Неандертальский мальчик и Кроманьонцы Веселые медведи - Мальмузи Лучано - Страница 5
- Предыдущая
- 5/11
- Следующая
— Ты хочешь сказать, что мы пойдем туда… пешком?!
— Сквозь Великую Соленую Воду?
— Как это?
— Нам не придется плыть?!
— Отнюдь — остров Смеющихся Медведей недалеко отсюда, и глубины особой нету, — отвечает Хитрющий Лисенок.
— А если начнется прилив?
— Бояться нечего — надуем «Спаси утопающих».
— Будем надеяться на лучшее, — вздыхает дедушка Пузан.
— Я фнаю одно: наф вдет куча непвиятностей… — шамкает Беззубый Лось.
Целый день мы вытаскивали Тотем-Луну на песок; на следующий день волокли его вверх по скалистому отрогу, потом скатывали вниз по опасному спуску… потом вновь поднимали на ужасающую высоту.
И вот вечером второго дня Лисенок смотрит на море, определяет направление ветра, пристально глядит на луну и заявляет:
— Великая Соленая Вода отступает, сегодня ночью отправляемся в путь. — Потом раздает всем «Спаси утопающих» и приговаривает: — Опасности, конечно, никакой нет, но так оно вернее.
— Что еще нужно захватить с собой? — спрашивает папа Большая Рука.
— Ничего. Мы должны идти быстро, иначе нас настигнет прилив.
— Шкуры для хижин? — осведомляется мама Тигра.
— Спрячьте в лесу, мы их захватим на обратном пути. Смеющиеся Медведи — гостеприимный народ. Мы будем ночевать в их хижинах…
— Мясо? — беспокоится дедушка Пузан.
— Тоже не надо. Они нас накормят.
— Надеюсь, они не едят, как ты, одни корешки да орешки! — бурчит наш учитель.
— А… Тотем- Луна? — спрашивает шаман.
— Отлично постоит здесь, — отвечает Лисик.
— Об этом и речи быть не может! — вопит Полная Луна и трясет амулетами перед Великой Соленой Водой.
Пока шаман не натворил еще какой-нибудь беды, папа Большая Рука набрасывает ему на голову шкуру бизона, как следует заворачивает, связывает ремнем и взваливает себе на спину; сверток, однако, продолжает брыкаться.
Глухая полночь.
Лисенок идет по пляжу. Вода продолжает отступать. Потом, дойдя до утеса, вдающегося в море, он радостно восклицает:
— Вот: идти надо от этой черной скалы! Если вглядеться хорошенько, можно различить остров.
На гладкой поверхности моря отражается луна. Впереди, в серебристой дымке, виднеется гора, выступающая из воды.
— Это Скальная тропа, — объясняет Лисенок, указывая на темную полосу, уходящую вдаль. — Летом на несколько дней Великая Соленая Вода отступает, и тропа появляется. Ну, в путь…
В полной тишине мы идем гуськом по этому природному мосту, опасливо поглядывая на волны, которые плещутся с обеих сторон.
Время проходит.
Я гляжу на остров, и мне чудится, будто он все на том же расстоянии. А с берега казалось, что до него рукой подать…
Небо на востоке уже светлеет. Потом между двух холмов появляется огромное желтое солнце.
— Мы прошли почти полпути, — шепчет Лисенок. — Не бойтесь, двигайтесь дальше. Вода еще не начала подниматься.
Но наша цепь растянулась.
Многим старейшинам трудно идти; позади всех ковыляет Жирный Бык.
Папа Большая Рука, Разъяренный Бизон и другие сильные охотники возвращаются, чтобы помочь старикам.
Когда Жирный Бык, которого поддерживает папа Большая Рука, проходит мимо, дедушка Пузан не упускает случая поддеть его:
— Ползи-ползи, тихоход!
Мы, ребята, принимаемся хохотать, а дедушка Пузан, заметив это, мрачнеет.
— Эй, молокососы, не забывайте, что каникулы рано или поздно кончаются и начинаются школьные будни. Поэтому не вздумайте насмехаться надо мной: я, конечно же, люблю поесть, но ведь и походы, во время которых много двигаешься, чему-то да служат. Глядите — я проворен, как снежный баран…
И он начинает скакать по черным камням. Наш наставник не учел, однако, что вода, отступая, оставила после себя клубки скользких водорослей.
ПЛЮХХХ!!!
Бабушка Хворостина, которая дремлет на ходу, вздрагивает и приходит в чувство. В неверном предутреннем свете видит брюхо дедушки Пузана, торчащее из воды, и принимается кричать:
— Акула! Акула!
Озорной Медвежонок не прочь подыграть ей и тоже кричит:
— Акула! Ой, акула! Помогите!!!
Наклоняется, подбирает камень, бросает его в учителя и вопит во всю глотку:
— Держись подальше от нас, страхолюдина!
Дедушка Пузан выныривает.
— Кто сказал «страхолюдина»?! — гремит он.
— Вот кто! — указывает Медвежонок на Щеголька.
Дедушка Пузан в бешенстве выходит на мелководье и припускает бегом.
Щеголек пытается объяснить, что он ничего такого не говорил, но, видя, что учителя ничем не остановить, со всех ног бросается к острову.
— Вот и чудненько, — отмечает Лисенок. — Так скорее дойдем…
Солнце стоит высоко, и вода уже плещется у самых камней, но, к счастью, остров Смеющихся Медведей прямо перед нами.
Посередине — могучая голубая гора, над которой поднимается дымок. Наверху ее склоны совершенно голые, а подножье покрыто густой растительностью.
Пляж, белый как молоко, встречает нас. Мы в изнеможении падаем на песок.
— Едва успели, — замечает Хитрющий Лисенок. — Еще немного, и тропу совсем зальет.
Только теперь я обнаруживаю, что на Блохастой Морде нет никаких вьюков и побрякушек.
— Почему ты ничего не привез с собой? Как же твое Купи-Продай? — спрашиваю я.
— За этим я и пришел, только все, что мне нужно, умещается в этой сумке. Меха я продал управляющему.
— А он что тебе дал?
— Кремневые ножи, наконечники, крючки из рога…
— И ты привез все это Смеющимся Медведям?
— Конечно.
— А что они дадут тебе взамен?
— Вещицы совсем маленькие и очень дорогие. Не бойся, я внакладе не останусь — ведь если меня называют Хитрющим Лисенком, на это есть причина, ведь так? Несметно богатым вернусь я из дальних странствий, и тогда мать моей любимой скажет: «Ну что же, Лисик, возьми, пожалуй, в жены мою дочь Душистый Цветочек…» Но теперь пора идти — если поторопиться, к вечеру доберемся до деревни Смеющихся Медведей. Сейчас полнолуние, и у них наверняка праздник.
— Пвямо как у нас! — удивляется Беззубый Лось.
А наш шаман заливается слезами.
— Ну что там еще? — сердится папа Большая Рука.
— Ни… ничего… — всхлипывает Полная Луна. — Просто я думал о нашем Тотеме, как ему одиноко, там, на берегу…
Папа показывает кулак, и шаман тут же перестает хныкать.
— Не переживай, Великий Колдун, — утешает его Лисик. — Ты не пожалеешь об этом путешествии.
Весь день мы шли сквозь густую чащу леса. Подлесок такой же, как на материке: можжевельник, дрок, ежевика, розмарин, земляничные деревья, шиповник. Тетушка Бурундучиха и Березка то и дело нагибаются; мама Тигра им даже выговаривает за это: травницы задерживают все племя. Умник наносит записи на дубинку. Уголек изрисовал десять каменных плит и теперь, взвалив на плечи все свои шедевры, еле бредет, пошатываясь…
Могучие деревья издают сильный аромат. Жарко, слишком жарко для нас, бедных ледниковых людей!
Мы мало-помалу снимаем с себя и те немногие одежды, которые еще остались. Потом, к счастью, солнце скрывается за горой, и становится свежее.
Вдруг дедушка Пузан испускает вопль:
— Рыба! Кто-то жарит рыбу!
Он не ошибся.
Своим изощренным нюхом он первым уловил пленительный запах, донесенный до нас ветерком.
— Вот мы и пришли! — радостно объявляет Лисик. — Остановимся ненадолго за этим холмом.
— Зачем? — негодует дедушка Пузан. — Если мы будем медлить, они там слопают все, а у меня после такой прогулочки все кишки ссохлись!
- Предыдущая
- 5/11
- Следующая
