Колония на кратере - Купер Джеймс Фенимор - Страница 22
- Предыдущая
- 22/59
- Следующая
Это был прекраснейший природный порт, и, право, руки человека едва ли бы могли создать что-либо лучшее и более удобное, чем этот самобытный закрытый рейд.
Марк плавал уже более часа в Овальной Гавани, как он мысленно назвал этот порт, когда заметил, наконец, что зеркальная гладь этих покойных вод кое-где слегка рябится чуть приметной зыбью, идущей от северо-восточной стороны бассейна. Марк тотчас же направил свое судно в ту сторону, откуда шла зыбь, и убедился, что там, в одном месте, скалы расступились, как бы нарочно для того, чтобы оставить здесь удобный выход. Ветер был попутный, и Марк, войдя в проход, вдруг очутился, сам того не ожидая, в открытом море. Он это понял, почувствовав тотчас же. что «Бриджит» качается на мерных сильных волнах океана. Проплыв еще немного, Марк очутился в полумиле на ветре у бесконечной каменной гряды. Поставив «Бриджит» в дрейф, Марк бросил лот, но и на сорока брасах он не достал дна. Везде под ветром виднелись рифы, скалы, мели, тогда как
Определить в точности протяжение канала, ведшего от кратера в Овальную Гавань, было довольно трудно. Но, судя по времени, которое пришлось затратить на этот путь, Марк полагал его длину миль в двадцать пять.
«Бриджит» уже более часа находилась в открытом океане; между тем ветер начал свежеть, и Марк стал подумывать о возвращении на Риф. К сожалению, он не позаботился запомнить на берегу какие-нибудь приметные точки, по которым можно было найти тот путь, которым он шел сюда. Ему это казалось совершенно лишним. Но вышло иначе — тот выход из бассейна, которым «Бриджит» прошла в океан, снаружи был замаскирован скалами. Ему не оставалось теперь ничего другого, как только попытаться найти то место, где эта бесконечная цепь рифов прерывалась и открывала доступ к архипелагу. Подойдя к берегу насколько можно ближе, он все-таки нигде не мог найти желанного прохода; более часа он искал его в различных направлениях, но поиски его остались безуспешны. Провести ночь в открытом море да еще на ветре столь неприветливых берегов не представляло ничего приятного для Марка, и он решил идти на север, покуда не наткнется там на какой-нибудь другой проход.
В течение целых четырех часов «Бриджит», не останавливаясь, шла на север, вдоль бесконечной каменной гряды; угрюмое однообразие этих скал нарушалось лишь бурной белой пеной ударявшихся о них морских волн. Но и на всем этом громадном протяжении Марк не нашел не только прохода, но даже и такого места, где скалы расступались бы настолько, чтобы среди них могла укрыться хоть самая простая лодка. За это время, по расчету Марка, «Бриджит'« прошла не менее тридцати миль; сообразуясь с этим, он мог определить до некоторой степени величину своих владений. Часов около пяти вечера Марк наконец достиг небольшого мыса, или косы, вслед за которым берег вдруг круто заворачивал на запад. Марку стало ясно, что он достиг северной границы этой подводной группы вулканических гор. Мыс этот наш моряк назвал Кап-Норд-Эстом, или Северо-Восточным мысом, и, обогнув его, пошел на запад, держась как можно ближе к берегам.
Было уже слишком поздно, чтобы еще думать о возможности сегодня же вернуться на Риф; к тому же отважиться идти впотьмах этими вовсе незнакомыми еще ему проливами, каналами и рукавами было бы непростительным безумием; поэтому Марк счел за лучшее, выбрав небольшую бухту, стать в ней на якорь и переночевать, чтобы поутру как можно раньше отправиться в обратный путь.
В тот момент, когда солнце скрывалось за горизонтом и сильный томительный зной летнего дня сменился отрадной прохладой ночи, берег гостеприимно расступился перед нашим моряком, образуя нечто вроде узенького пролива, все же достаточно широкого для небольшого судна. Придерживаясь ветра, «Бриджит»' вошла в пролив, который постепенно расширялся и в конце концов образовал глубокий и довольно обширный залив. Берег его со стороны ветра представлял собою песчаную отмель довольно значительной длины. Следуя вдоль этого берега, Марк увидел прекрасный ручеек и здесь решил причалить. Осторожно завернув, чтобы подвести свое судно ближе к берегу, Марк зацепился багром и соскочил на берег. Прибрежье это, столь недавно вышедшее из недр морских, казалось уже пережившим многие века: пески здесь были чисты и блестящи, с красивым бледно-золотистым оттенком; кроме того, весь берег был усеян роскошнейшими раковинами самых красивых форм и переливов и замечательной величины. Запах, который они издавали, свидетельствовал о том, что еще недавно они служили жилищем своим законным, природным владельцам. Любуясь их затейливой красотой, причудливым разнообразием форм и цвета, Марк мысленно дал слово вторично побывать в этом заливе, прозванном им заливом Раковин, и увезти отсюда некоторые экземпляры этих раковин, чтобы украсить ими свою каюту.
Поужинав кое-чем из своих припасов у самого ручья, Марк разложил захваченный им на всякий случай тюфяк и, помолившись Богу, вскоре заснул здоровым, крепким сном. Поутру, выкупавшись в заливе, он поспешил отправиться в обратный путь. Переплыв залив Раковин, «Бриджит» продолжала идти в юго-западном направлении по довольно широкому проливу; последний в конце концов привел ее к тому месту, которое Марк тотчас же признал за раздвоение канала Доброй Надежды, прозванное им еще тогда же Вилами.
Теперь стоило только следовать тем же путем, каким он шел вчера, чтобы вернуться к Рифу.
Около десяти часов утра Марк был уже дома; он тотчас же поспешил на «Ранкокус», где все было в прежнем порядке. Разведя огонь под плитой, он занялся приготовлением кое-каких блюд и запасов на случай следующего плавания, после чего взобрался на мачту, чтобы осмотреть еще раз, в каком положении находятся теперь дела на южной части горизонта.
Густое облако темного дыма, заволакивавшее до сих пор то место, где происходило извержение вновь появившегося над водой вулкана, теперь почти рассеялось. Лишь одна точка горизонта все еще скрывалась за тонкой струйкой дыма; остальное же пространство было совершенно чисто. Мгновенно выросший из недр океана гигантский пик представлял собою дивное и невиданное зрелище: вершина его возвышалась не на тысячу футов, как полагал ошибочно вначале Марк, а на целых две тысячи. Судите сами, какое впечатление должен был производить этот колосс с изрытыми боками и гордо приподнятой синеватой главой, господствовавшей над безбрежной гладью моря. Пик этот получил название Пик Вулкана, и Марк решил, что посетит его в самом непродолжительном времени.
Весь этот день был посвящен приготовлениям к предстоящему путешествию. Глухие раскаты, еще не раз слышавшиеся ему в тишине предыдущей ночи, теперь уже не повторялись. Земля как будто отдыхала после тех потуг и конвульсий, которыми она произвела на свет Божий всю эту новую природу. Опасаться теперь было уже нечего; но в тот момент, когда Марк приближался к месту недавних великих событий, в которых на его глазах силы природы проявили еще раз все свое могущество, им овладело чувство, похожее на суеверный страх или на священный трепет.
На этот раз ему пришлось плыть в совершенно ином направлении. Он миновал сперва несколько проливов и заливов, нисколько не похожих друг на друга; из них одни были прямы и широки, другие же, напротив, были узки и извилисты. К полудню «Бриджит» достигла южной оконечности архипелага. Марк полагал, что сделал по меньшей мере двадцать миль, но Пик как будто вовсе не придвинулся к нему; это заставило его задуматься; как видно, расстояние до Пика было еще весьма велико. Марк решил, что проведет остаток дня и ночи там, где он находился в данную минуту, чтобы назавтра иметь в своем распоряжении целый день. В то же время он был рад воспользоваться случаем и ознакомиться с этим побережьем и ближайшими островами, чтобы основательно изучить всю группу, входившую в состав его владений.
Итак, он стал высматривать удобное местечко, чтобы причалить; высадившись на берег, он тотчас же отправился пешком с ружьем в руках осматривать ближайшую местность. Проход, открывавшийся в море, значительно отличался от прохода в восточной части группы; тот залив, которым оканчивался пролив, с наветренной стороны был огражден длинной косой, далеко вдававшейся в море. И вход и выход здесь были удобны, а сама коса настолько возвышалась над морем, что могла считаться удобным путеводным пунктом.
- Предыдущая
- 22/59
- Следующая
