Единица «с обманом» - Нестайко Всеволод Зиновьевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/18
• Следующая

И все будто впервые в жизни заметили, что Макаронина, пожалуй, даже красивая девочка…

За первой партой возле окна сидит кудрявенькая девочка с пухлыми губками и симпатичными ямочками на щеках.

Это Ляля Иванова.

Рядом с ней — невзрачная, длинноносенькая, скромными рыжеватыми косичками девочка, в очках.

Это — Туся Мороз.

Ляля Иванова — это вам не просто Ляля Иванова.

Ляля Иванова — внучка видного ученого, члена-корреспондента Академии паук, профессора Иванова.

Первый раз в первый класс она подъехала на черной «Волге» и с таким букетом цветов, что из-за него не видно было самой Ляли.

Несколько дней Ляля ездила в школу на машине. Но потом учительница Лина Митрофановна поговорила с Лялиной бабушкой, и Ляля стала ходить в школу пешком, как все. Надо сказать, свою бабушку Ляля называла просто — Муся. А дедушку-профессора, на вид молодого и спортивного, называла просто — Гриша. Они ее страшно любили и во всем ей потакали. Ляля, собственно говоря, и воспитывалась у дедушки с бабушкой. Ее родители, геологи, все время были где-то в экспедициях — то по Сибири, то по Средней Азии, и Ляля их почти не видела.

Туся Мороз — это просто Туся Мороз.

Родители ее — самые обычные люди. Отец — инженер в какой-то ремонтной конторе, а мама — экономист.

К тому же мать с отцом разошлись, и Туся живет без отца, только с мамой и бабушкой, которая работает контролером в заводском Дворце культуры. А дедушки нет совсем. Дедушка, инвалид Отечественной войны, умер три года тому назад…

Профессор Иванов очень любит животных. У него две собаки — пудель Артемон и сенбернар Дейк; три кота: сибирский — Кузьма, ангорский — Васька и сиамский — Базилио. А на подоконнике в столовой стоит огромная клетка, в которой качаются десять разноцветных попугайчиков. И есть еще аквариум, где плавает с полсотни блестящих рыбок…

В отличие от своего деда. Ляля ко всему этому зоопарку совершенно равнодушна.

А вот Туся…

Когда Туся в первый раз пришла в гости к Ляле, она онемела от восторга. Она кидалась от кота Васьки к пуделю Артемону, от пуделя Артемона к попугайчикам, от попугайчиков к коту Базилио. И только ойкала.

А перед сенбернаром Дейком она просто окаменела.

Сенбернар и вправду был необычайный: не собака, а гора, с головой, как у теленка. Он смотрел добрыми умными глазами и, казалось, что-то хотел сказать.

— Ой! — тихо вздохнула Туся и, молитвенно сложив на груди руки, присела на корточки. Будто это был не пес, а какой-то идол.

— Ха-ха-ха! — звонко засмеялась Ляли. — Что — испугалась?.. Да он же смирный. Как овечка. Смотри!..

Ляля подбежала к сенбернару, схватила его за ухо и что есть силы дернула.

Дейк покорно нагнул голову. Потом оскалил зубы, будто усмехнулся.

Туся протянула руку и, едва касаясь густой шерсти, нежно погладила Дейка. В глазах ее была такая радость и ликование, что Ляля снова засмеялась:

— Ох и смешная же ты! Собак, что ли, не видела никогда?.. Идем, я тебе лучше свои игрушки покажу.

По дороге Ляля толкнула ногой Артемона («Прочь!»), прогнала с кресла Базилио («Расселся тут!») и кинула подушкой-думкой в Кузьму («А ну-ка, брысь!»). Видно, ей было приятно показывать свою власть над теми, кто вызывал такой восторг у Туси.

Но Лялины игрушки особого впечатления на Тусю не произвели.

Ни заводной слои из Индии, ни игрушечный домик из Америки, ни кукла из Японии, которая умела говорить.

Туся равнодушно слушала Лялины объяснения и посматривала то на Артемона, то на Базилио, то на попугаев.

Наконец Ляля заметила это и сказала:

— А ну тебя! Ничего ты не смыслишь в игрушках. Идем тогда погуляем с Дейком и Артемоном.

Туся так и подскочила от радости:

— Ой! А можно?

— Ха! Спрашиваешь!.. — передернула плечиком Ляля и крикнула через все комнаты: — Муся, мы идем гулять с Дейком и Артемоном!

— Хорошо-хорошо, Лялечка, — послышалось из кухни. — Только долго не ходите, скоро будем обедать.

— Сколько захотим, столько и будем, — сказала Ляля капризным голосом и подмигнула Тусе: — Никуда обед не сбежит.

Бабушка в кухне этого не слышала, да если бы и слышала, то, наверное, ничего своей любимой внучке не сказала бы. Так тут было заведено.

Туся наверняка никогда в жизни не чувствовала себя такой гордой и счастливой, как в этот раз, шагая рядом с Дейком и держа его за поводок.

Прохожие останавливались и улыбались, гляди на них.

А Тусе казалось, что ноги ее не касаются земли.

…С тех пор Туся стала часто приходить к Ляле. Они вместе готовили уроки, играли, рисовали (и Ляля и Туся любили рисовать). Дейк, Артемов, Васька, Кузьма и Базилио привыкли к Тусе. Дейк и Артемон приветливо махали хвостами, Васька и Кузьма ластились, а Базилио, который ласкаться не любил, просто выгибал спину.

Туся непременно здоровалась с каждым из них отдельно. Но больше всех она любила сенбернара Дейка. Всякий раз она старалась принести ему что-нибудь вкусное — кусочек колбасы, конфетку или еще что-нибудь. И угощала так, чтоб не видели ни Артемов, ни Васька, ни Кузьма, ни Базилио. И правда, ведь не могла же она приносить столько, чтобы хватило на всех.

Дейк осторожно, одними губами брал у нее с рук угощенье, глотал и склонял голову, словно в знак благодарности. А она обнимала его и прятала свое лицо в мягкую шерсть…

…И вот однажды, когда Туся и Ляля шли из школы. Ляля вдруг остановилась и сказала:

— Туська, понеси немного мой портфель. А то у меня что-то руки болят. Ну, пожалуйста!

Туся покраснела, но взяла портфель и понесла…

В другой раз, когда они дежурили по классу. Ляля сказала, надувши губки:

— Туська, вытри доску, а то у меня заноза под ногтем… Ну, пожалуйста!

Туся снова покраснела, но Ляля так жалобно сморщилась, что Туся взяла тряпку и вытерла доску.

А еще как-то, когда Туся вытащила из портфеля новую шариковую ручку, которую ей накануне подарила бабушка. Ляля воскликнула:

— Ой! Какая хорошенькая! Подари мне! — и, не дожидаясь ответа, бросила: — Спасибо!

Туся так растерялась, что не сказала ни слова и протянула ручку Ляле.

И такое стало повторяться часто.

Сперва Ляля делала это так, чтоб никто не видел и не слышал. Но потом перестала стесняться и говорила уже при всех:

«Туська, возьми, пожалуйста!..»

«Туська, сделай, пожалуйста!..»

«Туська, принеси, пожалуйста!..»

Туся много раз хотела отказаться, хотела даже поссориться с Лялей, но каждый раз вспоминала добрые умные глаза сенбернара Дейка, вспоминала Артемона, Базилио, Кузьму и Ваську — и не могла отважиться. Не хватало духу.

А когда Таня Верба, или Люба Присяжнюк, или еще кто-нибудь из девочек говорили возмущенно: «Чего ты бегаешь за ней, как собачонка?» — Туся только краснела и опускала глаза: «А что такого… Она же вежливо просит!»

Против этого возразить было нечего — Ляля всегда говорила: «Пожалуйста!»

…На новогодний утренник в школу пригласили родителей.

Вместо Лялиных — они, как всегда, где-то странствовали, — пришли дедушка и бабушка.

А из Тусиных родных не пришел никто: мама заболела, бабушка дежурила (у них во Дворце культуры тоже устраивали елку).

Вся школа была разнаряжена. В коридорах висели гирлянды, на окнах были наклеены разлапистые, величиной с ладонь, снежинки, на стенах — смешные карнавальные маски. Из зала неслась веселая музыка.

Концерт еще не начался. Все толклись в коридорах, возбужденно шумели. Ляля, наряженная Снегурочкой, ходила красная и недовольная. Ей было жарко. Ватная шубка Снегурочки сильно грела.

Туся, в легком костюме Дюймовочки, ходила следом за Лялей.

— Туська! — капризно сказала вдруг Ляля. — Пойди купи мандаринок, вот тебе деньги! Так жарко, просто ужас!.. Ну, пожалуйста!

Туся бросила растерянный взгляд на профессора Иванова. Тусе вдруг нестерпимо стыдно стало перед профессором, и она со всех ног кинулась к буфету.

• Предыдущая
• 7/18
• Следующая