Третья тропа - Власов Александр Ефимович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
— Это не мое, — Богдан схватил за плечо малорослого мальчишку из четверки Шурупа и подставил вместо себя под рулон, который уже переваливался через борт.
Щупленький мальчишка испуганно вскинул руки. Распутя проворчал что-то неодобрительное и успел подставить плечо под середину падающего рулона. Вся тяжесть досталась ему. Чуть подогнулись в коленях длинные ноги. Распутя шлепнул
по затылку своего малосильного помощника, заставил его выйти из-под рулона и один потащил груз к куче вещей.
Сергей Лагутин показал Богдану кулак, а Богдан будто и не заметил этого жеста-спокойно дождался, когда Славка Мощагин опустит ярко-оранжевый рюкзак за борт машины, и подхватил его.
Сбросив с плеча рулон, Распутя возвращался к машине не прямиком, а с заходом к тому месту на просеке, где вырос сморчок. Гриба уже не было. Вместо коричневого колпачка в траве виднелось что-то влажное, бесформенное — чья-то нога уже успела наступить на него.
— Кто? — на всю просеку рявкнул Распутя. — Кто раздавил? — И без того сутулый, он еще больше пригнулся, словно готовился прыгнуть на мальчишек, притихших от его окрика. — Узнаю — убью!
Богдан скривил губы:
— Чокнутый!
Остальные ребята заторопились. Разгрузка ускорилась. Каждый старался быть очень занятым, чтобы не выделяться. Кто знает, что придет в голову этому верзиле!
К Распуте подошел сержант Кульбеда.
— Чего разбушевался?
— Узнаю — убью! — потише повторил Гришка.
Рябое лицо сержанта расплылось в широчайшей улыбке и стало совсем круглым, как блин.
— Хочешь, тайну открою! — Он забавно скособочился и снизу заглянул в глаза Распуте. — Ты мышонка в жизни пальцем не тронул… И не тронешь!
Распутя дернул головой, будто получил неожиданный подзатыльник, и ошалело уставился на сержанта.
— П-почему?
— Большой ты очень — потому. И жалостливый. За гриб вон заступился… А разве ж ему уцелеть тут? Здесь, считай, — главная улица нашего взвода. На ней и пню не выстоять… Так что зла на ребят не держи — не летать же им по воздуху.
От этих простых слов Распутя обмяк и, что-то бубня себе под нос, зашагал к толстой ели. Улегся в развилке двух нагретых солнцем корней.
Проводив его взглядом и ничего больше не сказав, Кульбеда направился к Забудкину. Тот по-прежнему сидел на пеньке и раскачивался как заведенный.
— Болит? — участливо спросил сержант, хотя был уверен, что мальчишка здоров.
— Боли-ит! — отозвался Забудкин.
— А точнее?
— Ой как болит! — уточнил Забудкин.
— А еще точнее — зубы, голова?
— Все!
— Ну посиди, покачайся, — разрешил сержант. — Авось и полегчает.
Разгрузка вещей заканчивалась. Водитель облегченно вздохнул, закурил и пальцем поманил к себе сержанта.
— Ну и народец подобрался!.. Тебя-то за что сюда упрятали?..
— Сам согласился, — просто ответил Кульбеда и попросил: — Ты бы бросил сигарету, чтоб их не соблазнять. У меня вон горло аж опухло, а держусь — нельзя при них, негоже.
— Дурак ты, что ли? — без обиды, с искренним удивлением воскликнул водитель, но сигарету притушил и ладонью развеял табачный дымок. — Бывай!.. Смотри, чтоб не прирезали!.. Я с двумя своими не слажу, а он…
— А чего? — Кульбеда пожал плечами. — Ребята как ребята.
— Ну-ну! — Водитель включил мотор. — Бывай!
Взвод сержанта Кульбеды разгрузился последним. Когда машина уехала, от штабной поляны долетел громкий призыв горниста. «Бери ложку, бери хлеб! — аппетитно пела труба. — Собирайся на обед!..»
Славка Мощагин подбежал к сержанту.
— Строить ребят или так поведем?
Кульбеда видел: Славке очень не хотелось строить взвод, и не потому, что он предпочел бы толпой вести мальчишек в столовую, просто он не знал, как подать команду, и стеснялся показать свое неумение.
— Я думаю, лучше построить, а то капитан Дробовой беда как строгий! — Сержант произнес это так, точно и сам еще не окончательно решил, как поступить лучше. — Построй, пожалуй. Прикажи командирам отделений.
— Ладно. Сейчас. — Славка набрал полную грудь воздуха, но никакой команды не подал, а отбежал от Кульбеды, захлопал в ладоши, привлекая к себе внимание, и совсем по-школь-ному закричал: — Ребята!.. Командиры, постройте всех на обед!.. Только чтоб по отделениям вышло: сначала первое, за ним второе и так далее… Поняли?
Сергей Лагутин командовал первым отделением. Он неодобрительно покосился на Славку и, выскочив на середину просеки, выбросил правую руку с двумя звездочками в сторону.
— Первое отделение, станови-и-ись!
Подражая его звонкому уверенному голосу, выкрикнули команды и другие три командира. Мальчишки засновали по просеке. Еще в городе каждый узнал, в каком он будет отделении и кто его командир.
Первое отделение могло выполнить команду раньше других. Все находились рядом с Сергеем Лагутиным. Пристройся к его вытянутой, как семафор, руке — и готово. Но как раз это отделение и замешкалось. У Сергея не было помощников. Юных дзержинцев — дисциплинированных, специально отобранных школьников — не хватило на все отделения. А Сергея Лагутина считали сильным и волевым командиром, потому и решили, что он обойдется без помощников.
Три отделения уже построились кое-как на просеке. Первое все еще бестолково толпилось справа от своего командира. Богдан, Забудкин, Распутя и не подумали тронуться с места.
— Оглохли? Слов не понимаете? — У Сергея сердито раздулись ноздри. — А тебе что — особое приглашение надо? — крикнул он лежавшему под деревом Распуте.
— Началось! — зевнул Богдан и с независимым видом подошел поближе. — Где мое место?
— В тюрьме! — процедил Сергей и, наливаясь яростью, шагнул к все еще лежавшему Распуте. — Помочь подняться?
Все видели, что сейчас он ударит, а Гришка и не шелохнулся — смотрел вверх на еловые лапы. Его трудно было напугать чем-нибудь. Испугался не он, а Славка Мощагин.
— Сергей!.. Остановись, Серега! — Не рассчитывая на то, что Лагутин послушается его, Славка побежал и успел перехватить занесенную для удара руку. — С ума сошел?.. Разве так можно!
— А как можно?.. Ты умеешь с ними по-другому?.. Попробуй!
— И попробую! — Славка постукал носком ботинка в Гришкины кеды. — Ты команду слышал?
Распутя медленно перевел взгляд с еловых веток на командира взвода.
— Гриб жалко.
— Ты, что же, решил голодовку объявить из-за гриба червивого? Нас обедать ждут, а ты валяешься!
— Могу и встать.
— Так встань, пожалуйста!
Гришка начал подыматься. Он подтянул под себя ноги, потом по-обезьяньи оперся согнутыми пальцами о корни и встал с таким усилием, что всем показалось: вот-вот раздастся ржавое скрипенье его суставов.
— Ну и громила вымахал! — остывая, сказал Сергей. Он был вспыльчивый, но отходил быстро, и в этих его словах уже слышалась одобрительная нотка: Распутя на целую голову возвышался над обоими командирами. — Встанешь на правый фланг, громила!
Весь взвод сейчас смотрел на Распутю, но это его не волновало. Деревянно помахивая руками, он доплелся до шеренги и встал первым, ссутулясь и опустив плечи.
Славка оглядел строй. Был он неровный, волнистый.
— Лучше равняйтесь! Лучше! — прокричал он, рупором приложив ладони ко рту. — Надо грудь четвертого видеть, а норки нужно врозь. Потом по четыре разобьемся и пойдем.
Мальчишки задвигались, тщетно пытаясь выровнять строй, а Славка надолго замолчал, и Кульбеда понял, что наступило время вмешаться. Без его помощи Мощагин не сумеет построить ребят в колонну по четыре.
Весь как-то преобразившись, громко прищелкнув каблуками, сержант выкатил грудь и с парадной четкостью поднес руку к фуражке.
— Товарищ командир взвода! Разрешите обратиться!
Славка и сам невольно подтянулся.
— Пожалуйста.
Еще раз блеснув безупречной выправкой, сержант отбил несколько шагов и остановился перед ним.
— Разрешите мне отвести взвод в столовую.
— Конечно! — обрадовался Славка и виновато развел руками. — Я что-нибудь не так, да?
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
