Последний леший - Купцов Василий - Страница 22
- Предыдущая
- 22/90
- Следующая
… вот так и положил чего-то черный волхв на парня свой глаз!
— А ты что про это думаешь? — неожиданно спросил ведун у Нойдака.
— Нойдак не знает, может черный колдун просто любит мальчиков? — ляпнул северянин.
— Может и любит, — кинул зло молчавший до сей поры Рахта, — только вот в каком виде — жареных али печеных?
Нойдак аж отдернулся. А Броня прямо-таки съежился, сразу же поверив Рахте на слово…
— Иди сюда, отрок, не бойся! — сказал Одоленя, взял подростка руками за плечи и внимательно вгляделся ему в глаза.
— Нет, жареный он ему не нужен, — произнес, наконец, ведун, — просто есть в мальце кое-что, есть…
— Ну, так как? — спохватился Сухмат, — Берешь парня?
— Оставляй, — кивнул Одоленя, — выучу. И насчет черного колдуна не бойся, он сюда дороги не найдет!
— А Нойдака выучишь? — вдруг спросил Нойдак.
— Тебя? А ты что, не учен?
— Нет, Нойдак учиться хочет, грамоту хочет, ведать хочет!
— Знаешь, Нойдак, — покачал головой ведун, — я взрослых не учу. Да, и боюсь, тебя учить — жизни не хватит выучить…
На прощание Броня долго жал руку Рахте и сказал много раз спасибо Сухмату. Когда троица отъехала от одинокой избушки, Рахта вздохнул как-то свободнее.
— Хоть в одном судьба поперек не стала, — сказал он.
События последних дней изменили богатыря даже внешне. Всегда румяный, розовощекий да удалой, он даже лицом теперь посерел, осунулся. Как-то сгорбилась и спина его, да и голову Рахта понурил. Видно, закончив с заботами о мальчишке, вновь вспомнил свою любовь.
— Играешь ли ты в шахматы, Ферам? — спросил князь.
Как же можно сказать «нет»? Тем более, что Ферамурз был знаком с правилами игры и даже выучил все табии.
— Играю, великий каган! — ответил Ферам.
— Что ж, испытаем, каков ты игрок! — и Владимир жестом пригласил волхва сесть за доску, на которой уже были расставлены золоченые фигуры. Обращение «великий каган» он съел, не подавившись. Впрочем, так к нему уже, вероятно, не раз обращались.
Играли молча, не спеша. Ферам сразу почувствовал, что князь — игрок не важнецкий. Краем уха он слышал, как Владимир как-то проиграл женщине… Ведь это только в сказках женщины — хорошие игроки, а в действительности — в жизни они выигрывают только у слабых мужчин!
Поняв, что сможет без особого труда обыграть князя, Ферамурз задумался. Зачем вся эта игра? Ведь князь вызвал его для разговора, вместо этого — проверяет в шахматах. Может, ждет, как поведет себя волхв? Владыкам полагается проигрывать. Да, будучи в посольстве или путешествуя, Ферамурз обязательно бы отдал партию чужеземному владыке, с одной стороны — боясь вызвать гнев своей победой, с другой — как бы признавая превосходство венценосного партнера, а это почти всегда — на пользу. Но тут было все не просто. Князь Владимир умен и хитер, сейчас он ждет, как поведет себя Ферамурз. Выиграет — продемонстрирует и смелость, и неуважение. Проиграет — поддастся, схитрит. Зачем заставил играть? Испытать. А что испытать, что ему нужно? Ага, понятно, князь проверяет, насколько лукав да коварен — иль откровенен да честен Ферамурз. Сейчас от исхода партии зависит, будет ли дано волхву какое-то поручение, возможно важное и секретное!
Ферамурз принял решение. Отдал конника за пешего, соединил обоих рухов и полонил шаха Владимира. Князь сбросил фигуры с доски.
— Изрядно играешь! — усмехнулся князь, испытующе глядя на Ферамурза.
— Готов служить великому кагану, — волхв поклонился, — и своим умом тоже!
— Что ж, — вздохнул князь, как-то недобро улыбаясь, — так и будем считать. Либо ты честен, либо слишком умен.
— Я честен со своим владыкой, — Ферамурз вновь поклонился.
— Понятно! — князь расхохотался. Кажется, он понял все. Что же, приятно иметь дело с умным человеком.
— Наслышан я, что знаешь ты многие языки людские? — князь перешел к делу.
— Не многие, но некоторыми владею.
— И слышал я, что бежал ты от обрезанных, что Аллаху поклоняются?
— Да.
— Значит, не любишь ты обрезанных?
— Я не испытываю особой любви к последователем пророка Мухаммеда, — твердо сказал Ферамурз, глядя прямо в глаза князю.
— Отчего ж так, вдруг?
— Мой отец и дед почитали других богов, древних!
— Только и всего? — не поверил князь.
— Есть и еще кое-что, — Ферамурз выигрывал время. Нужен был ответ, который бы убедил князя, но не заставил бы раскрыться самого Ферамурза, — скажу тебе откровенно, великий каган…
— Ну, говори, — глаза князя продолжали оставаться прищуренными.
— Не согласится добровольно ни один мужчина на то, чтобы у него часть мужского естества отрезали бы! — выпалил, играя в «правду-матку», южанин.
— Жаль, жаль, — усмехнулся князь, — а то хотел я послать тебя с посольством к ним, может переводчиком, а может, и службу ты мне сослужил бы…
— Я готов служить своему владыке там, куда он меня пошлет, — ответил Ферамурз даже через чур бойко, — даже если мне будет грозить смерть!
— Ну, смерть то тебе грозить вряд ли будет, — покачал головой князь, — может, что другое… А коли согласен ехать толмачем…
Ферамурз поклонился.
— … Тогда послушай, что я тебе скажу, — князь переменил позу, как бы настраиваясь на долгий разговор, — есть такое дело, многие и очень многие веру старую сменить хотят. А на что менять? Вот я и собираюсь в страны дальние посольства отправить, посмотреть, где как богов почитают…
Ферамурз снова поклонился, показывая, что понимает, о чем речь.
— … Поедешь, значит, толмачем, да присмотришь, чтобы кто на самом деле…
Ферамурз на этот раз не просто поклонился, он почти зловеще усмехнулся. Да, он понял князя, он присмотрит!
Ферамурз с интересом изучал новую для себя религию — поклонение распятому иудею. И находил в ней все больше нового и интересного. Прочитал внимательно священные книги — благо, греческим и латынью он владел сносно. Терпеливо искал свое. Кажется, нашел — да, нашел то, чего не находил в Коране. Здесь, в этом христианском тумане, обитал Диавол, причем не просто обитал, он был почти равен Богу. Более того, Враг человеческий царил на земле! Если Христос — Добро, а Диавол — зло, то… Все ясно! Ахриман нашел себе новое воплощение, теперь, у крестолюбцев, он будет называться Диавол. А если есть божество, то будут и почитатели!
— Я все понял, — сказал Ферамурз толстому монаху-проповеднику, прибывшему в Киев из земель западных, немецким людом заселенных, — и знаю теперь, сколь велик Христос, и сколь много у него почитателей.
— Христиане — не почитатели, они — стадо христово! А папа — поводырь этого стада, — назидательно сообщил немец.
— А Диавол — враг человеческий…
— Его имя даже называть грех, все, что дает он — грех, все кумиры, на Перуновом холме стоящие — от Диавола, отрекись от богов ложных, уверуй в Иисуса, спасителя нашего!
— Я подумаю, — примирительно кивнул монаху Ферамурз, но, как ни странно, только разозлил его этими словами.
— Не надо думать, надо верить! — заорал на волхва немец, да так, что у него аж глаза повылазили.
— Как скажешь, — поклонился Ферамурз, налюбовавшись глоткой монаха. «Ему бы полезно прополоскать горлышко травками, а то, вишь, какой белый налет!» — отметил про себя южанин.
— В тебе есть покорность, а это важно для христианина, — монах неожиданно сменил гнев на милость, — я чувствую, ты еще уверуешь!
— Так, значит, много тех, кто верует в Христа да Диавола…
— Да, весь люд европейский, — кивнул монах.
— … и поклоняется им, — докончил фразу Ферамурз.
— И поклоняется им! — повторил монах во след. «Легко поддастся сонной магии, — отметил Ферамурз, — внушаемость как у двенадцатилетнего!». Немец, между тем, опомнился, — Кому им? — воскликнул он с яростью.
— Как? Ты же сам говорил — Христу и Диаволу… — чуть ли не подобострастно, совсем уж смиренно ответствовал Ферамурз.
— Поклоняются только Христу, к нему все наши моленья, а Диаволу поклоняться — грех смертельный, ему нельзя поклоняться!
- Предыдущая
- 22/90
- Следующая
