Прокурор дьявола. Жатва - Дейноров Эльдар - Страница 5

По ее лицу было понятно, что жетон метро будет, скорее всего, сэкономлен, а вот деньги пойдут на еду.

Мелочи к карманах у Марины не было, с другой стороны, почему-то ей захотелось помочь этой… скажем так — просительнице. Конечно, в свое время Марине не случалось вот так стоять на тусовке и выпрашивать деньги (на англо-нижегородском жаргоне это называется «аскАть деньги»). А вот недоедать ей доводилось.

А посему пришлось достать мятую десятку и протянуть рыжеволосой. Та победно улыбнулась, а потом слегка заискивающим тоном сказала:

— А я тебя, кажется, помню!

Вот сие было странным. Конечно, у Марины водились друзья из «неформалов», — но не из таких же. К тому же, она совершенно не помнила эту любительницу мелких монет.

— Ну, прошлой осенью… В «Гремлине» — там еще народа столько было. А ты с какой-то подругой сидела в углу, вы там гоготали, как по укурке…

Понятно!

Марина внимательно посмотрела на собеседницу. Значит, их заметили и запомнили. Вот оно как! А что мы еще запомнили?

— А-а, — пожав плечами, протянула Марина, напустив на себя лениво-равнодушный вид, свойственный почти всем «неформальным» девицам. — Там же народу много было.

— Ага, а потом такое началось! — хмыкнула девица. — Пиво там такое «веселое» было, что ли?!

— Наверно. С коноплей! — поддакнула ей Марина.

— Я не помню, как вообще до вписки дошла, — подтвердила рыжая.

Марина внутренне облегченно вздохнула. Не помнит — и хорошо. Ни к чему ей помнить то, что на самом делеслучилось в прошлом году в клубе «Гремлин». А то, что ее запомнили в лицо, — ладно, главное, не в том качестве, в котором она там находилась.

…Это хорошо, что рыжеволосая не помнила, что творилось в тот момент в клубе под вывеской «Гремлин». Например, того, как почти все посетители (за малыми исключениями вроде Марины и Тани) слились сознанием с тем, кто человеком, по правде сказать, и не был. Кое-кого после контакта с этим существом (внешне ничем от обычной земной двуногой фауны оно не отличалось) пришлось довольно основательно лечить. Так что рыженькой очень повезло.

Не помнила она и другого — как именно это существо «брали». Того, что в одном из самых неформальных клубов прозвучали выстрелы, рыжеволосая девица в грязном плаще тоже, кажется, не подозревала.

Кстати, операцию тогда провели на скорую руку, и начальство было не слишком-то ею довольно. По крайней мере, слишком многого о таких странных существах они не узнали…

— Вот, а сейчас так вышло — денег нет, сплошная жопа, — доверительно болтала рыжая. Марине приходилось все это выслушивать: и о вписке — то есть, о месте, где рыжеволосая изволит жить, и о том, что какая-то Моргана (а в таких тусовках это имя распространено не меньше, чем среди обыкновенных девушек — Наташа или Лена) заработала кучу денег, а работа у нее непыльная — что-то там рисовать по трафарету, а вот ей приходится на жетоны деньги стрелять, и вообще жизнь тяжелая пошла…

Зато Марина убедилась лишний раз — реальные события девица не помнит. Что ж, устроить небольшое промывание мозгов с амнезией может уже и она сама — а в том достопамятном клубе в тот недоброй памяти день работали отличные специалисты.

Девица в заляпанном плаще могла бы болтать бесконечно — но и она была кое в чем опытным специалистом. В отдалении показалась какая-то счастливая парочка хипповского вида, и рыжеволосая, оборвав свои речи про стерву-Моргану и даже не попрощавшись с Мариной, опрометью кинулась к ним — наверняка просекла, что некоторые, пусть небольшие деньги у парня с девушкой имеются, и уж в мелочи «на жетон» они не откажут.

Ну, а Марина шагнула под арку во двор, который чем-то неуловимо напоминал плащ рыжеволосой. Должно быть, чистотой…

Сколько помнила Марина этот двор, в нем всегда были лужи — даже в самую засушливую погоду, даже тогда, когда дождя не было месяц. Не двор, а находка для бродячих кошек и собак. К тому же, справа располагалась помойка, так что бесхозные животные явно не умирали от голода.

Теперь нужно было миновать еще одну арку — сплошь уклеенную афишами всяческих концертов в великом множестве клубов и клубиков. Девушка не спеша осмотрелась — здесь оказалась даже реклама того самого «Гремлина», словно и не заметившего (да и на самом деле — не заметившего) событий прошлой осени.

Рядом кто-то очень красиво изобразил на стене полуголую панковскую девицу — должно быть, свою подружку. Правда, этот портрет уже успели наполовину заляпать афишами.

Магазин располагался во внутреннем дворике, в подвале, куда можно было попасть по разбитой лестнице. Это — весной и летом, а вот зимой на том месте можно было порой (и с гораздо большими шансами) попасть в местный травмпункт — со сломанной ногой или рукой. Конечно, иногда лед со ступенек все-таки сбивали — но далеко не всегда.

Но если уж рисковый человек попадал в магазин, то он вряд ли бы остался разочарованным. Здесь было все, что необходимо для счастливой и интересной неформальной жизни — и куртки с заклепками, и невероятное число украшений, и кассеты, и даже пособия по магии. Ну, насчет последних у Марины было свое мнение — ничего, кроме иронии эти книжонки вызвать не могли.

Украшения — другое дело. Но сперва она хотела посмотреть записи всевозможных рок-групп.

Марина долго разглядывала ряды кассет со множеством названий. Нет, честное слово, теперь она была в полном затруднении — что подарить? Ну, во первых, доходы у Тани уж никак не меньше, чем у нее самой. Значит, важен не подарок, а внимание. Хорошо, конечно, только вот что может понравиться ее подруге? Украшения — ну, это само собой, мы до них еще доберемся. А вот кассеты…

— Девушка, вы что-то ищете? — обратилась к ней через прилавок продавщица.

— Да, — неожиданно для себя выпалила Марина. — Группа «Ойкумена» у вас есть?

Продавщица ответила не сразу. Ладно бы спрашивали «ДДТ» или все того же Бутусова, или «Кино» — так ведь нет.

Хотя в последнее время старый и добрый рок-н-ролл стал… нет, не то чтобы надоедать, — конечно, нет. Просто пятидесятилетние дяди немного отстали от жизни. И слишком долго тусовались на своем Олимпе. А некоторые даже удостоились высочайшей чести устроить высочайший концерт в Кремле.

В Кремле — это было, конечно, здорово, просто прекрасно. Вот только времена, когда всего этого не было, когда по радио, когда бы ты его не включил, пели Пугачева, Антонов и Кобзон, а сами властители умов молодежи играли в захудалых домах культуры — те времена как-то ими забылись. И забылись напрасно — потому что были они тогда молодыми и искренними.

Поэтому, когда в хит-параде на одной рок-радиостанции появилась никому не известная группа «Ойкумена», игравшая простую, без акустических вывертов музыку, да при этом в тех песнях были еще и слова — то эта командочка к неудовольствию всего «Олимпа» и самих ведущих, не ожидавших такого вот поворота, взлетела на первое место. Пилюлю пришлось проглотить — глас народа, сами понимаете…

Свежая кровь — вот что сейчас было нужно.

С некоторых пор «Ойкумена» стала любимой группой Марины.

— А… есть, — наконец, сообщила продавщица. — Только-только привезли, а то сейчас многие спрашивают.

Она ушла куда-то и вернулась через минуту, держа в руке кассету в неяркой обложке, изображавшей, как заметила Марина, арку и фонарь. Наверное, именно это, а не Адмиралтейство с Эрмитажем, и могло быть символом города.

— Вам проверить? — спросила для проформы продавщица, и, не дожидаясь ответа, поставила кассету.

Послышалась гитара, а потом негромкий девичий голос запел: