Прикладная некромантия - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/71
- Следующая
Декан Муарр не спешил покидать место происшествия вместе со всеми. Тело унесли, Карающие сняли все показатели, толпа начала расходиться, а на оставшегося в тени некроманта никто и не подумал обратить внимания. Чем он и воспользовался.
Муарр подошел к камню и поводил над ним ладонью.
«Грубо. Грубо и непредусмотрительно. Выпороть бы надо за такую неумелую работу. Хотя кое-что замаскировать все же удалось, но опять-таки действовал невиртуозно. Сопляки Карающие, сопляк студиозус и сопляк морф. Удивительно, как порой может везти».
Возвращаться в Академию декан предпочел кружной дорогой.
Я стоял посреди леса. Ночь подходила к концу. Луна уже зашла, звезды укрылись за тучами. Самое темное и благословенное время. Пик силы. Сейчас я почти всемогущ. Ноги молочно-белыми щупальцами оплетал предрассветный туман. Белый цвет так неуместен сейчас, посреди царства беспросветной тьмы. Я двинулся вперед. Я знал, что стоять на месте нельзя. Кто-то идет за мной, постепенно догоняя. С каждым мигом он все приближается. Я знал, что он не желает мне зла, но и не был уверен, что встреча не принесет вреда. Нужно было идти вперед, быстро и не останавливаясь. Хотелось проверить, насколько далеко от меня незнакомец, но что-то внутри говорило: нельзя оборачиваться.
Лес казался странным. В нем не слышалось ни единого звука, и даже ветки, на которые я наступал, ломались без хруста, будто я оглох. И вокруг не было ни единого живого существа. Это я чувствовал. Смерть — обратная сторона жизни. Тот, кто служит Смерти, способен уловить биение сердца на лигу вокруг, так же как ощутить чью-то гибель или заметить немертвого.
Но я был совершенно один. Никого. Только тот, кто шел за мной.
Я ускорил шаг, затем и вовсе побежал, надеясь выйти на опушку. Если я покину лес, то могу уже не бояться. Все будет хорошо, только бы выйти из-под крон деревьев…
И скоро рассвет. Он отпугнет моего преследователя…
Ветки хлестали по лицу. Корни будто нарочно поднимались из-под земли, чтобы я споткнулся о них. Туман, казалось, удерживал меня, заставляя бежать медленнее.
И ни единого просвета среди деревьев.
Я понял: рассвет не наступит…
А он все приближался.
Проснулся я с диким криком.
— Келе, гад эльфийский, какого рожна ты нас будишь в семь часов утра, скотина?!
А?..
Вот после такого я точно проснулся и чуть настороженно посмотрел на нависающих надо мной друзей. За побудку рано утром у нас на факультете и убить могут. Запросто.
— П-простите. Того… Кошмар приснился…
— Хватит чушь нести, тебе кошмары не снятся! — рявкнул Рем и пошел досыпать. Анджей еще пару минут угрожающе смотрел мне в глаза, после чего последовал примеру друга.
А вот я лежал и тупо пялился в потолок, словно пытаясь разглядеть на нем вечную истину. Спать не то чтобы не хотелось, хотелось еще как. Но мне было страшно. И даже то, что сквозь щель в занавесях уже вовсю бил солнечный свет, не избавляло от ощущения, что кошмар вернется, стоит только на миг закрыть глаза..
Я повалялся еще минут десять, а потом со вздохом поднялся, натянул очередные мятые шмотки на свои тощие мощи и поплелся в библиотеку, благо работает она у нас круглосуточно, надеясь хотя бы с такой пользой провести время. Вот ведь дивное «везение»: как только я получил законную возможность выспаться всласть, впервые за три года, так не могу уснуть… Это несправедливо.
Попав в библиотеку, я первым делом огляделся на предмет возможных свидетелей. Более ненормальных, стремящихся к знаниям вместо здорового сна, не обнаружилось, а старик-библиотекарь посапывал прямо на рабочем месте.
Отлично.
Я криво ухмыльнулся и на цыпочках прокрался к дальним стеллажам, на которые студиозусы не обращали внимания. Никто из наставников не требовал, чтобы мы изучали те рукописи, что там лежали, а обучающиеся обычно не рвались по собственному почину лопатить дополнительную литературу.
— Так-так… И кто же это у нас решил воспользоваться чужим советом? Студиозус Эльдан!
Я подскочил на месте, едва не заорав. Правда, я тут же успокоился, вспомнив, кто у нас в Академии имеет привычку подкрадываться сзади так, что никаким способом не учуешь. Мэтра Райхэ я не боялся и не подозревал его ни в каких кознях.
— Доброе утро, мэтр, — повернулся я.
Темный эльф стоял, облокотившись на книжный стеллаж, и задумчиво меня разглядывал. Так задумчиво, что я даже вспомнил о вражде между этой эльфийской ветвью и моими светлыми родичами. А если он меня прирезать хочет?.. Нет. Чушь. Только не он.
И паранойя теперь. Дивно.
— Могу сказать, что для любого представителя вашего славного факультета это не утро, юноша. Значит, спали вы неспокойно и недолго. Что помешало? — не меняя позы, спросил наставник со странной смесью иронии и тревоги в голосе. — Кошмары, не так ли?
— Да… Но откуда вы… — совершенно растерялся я.
— Юноша, если учесть, сколько вам пришлось пережить вчера, то это предсказуемо, уверяю вас.
Ну да. Я дурак, не видящий очевидного.
— Я думал, что сюда придет тот молодой и довольно самонадеянный целитель. Но пришли вы. Зачем?
— Хочу выяснить правду. О светлых. Они так яростно порицают нашу магию, что интересно узнать об их грехах.
Прямо у моих ног кляксой расползлось пятно солнечного света, пробившегося сквозь мутное, давно не мытое окно.
— И наверняка жаждешь поведать миру об их подлости и лицемерии? — криво ухмыльнулся мэтр Райхэ. — Не надо, Эльдан. Из этого не выйдет ничего хорошего.
— Но…
— Магия — это наука. И, как каждая наука, она развивается от простых форм к более сложным. А самой примитивной формой является магия крови, как это ни печально. Проще всего получить и использовать силу, забрав чужую жизнь. Так что все виды магии, вне зависимости от источника, изначально применяли жестокие ритуалы… — начал рассказывать эльф, как будто мы были в аудитории, а он зачитывал курсу очередную лекцию.
— Но ведь сейчас… — перебил его я. — Они никогда не признают это!
На лице наставника появились жалость и понимание. Но и непреклонность.
— Потому что большинство из них об этом понятия не имеют, — отрезал он. — Знаете, что такое этика?
Я открыл было рот, чтобы выдать зазубренное определение, но меня оборвали:
— Этика, юноша, — это защита разумных рас от самих себя, от собственной жестокости и эгоизма. Убивали столько, что рождаемость не восполняла потерь. Так было у людей. О том, что происходило у тех же эльфов, которые размножаются не с такой скоростью, я и говорить не стану. Вот тогда до магов дошло, что они уничтожают собственные народы… Но не все пожелали отказаться от могущества. И случилась Первая Магическая война.
— Но нам ведь говорили, что это была война между Светом и Тьмой!
Все мое представление о мире медленно, но неумолимо разрушалось, грозясь погрести меня под обломками. Так что, выходит, большая часть того, что я… мы… знали, — это просто сказки, которыми потчевали наивных дураков?!
Я приказал себе дышать спокойно и размеренно, заставляя сердце успокоиться. Мне нельзя сейчас нервничать.
В затхлом воздухе библиотеки с непередаваемой грацией танцевали пылинки, неспешно опускаясь на вытертый ногами сотен студиозусов ковер.
— Если рассматривать Свет исключительно как идеологию милосердия, а Тьму — как принцип разрушения, то именно так и было. Образно говоря, Свет — это те, кто создал нынешнюю магическую этику, которая провозглашает жизнь наивысшей ценностью. Там были и светлые, и темные, и те же некроманты. Тьмой считают тех, кто ставил во главу угла собственную власть. И только так, юноша. И через некоторое время о тех самых ритуалах позабыли. Не сразу, не без вмешательства, но забыли. И пусть знание и дальше останется уделом избранных. Лишь немногие наставники и Карающие продолжают хранить эти тайны, которые почти такие же древние, как сам наш мир.
- Предыдущая
- 22/71
- Следующая
