Два адмирала - Купер Джеймс Фенимор - Страница 37
- Предыдущая
- 37/62
- Следующая
Стоуэлу было теперь около шестидесяти лет; он был краснощекий, с резкими чертами, моряк, который знал свое судно от клота до сортроса и мало заботился о всем остальном. Он женился на вдове, когда получил под свою команду корабль, но остался бездетен, а потому вся его нежность снова возвратилась от домашнего очага к судну. По своим политическим взглядам он был верноподданный царствующего государя и смотрел на всякую революцию, какая бы цель ее ни была, не иначе, как стал бы смотреть на возмущение своего «Цезаря». Если мы скажем еще, что этот простой моряк никогда не заглядывал в книгу, исключая сочинений, касавшихся морского искусства, то мы можем быть уверены, что сказали все, чего требует от нас наше повествование.
— Добрый вечер, адмирал Блюуатер! — сказал Стоуэл, кланяясь контр-адмиралу, как кланяется один сосед другому при своем вечернем посещении. — Господин Корнет сказал мне, что вы желаете видеть меня прежде, чем я уйду в свою каюту, — если только это случится в эту благословенную ночку!
— Возьмите стул, Стоуэл, и вот этот стакан хересу, — отвечал Блюуатер с радушием, и манера, с которой он придвинул к своему сослуживцу стакан и бутылку, показывала, как хорошо он понимал своего капитана. — Какова ночь? Долго ли простоит еще ветер?
— Я того мнения, сэр, — выпьем, если вам угодно, за здоровье его величества, — я того мнения, сэр, что нам придется еще порядочно повытянуть наш новый грот-марсель, прежде чем этот ветер утихнет. Кажется, я еще не говорил вам, сэр, что я уже навязал новый парус, после того, как мы говорили об этом предмете. Он очень хорош, сэр; зарифленный, он стоит как стена.
— Очень рад слышать, хотя мне кажется, что у вас, Стоуэл, паруса всегда в должном порядке. Кстати, не можете ли вы сказать мне чего-нибудь о «Дувре»?
— Нет, сэр, он вышел в море вместе с другими судами и, вероятно, находится где-нибудь вблизи, но я уверен, что в журнале все будет видно, если только «Дувр» был последнее время где-нибудь недалеко от нас. Выпьем, если вам угодно, сэр, за здоровье королевы и всей королевской фамилии.
По обыкновению Блюуатер только поклонился, ибо собеседник его не требовал дальнейшего согласия на свои тосты. В эту минуту нужен бы был какой-нибудь особенный приказ, чтобы заставить контр-адмирала выпить за здоровье которого бы то ни было из членов царствующего дома.
— Я думаю, Окес ушел теперь уже довольно далеко, капитан Стоуэл? — сказал Блюуатер.
— Да, я думаю, что так, сэр. Хотя не могу сказать, чтобы я обратил особенное внимание на время его отъезда. Я уверен, что все это есть в журнале.
— Я думаю, вам известно, капитан Стоуэл, что monsieur de Vervillin вышел в море и что мы можем надеяться завтра или увидеть его, или, по крайней мере, услышать о нем?
— Да, я слышал, сэр, что на судне говорят что-то такое, но число камбузных новостей на наших судах так велико, что я на них никогда не обращаю внимания. Один из наших офицеров распространил слух, будто в Шотландии какая-то кутерьма. Кстати, сэр! К нам поступил сверхкомплектный лейтенант, и так как я не получал о нем никакого приказа, то и не знаю, куда его поместить. Эту ночь он может быть нашим гостем, но завтра я должен показать его по спискам.
— Вы, вероятно, говорите, капитан, о сэре Вичерли Вичекомбе; пусть он будет лучше пользоваться моим столом, чтобы не беспокоить вас.
— Я никогда не стану тревожить, сэр, никого из числа тех людей, которых вам угодно будет пригласить в свою каюту, — отвечал Стоуэл с натянутым поклоном, будто желая оправдаться.
— Кажется, вы мало принимаете участия, Стоуэл, в междоусобной борьбе нашего отечества?
— Разве это правда, сэр? В самом деле? А я все думал, что эта новость окажется камбузной выдумкой. Скажите пожалуйста, адмирал Блюуатер, что значит весь этот шум? Я никогда не мог разобрать хорошенько эту историю так, чтобы поставить оснастку и иметь весь рангоут на месте.
— Вся эта история не что иное, как простая война, которая должна решить: кому быть королем Англии, — вот и все.
— Ну уж вправду сказать, что за беспокойный народ эти обитатели твердой земли! Мы уже имеем одного короля, на каком же основании они хотят еще другого?
— Я нахожу, Стоуэл, что ваш образ мыслей достоин истинного моряка. Мне любопытно было бы знать, как наши капитаны вообще думают о правах, которые объявил претендент на престол?
— Клянусь, не могу сказать вам этого, сэр; но я думаю, что немногие из них заботятся об этом. Кто бы ни царствовал, но когда нам дует попутный ветер, мы должны идти в бокштат, когда же встречный — в бейдевинд. Мое правило повиноваться приказаниям, — тогда я знаю, что вся ответственность, если что-нибудь пойдет дурно, падет на тех, кто отдавал их.
— У нас много шотландцев, Стоуэл, — задумчиво заметил Блюуатер, и казалось, что он скорее думал вслух, чем разговаривал. — Некоторые из капитанов с северного берега Твида.
— Можно быть уверенным, сэр, что шотландцев встретишь на всех путях своей жизни. Я никогда не слышал, чтоб Шотландия в прежние времена имела свой флот, но с тех пор как старая Англия платит за службу жалованье, старые лорды охотно посылают своих детей на море.
— Однако, надо сознаться, Стоуэл, что они скоро делаются храбрыми и полезными офицерами.
— Без всякого сомнения, сэр; но храбрые и полезные люди везде встречаются. Мы с вами, адмирал Блюуатер, довольно стары и опытны, и потому нас трудно уверить, будто мужество или способности принадлежат только некоторым частям света.
— Справедливо, Стоуэл, но в свете все нужно принимать таковым, как оно есть. Что вы думаете о нынешней ночи?
— Для рассвета она довольно пасмурна, сэр, хотя и довольно странно, что при таком ветре нет еще дождя. В следующий раз, адмирал Блюуатер, я намерен бросить якорь с более коротким кабельтовым, чем в последний раз; я начинаю думать, что, право, нет никакой пользы мочить столько прядей в летние месяцы. Говорят, что «Йорк» довольствуется всегда сорока саженями.
— Для тяжелого судна это кажется маловато. Но вот гость.
Часовой отворил двери каюты, и в нее вошел лорд Джоффрей с раскрасневшимся от ветра лицом и в фуражке, привязанной к голове носовым платком.
— Что? — сказал спокойной Блюуатер. — Какие вести сверху?
— «Дувр» идет теперь поперек нашего бакса, сэр, и быстро к нам приближается, — отвечал мичман. — «Йорк» находится у нас с наветренной стороны, на траверзе, и заходит к своему месту; впереди же я ничего не мог видеть, хотя и был на рее минут двадцать.
— Довольно, лорд Джоффрей, — прервал его Блюуатер. — Попросите сэра Вичерли Вичекомба выйти ко мне на палубу, куда мы сейчас пойдем, Стоуэл, чтобы самим посмотреть на погоду.
Сказав это, Блюуатер, а с ним и капитан оставили каюту и поднялись на квартердек.
Прошло достаточно времени прежде, чем Вичерли был отыскан; узнав, что его ждет адмирал, он тотчас же к нему явился. Они разговаривали между собой целые полчаса, расхаживая все это время по юту.
Корнет был призван к своему посту. Ему тотчас же было приказано известить капитана Стоуэла, что контр-адмирал желает, чтобы «Цезарь» лег в дрейф и чтобы «Друиду» сделать сигнал — «подойти к подветренной стороне флагмана и положить грот-марсель на стеньгу». Едва только приказание это достигло квартердека, как маневр прекратил ход огромной массы, которая с трудом стала подыматься и опускаться на волнах, вздымавшихся под ней и едва достаточных для того, чтобы подымать на себе ее тяжесть.
В это время спустили на воду катер, который то подымался у борта корабля на шесть или на восемь футов, то как будто опускался до самого его дна, — и Вичерли явился готовый к отплытию.
— Не забудьте же, сэр, ничего, что я вам поручил исполнить, — сказал Блюуатер. — Передайте главнокомандующему все, о чем я вам говорил. Весьма важно, чтоб мы вполне понимали друг друга. Вручите также ему это письмо, которое я торопливо написал, пока приготовляли катер.
— Кажется, я вполне понимаю ваши желания, сэр, по крайней мере, я думаю, что понимаю, и постараюсь всеми своими силами исполнить их.
- Предыдущая
- 37/62
- Следующая
