял и смотрел, ни в силах оторвать взгляд от этой чудесной вещи.

Внезапно он подумал, что, возможно, стекло можно как-то отодвинуть и вытащить накидку. Тито провёл рукой по стеклу. Как и всё в этой комнате, поверхность была тёплой. Стекло оказалось гладким, но в каком-то месте была маленькая трещинка, и сердце Тито бешено застучало от радостного предчувствия.

Он ещё раз провёл рукой по стеклу и рука снова ощутила неровность. Тогда Тито осторожно надавил на трешинку. На краткое мгновение ему показалось, что стекло отодвигается, но почти сразу же он понял, что просто-напросто летит по комнате. Пока Тито осознавал этот факт, он врезался в стену. Мальчик не успел ни смягчить удар магией, ни просто постараться что-либо сделать.

От сильного удара об стену у Тито спёрло дыхание. В волшебном мире волшебнику невозможно было сделать больно физической силой, только магия могла заставить страдать. Но несомненно, когда с помощью магии чародея прикладывало об стену, было очень больно.

Тито постарался припомнить хоть одно заклинание, облегчающее боль. Но как назло на ум приходили только атакующие чары. Пару минут Тито мучительно вспоминал, когда на ум пришло простенькое заклинание, которое он выучил только вчера у неведомого ему Арвелеро Барилово "Мыдырё". Оно произносилось очень легко, но вчера что-то мешало ему работать. Краткая запись напротив заклятия — "В случае крайней необходимости" — мало о чём говорила Тито. Теперь же эта запись стала для мальчика самой понятной мыслью во Вселенной.

— Мыдырё. — еле выговорил он.

Тут же дышать стало легко, у Тито возникло такое ощущение, будто у него никогда и ничего не болело. На душе тоже стало неожиданно легко и мальчик бодро поднялся на ноги. Потом с опаской взглянул на стекло и увидел, что на нём появилась чёрная надпись: "Не всё так просто" — зловеще мерцала она. Как только Тито прочёл её, та исчезла. По спине мальчика пробежал холодок, когда он подумал что могло бы с ним сейчас быть, если бы не Арвелеро Барилово.

Тито аккуратно, опасаясь, что его может снова швырнуть на стену, прикрыл стекло ковром. Больше он никогда не трогал волшебное стекло и вспоминал о нём только тогда, когда ему становилось больно.

Если не считать этого неприятного происшествия, ничего плохого в комнате не было вообще. В ней всё было ярким и до краёв наполненным волшебством. Каждый день пребывания в ней можно было ожидать каких-нибудь сюрпризов.

Всё больше и больше времени Тито стал проводить в комнате. Злосчастные часы при виде мальчика, торопливо выбегающего из комнаты в начале "свободного времени" недовольно щёлкали. Мальчик стал делать домашнее задание на скорую руку, вообще не стараясь. На уроках он стал рассеянным и только на уроках Конфетия Красова он был очень внимательным. Однажды в конце урока он заметил на себе взгляд учителя и что-то нехорошо шевельнулось у него в душе — такими зловеще-змеиными выглядели эти голубые глаза.

Так неторопливо проплыли четыре месяца пребывания Тито в школе волшебства.

На уроках уровень сложности всё возрастал и Тито, который при появлении в своей жизни Секретной комнаты, стал более равнодушен к учёбе, теперь навёрстывал упущенное, чтобы не потерять нить сложного. Впрочем, наверстал он всё быстро и вскоре стал одним из первых учеников класса. Теперь учителя его ставили в пример другим детям, что ухудшило его и так не отличные отношения с одноклассниками. А для учеников на тёмной стороне школы стало делом чести задирать и пытаться побить Тито.

Теперь он всё чаще стал рассуждать над понятиями "светлое и тёмное". Ему казалось странным то, что светлые ученики ему завидуют, ведь это чувство должно быть свойственно только тёмным. Светлые должны были радоваться за ближнего своего, а вместо этого они иногда даже позволяли себе грубые шутки в адрес Тито. Тёмные же были тёмными — им не нужно было следовать каким-то правилам и поэтому они ничего не нарушали, были такими, какими должны быть — злыми и и самоуверенными.

Поэтому Тито потерял всякое уважение к своим одноклассникам и почувствовал, что если тёмные перейдут его незримую грань терпения, он перестанет быть смирным, светлым магом и взорвётся — взорвётся так, что худо будет всем тёмным в этой школе.

Однако пока что он старался быть незаметным в классе и не отвечал ничем на шутки одноклассников. При нападках тёмных же он просто напросто возводил вокруг себя незримую ограду, про которую узнал из одной книги Арвелеро Барилово. Он был недосягаем для всех, и это так бесило их настолько, что имя Тито стало чем-то вроде ругательства. Однако мальчик чувствовал в отношении магов к себе нечто кроме ненависти — это было уважение, которое никто не хотел признавать и чувство страха, которое неизменно вызывало странное выражение лица юного мага и его невосприимчивость к ненависти вокруг. Тито было всё равно на всё, кроме Секретной комнаты и говорливых часов.

Так прошёл ещё один месяц. И некоторые изменения произошли опять. Тёмненькие наконец смирились с существованием Тито и перестали его донимать, только самые упёртые и злобные продолжали свои насмешки. Казалось, вся школа в один день решила забыть про существование Тито. Он остался один, по-настоящему один, но даже это не изменило его отношения к окружающему.

День 1 февраля выдался тёплым и солнечным. В подземном мире сезоны года не менялись, поэтому круглый год было лето.

Выдалось "свободное время", и Тито только что собирался пойти в Секретную комнату. Он был уже у тайного проёма, как вдруг раздался жуткий свист. Тито подпрыгнул, ему тут же подумалось, что это его кто-то подкараулил тут и теперь вычислит Секретную комнату. Но тут Тито понял, что свистела сама школа. Маг, взяв себя в руки, спокойно пошёл в Общий коридор, от которого было легко попасть в Светлую столовую. Кругом сновала толпа школьников. Кто с заинтересованными, кто с наполенными ужасом, кто с просто весёлыми лицами шёл в зал.

Тито в общем потоке толпы, но как-то оказавшийся далеко от тел, влетел в зал и занял место за одним столиком. Буквально через секунду место рядом с ним заняла Гаста, наверное, единственный маг во всей школе, который с первого же дня знакомства поддерживал связь с мальчиком. Больше никто к столику не подходил. Во-первых здесь сидел этот "маг, которого следует забыть" (про это прозвище Тито узнал от всеведущих часов), во-вторых "эта надоедливая болтушка", более мягкое обстоятельство.

Тито, смирившись с присутствием Гасты, повернул голову к девочке и спросил:

— Ты не знаешь, что это за вой?

— Такой звонок подают в случае тревоги. Не могу представить, что могло случиться, — оживлённо ответила Гаста. — Хотя нет, могу! Наверное, это нападение на школу… Или землятресение… Или нашествие громадных слизней! А можеь, война началась? Или какой-то праздник? А ты как думаешь?..

Тито неопределённо мотнул головой, а Гаста, вполне удовлетворившаяся этим ответом продолжила строить разные предположения.

Когда все ученики расселись за столики, со своего места поднялся Римеон Ниферентевич — картофельный воин, это прозвище накрепко зацепилось за мысли Тито.

Директор заговорил:

— Светлые, мы собрались здесь для того, чтобы я сделал одно важное объявление. Вчера вечером из ОВС — Охраны Волшебного спокойствия — поступила информация о том, что один из величайших тёмных волшебников — Ролевер Волориба вновь объявился в нашем волшебном мире, — на минуту его голос заглушили охи и ахи детей волшебников. Тито заметил, что на лицах всех ребят запечатлелся ужас и какое-то странное полу-восторженное, полу-любопытное выражение. Он взглянул на Гасту и отметил, что её лицо смертельно побледнело, вопреки своему обыкновению она молчала, даже губы сжала. Картофельный воин продолжил: