Церковь в мире людей - Кураев Андрей (протодиакон) - Страница 87

• Предыдущая
• 87/108
• Следующая

У “народных реформаторов” уже сложилась внутренная готовность к бунту. Естественно, эта внутренная установка выявляет себя по мельчайшему поводу. Например, не встал тобольский архиепископ Димитрий в ряды пикетчиков, требовавших запрета концерта Бориса Моисеева (открытого гомосексуалиста) – и тут же делается глобальный вывод: “Наряду с откровенными врагами России священноначалие Московской Патриархии тоже противится национальному и духовному возрождению русского народа. Вот и в Тюмени церковная власть не захотела взять под свой омофор стояние православных против растления молодежи. В угоду местным властям правящий архиерей – архиепископ Тобольский и Тюменский Дмитрий (Капалин) – в очередной раз промолчал, спрятавшись в своей резиденции, а по его примеру и местное духовенство сделало вид, что ничего не замечает. Казалось бы, они должны сами возглавить протест, объединиться с теми членами Церкви, которые защищают свою веру и опаленное огнем и горем Отечество. Ан, нет! Они промолчали. Но это молчание из того разряда, "которым, – по слову святых отцов, – предается Бог"! И ведь если бы Тюменский архиерей был единственный! Но ведь таких как он, похоже, большинство. Вся церковная верхушка преклонила выю пред этой жидовской властью и рабски ей угождает… На примере Тюмени явственно видно, как паства и церковноначалие оказались здесь по разную сторону баррикад, и в случае с содомитом Моисеевым, и в случае религиозной экспансии иноверцев. Увы, это становится характерной картиной в нашей Церкви. Решая насущные проблемы современной церковной жизни, православной общественности сначала приходится "победить" собственное священноначалие, напомнить нашим пастырям об их святых обязанностях сохранять чистоту веры, отстаивать права и интересы православного народа, – и только потом уже воевать с чиновниками светскими"[298].Когда—то такая волна мирянского активизма уже разрушила церковную жизнь: именно активность братств способствовала уходу украинского епископата в унию. Да, у нас обычно говорят, что братства Православие спасли. Но реальная их роль в становлении унии была сложнее.

Для ее уяснения надо держать в уме время и место действия. Время – XVI век. Век Реформации. Место действия – Польша. Та Польша, которая едва на сорвалась сама в протестантство. Реформация и католическая Контрреформация разворачивались на глазах польской окраины ("Украины").

Львов (тогдашнее его имя – Лемберг) был типичным европейским городом, а львовское братство – типичным бюргерским союзом (Это то, о чем у нас часто забывают: братства это не проявление духа так называемой соборности; они создавалось по образцу западноевропейских бюргерских городских объединений).

И, как это свойственно бюргерским союзам 16 века, братства не избежали искушения пореформировать Церковь. Например, луцкое братство явно склонялось к протестантским акцентам на "всеобщее священство мирян": "Несть духовный ни людин, но вси есмы едино во Христе Иисусе"[299]. Глава же Львовского братства князь Острожский писал, что нужна реформа церковной жизни, включая «таинства и другие человеческие изобретения» («поправить некоторых речей в церквах наших, а звлаща около сакраменту и иншых вымыслов людских»)[300]. Исследователи же характеризуют взгляды князя Острожского как экуменические (у Острожского даже был свой проект унии)[301].

Контакты братчиков с протестантами известны. Но важны не столько действительные протестантские симпатии и планы братчиков, сколько то, как они воспринимались епископатом. А с этой тоски зрения братчики казались протестантствующими[302]. Себя же братчики считали полномочными толкователями канонов. Интересно, что если церковная власть на Западе не разрешала мирянам читать Библию, то в Западной Руси Виленский собор 1509 года запретил мирянам чтение Кормчей книги – то есть сборника канонических правил[303].

Безобразий в церковной жизни было много. Братчики считали, что если они возьмут контроль над церковной жизнью, то она улучшится.

Вот описание тех событий известнейшим украинским историком (причем настроенным антикатолически):

"Братчики следили за чтением и жизнью своих членов, делали им указания… Когда братчики предложили этот новый устав на утверждение антиохийскому патриарху Иоакиму, патриарх, насмотревшись перед тем на беспорядки в украинской церкви, был чрезвычайно обрадован таким высоким настроением. Он не только одобрил их намерения, но снабдил различными поручениями и правами, дотоле неслыханными: братчики должны были следить также и за духовенством, доносить о замеченных беспорядках епископу, а если бы епископ противился и не поступал по закону – то и ему они не должны повиноваться как врагу правды. Патриарх постановил также, чтобы все прочие братства повиновались Успенскому Львовскому. Это были чрезвычайно широкие права, коренным образом изменявшие все церковные порядки, и пожалованы они были братству без нужды и неосмотрительно, т. к. неизбежно должны были повлечь за собой недоразумения и столкновения с духовенством. Но так поступил не только Иоаким[304], а и константинопольский патриарх Иеремия, приехавший два года спустя (1588) и утвердивший эти распоряжения…[305] Чрезвычайно широкие права по отношению к духовенству и епископам, сообщенные львовскому братству патриархами[306], было весьма опасным и ненужным подарком, так как во влекали братство в совсем лишнюю борьбу с духовенством и много повлияли на то, что православные епископы начали искать себе защиты у католической иерархии. Как только Львовские братчики, исполняя поручение патриарха Иоакима, взялись заводить порядки среди местного духовенства, сей час же вышла у них из—за этого ссора с владыкой Балабаном – ссора совершенно ненужная! Гедеон Балабан был довольно обpaзованный владыка, с добрыми намерениями, и до сих пор поддерживал просветительные стремления братства, но не мог стерпеть, когда эти «простые хлопы» начали вмешиваться и указывать ему, что должно быть и чего не должно быть. Гедеон не покорился, проклял Львовское братство[307] и начал чинить ему всяческие неприятности. А когда патриарх Иеремия, приехав на Украину самолично и разобрав дело на месте, стал еще более решительно на сторону братства и освободил его из—под власти епископа, то владыка Гедеон был этим так огорчен, что обратил ся к своему недавнему врагу, архиепископу львовскому, и просил, чтобы тот освободил украинских владык из—под власти патриархов. Так Гедеон стал из всех украинских владык «чиноначальником отступления от патриархов». Это был очень горький плод необдуманных патриарших распоряжений. Но не только в этом случае оказалась несчастливой рука патриархов в их вмешательствах в дела Украинской Церкви. Патриархи не разбирались в здешних отношениях и не знали их; но когда к ним обращались в разных вопросах, они распоряжались очень решительно[308]. Иеремия поступал резко, необдуманно, не очень разбираясь в делах; распекал владык, угрожал запрещение, проклятиями. После выезда опять посылал разные распоряжения, менял и переменял, ставил своих наблюдателей (экзархов) над епископами и снова устранял, и не всегда можно было разобрать, кого слушать, так как появилась бездна разных греческих пройдох, выманивавших деньги, называясь архиепископами, патриаршими послами и пр."[309]

• Предыдущая
• 87/108
• Следующая