Научная фантастика. Ренессанс - Хартвелл Дэвид - Страница 53

Сейчас, когда я пишу, она лежит рядом со мной в нашей палатке, измученная тревогой. Я тоже устал.

Мы потратили день, сидя на подобных сосискам поддонах, на которых мы везли оборудование, беседуя и убеждая себя двигаться дальше.

Нихил объяснил, в чем состоит проблема: тезка Рэнди сотрясается, подпрыгивая вверх-вниз на своей несовершенной орбите, которая настолько же непохожа на другие орбиты, как и сама планета — на другие планеты. Напряжения накапливаются внутри планеты веками, они нарастают и в конце концов ломают все вокруг. Мы обнаружили, говорил он, что Миранда продолжает сжиматься из-за постепенного обрушения пещер, происходящего во время этих «землетрясений». Кроме того, из-за низкой гравитации серия землетрясений и следующих за ними слабых толчков может затянуться на годы. Опасность эта будет существовать еще долгое время после того, как мы спасемся отсюда или погибнем.

Нам необходимо было убедиться, что главный вход закрыт. Да, он был закрыт — захлопнут: широкая галерея, по которой мы прошли, прежде чем добраться до этой пещеры, теперь превратилась в шов, в щель. Лишь шрам и различие в цвете камня указывали на то место, где соединились два прежде отдельных слоя клатратов [27].

Сэм втиснул все четыре руки в стену, закрепил их пальцами-крючьями, прижался своим брюхом, набитым замысловатыми потрохами, к новому шву и гудел до тех пор, пока не выдал изображение заваленного прохода.

— Завал тянется вглубь по меньшей мере на километр, — объявил он.

Оптико-волоконный кабель, который мы тянули последние три дня, тоже больше не связывал нас с поверхностью. Сэм выдернул бесполезный провод из своего узла связи и присоединил его к лазерному радару.

— Разрыв находится примерно в пятнадцати километрах отсюда, — сообщил он.

— Как ты узнал? — удивился я.

— Частичное зеркало, — объяснила Рэнди вместо Сэма. — Внутреннее отражение.

«Пятнадцать километров», — задумался я. Не то чтобы мы могли прокопать ход длиной хотя бы в километр, но мы притворялись, что сумеем что-то предпринять. Теперь притворству пришел конец, и мы столкнулись с реальностью.

Я не боялся внезапной смерти, а в космических экспедициях редкие смерти обычно происходят внезапно. К нашему предприятию я относился так: если я добьюсь успеха, то награда будет велика, а если погибну, все уже будет не важно. Я должен был получше обдумать возможность мучительной медленной смерти в каменной могиле.

Затем мы надолго замолчали. Что касается меня, то я перебирал способы безболезненно лишить себя жизни прежде, чем природа сделает это за меня, не заботясь о том, как сильно я страдаю.

Затем тишину нарушил голос Нихила:

— Друзья, мы понимаем, что нам грозит. Если это может послужить каким-то утешением, то мы наблюдали самые сильные колебания с тех нор, как на этой луне были установлены измерительные приборы. По силе они превосходят предыдущие в десять раз. Эта подгонка, — он махнул рукой в сторону щелей в стенках пещеры, — должна была закончиться сотню миллионов лет назад. Боюсь, нам крупно не повезло.

— А может быть, проход снова откроется? — спросила его жена; лицо ее, скрытое прозрачным щитком шлема, было искажено от волнения.

Нихил не заметил иронии в ее тоне и ответил на вопрос, в свою очередь, насмешливо:

— Может быть. Еще через сто миллионов лет. — И он улыбнулся.

Рэнди негромко заговорила:

— Двадцать дней. Катализатор для переработки углекислого газа закончится через двадцать дней. Еды у нас на две недели, если брать обычные порции, то мы сможем растянуть ее на четыре недели, даже больше. У каждого из нас есть запас воды примерно на месяц, в зависимости от того, сколько мы будем пить. Мы всегда сможем раздобыть еще, откалывая лед и пропуская его через аппараты для переработки отходов. Но без катализатора мы не сможем регенерировать воздух.

— И мы не можем перестать дышать, — добавила Кэти.

— Кэти, — вмешался я, — думаю, для поэтов такой ход мысли обычен, так что я задам этот вопрос. Есть ли какой-то способ, так сказать, закончить все это изящно, когда придет наш час? И когда именно он придет?

— Несколько найдется, — пожала она плечами. — Сначала я могу вырубить вас с помощью наркотика. Потом убить.

— Каким образом? — уточнил я.

— Разве это имеет значение?

— Для поэта — да.

Она кивнула и улыбнулась.

— Тогда, Войчич, я воткну вам в сердце крюк, чтобы вы не восстали из мертвых и не обесценили таким образом свои заметки, которые к тому времени будут продаваться за миллионы. — Кэти улыбалась редко, но показывала при этом зубы.

— Дорогая, — начал Нихил, и передатчики в наших шлемах честно воспроизвели его снисходительный тон, — для врача, сидящего у постели больного, твои манеры несколько необычны.

— Дорогой, — пробормотала Кэти, — что ты можешь знать о вещах, имеющих отношение к постели?

Выстрел и ответный выстрел. Возможно, подобные перепалки скрепляли их брак, подобно тому как глюон [28]скрепляет мезон, пока тот не аннигилирует.

Сэм вернулся от «главного входа».

— Мы не можем выбраться этим путем, а спасателям при помощи современного бурового оборудования за двадцать дней до нас не добраться. Предлагаю отправиться ку-да-нибудь еще.

У робота есть преимущество: в подобных ситуациях он сохраняет способность логически мыслить.

— Вот именно. Если мы будем ждать здесь, — сказал Нихил, — Миранда может и отнять у нас возможность медленной смерти, с посторонней помощью или без. Думаю, последуют новые толчки.

— Толчки, обвалы, смерть от удушья, — перечислила Рэнди, — или еще что-нибудь.

Нихил пожал плечами и указал в противоположную сторону пещеры:

— Идем?

— Я последую за тобой хоть в ад, дорогой, — отозвалась Кэти.

Мы с Рэнди обменялись взглядами, означавшими: «Спасибо звездам, что у меня есть ты».

— Карты, какие есть, — начала Рэнди. — Рацион, вахты, руководство и так далее. Решайте сейчас, пока мы в состоянии думать. — И она посмотрела прямо в глаза Нихилу: — Пока нам еще не все равно.

— Очень хорошо, — пожал плечами Нихил. — Сэм немного медлителен при столкновении с неизвестным, Кэти и Войчич мало разбираются в этом деле, так что, может быть, мы с Рэнди поведем отряд по очереди? Я предлагаю не урезывать свои порции за ужином, но в остальное время обходиться минимальным количеством пищи…

— Мой дорогой дурачок, нам нужен белок, чтобы вырабатывать энергию для работы, — перебила его Кэти. — Нам необходимо хорошо завтракать, даже за счет обеда.

— Может быть, найдем компромисс за ланчем, — предложил я.

— Это зависит от пройденного пути, нашего состояния и длительности напряжения.

— С другой стороны, — поправился я, — умеренность во всем…

Когда мы наконец отправились в путь, близилась «ночь» — время сна, и Рэнди все превосходно устроила. Мы шли гуськом за вожаками, которые время от времени менялись. Я тащил один поддон, Кэти — второй, а Сэм замыкал колонну.

Между нашей пещерой и следующей существовал короткий коридор, более узкий, чем все остальные.

— Мне кажется, я вижу признаки эрозии! — воскликнул Нихил, шедший впереди, и в голосе его прозвучало удивление.

— Ветер? — изумился я. — Откуда на Миранде ветер?

— Во время катаклизмов, преобразовавших планету, высвободилось огромное количество газов, причем за короткое время. Газ должен куда-то деваться. Проходя здесь, обратите внимание на полосы.

Да, подойдя ближе, я заметил полосы — словно кто-то обработал стены коридора пескоструйкой. Миранда дышала — когда-то.

— Я думаю, — продолжал Нихил, — что существует равновесие между газом, находящимся в пещерах Миранды, и кольцом газа, окружающим всю систему. Гравитации Миранды вряд ли достаточно, чтобы сжать его в нужной степени. Но совокупность пещер действует как охлаждаемая ловушка и грубый диффузионный барьер… хм… возможно.