Рискованная игра - Воронин Андрей Николаевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/63
- Следующая
– Слушайте, подполковник, вы еще и антисемит?
– Что, попал в точку? Шучу. Я навел о вас справки. По документам вы белорус. Довольны?
– Вернемся к нашим баранам, то бишь к лошадям, – сменил тему Василевич.
– Лошади в цыганском таборе Алмазова. Табор стоит в районе станицы Яр. Я опросил Алмазова. Лошадей они подобрали на двадцатом километре трассы Краснодар – Ставрополь.
– Вы хотите сказать, что груз вывезли из Черного леса, перегрузили и теперь он может быть где угодно?
– Груз у Куцего. И три трупа его людей это подтверждают.
По-прежнему стояла жара. Каждое утро по телевидению сообщали, что то в одном, то в другом уголке Краснодарского края грозы стали причиной пожаров, бури натворили бед, причинили значительный материальный ущерб сельскому хозяйству, а в окрестностях города Краснодара за последний месяц не выпало ни капли влаги.
Днем, несмотря на жалюзи и кондиционеры, дом буквально раскалялся от солнца и больше походил на топку. Окна из соображений безопасности не открывали. Куцый, одурев от жары, перестал носиться по дому, ломать мебель и пинать своих шестерок. Он сел в свое кресло и закрыл глаза. Всем показалось, что он не переставая думает о пропавшем Моисее Кидине. На самом деле Куцый, переполненный алкоголем, задремал. Когда раздался телефонный звонок, он еще не проснулся и поэтому тотчас увидел сон.
...Он сидит в большой и пустой комнате без стен, потолка, но с одной-единственной дверью. Над двери загорается табло «Входите» и звенит звонок. Дверь открывается, и из нее выходит кто-то в черном.
– Это для тебя последний звонок, Ванечка, – говорит человек в черном.
Куцый узнает в черном человеке Моисея. Снова звенит звонок.
Куцый вскочил. Звенел телефон. Трясущейся рукой он взял сотовик.
– Ваня, это я, – Куцый узнал дребезжащий голос Кидина. – Ваня, отдай им деньги. Они убьют меня, Ваня.
В трубке послышались удары, вскрики и стоны. Потом уже другой голос сказал:
– Слушай внимательно, поц поганый, мы твоему Мойше обрезание делаем. Тебе, конечно, на него наплевать, но он уже кое-что нам компенсировал. Теперь остались проценты. Отдай товар, и мы подумаем, сколько ты еще проживешь. Не надо было тебе, козел вонючий, в наш карман лезть.
Куцый отшвырнул телефон и закричал:
– Душман! Шмыга! Все ко мне!
В комнату вбежали телохранители.
– Машину! Охрану! Едем в город! – кричал. Куцый.
Через час они были в банке. Там Куцему сообщили, что все деньги с его счетов были переведены в другой банк.
* * *
Филатов полулежал в старом скрипучем кресле-качалке в тени навеса над крыльцом и смотрел сквозь полуприкрытые веки на сад, который, казалось, курился под палящим солнцем. Он слышал, как распахнулась калитка со стороны улицы и, не оборачиваясь, сказал:
– Никого нет дома.
– Так это хорошо, что никого нет дома, – сказал Королев, устраиваясь в маленьком плетеном кресле напротив Юрия. – Слушай сюда. Сегодня у Куцего был большой переполох. Кто-то грохнул трех его быков.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Стакан холодной воды, если у тебя вода вообще водится.
– Тоник.
Филатов подал Андрею стакан.
– Кто такой Куцый?
– Куцый, погоняло Полковник. Я тебе говорил про него. Так вот, уже несколько дней его быки словно испарились: ни на рынке, ни в городе их нет. В народе говорят, что кто-то на них охоту открыл, но на местные разборки не похоже. Потери у него большие. Профессионалы работают.
– Андрей, что ты на меня так смотришь? Я не при делах.
– Понятное дело. Я зашел спросить. У тебя патроны остались?
– Это ты к чему?
– К тому, дорогой товарищ, что мы не в Париже. Сегодня видели Куцего у банка. На руках несли.
– Мертвого?
– Обрадовался. Кто если не мы?
– Как к нему подобраться?
– Есть один вариант. С тем и пришел. Вернее приковылял.
– Выкладывай, мозг.
Куцый хоть и спал в эту ночь меньше четырех часов, проснулся с одной мыслью – продолжать борьбу. Было еще очень рано, только начинало рассветать. Куцый долго лежал, глядя на дорогие обои на стенах, какие-то акварели и чувствовал никчемность своей жизни. Наконец он встал, вышел в гостиную и здесь просидел в кресле у потухшего неделю назад камина все утро, думая про Моисея. Смерть старика была ужасной. Куцый не пожелал бы такой смерти и врагу. Старика пытали, заставляли назвать счета и шифры сейфов. Потом просто сожгли живьем в сброшенной в кювет машине. Куцему уже не жаль было потерянных денег, даже старика было не жаль. Жизнь товарища, его собственная жизнь казались ему скучными и мелочными. Смысл дальнейшей жизни Куцый видел только в убийстве тех, кто уничтожил, лишил жизни его людей и кто покушался на его собственную жизнь.
Куцый вылез из кресла, налил стакан водки, но не пригубил, а отрешенно уставился в зыбкое зеркало огненной жидкости.
– Да, Моня, – вздохнул Куцый. – Не повезло тебе. Вот ведь как она жизнь-то поворачивается.
– Ты чего страдаешь? – усмехнулась вошедшая в гостиную Наташа.
Куцый послал на жену испепеляющий взгляд.
– То есть, что значит, чего? Человек погиб. Мойша.
– У тебя уже десяток людей погибло. Так чего ты по ним не страдаешь? – сказала Наташа. – Придумал себе причину. Человека из себя корчишь, а ведь ты зверь. Хуже зверя.
Куцый промолчал, вышел из дома, сел за руль автомобиля и выехал за ворота, не предупредив охрану. Не останавливаясь на предупредительные сигналы постовых ГАИ, Куцый гнал на двадцать пятый километр шоссе. Он ехал к месту, где нашли тело Кидина. Перед указателем «Внимание, уклон» у сломанных ограничительных столбиков Куцый остановил машину. «Здесь все и случилось», – подумал Куцый. Внизу у подножия холма, отчетливо виднелись следы пожара: выжженная трава, вырванный кустарник, осколки стекла, глубокие рытвины на земле. Специально выбрали это место, они знают, подумал Куцый, что он здесь впервые встретился с Кидиным, и потом это было их место для тайных встреч.
Вдруг совсем близко заскрипела тормозами машина. Куцый полез под пиджак за пистолетом, висящим на наплечной кобуре. Оглянувшись через плечо, Куцый увидел в нескольких шагах черную «Волгу». Куцего пронзил суеверный страх, из черной машины выходили трое мужчин в темной одежде. «Гробовщики за мной приехали», – подумал Куцый. Только паническая растерянность удержала Куцего от того, чтобы достать пистолет и разрядить всю обойму в приближающихся черных людей.
Незнакомцы подошли вплотную к Куцему.
– Друга жалко, да? – с сочувствием сказал смуглолицый мужчина, глядя вниз на пропалину.
Язык у Куцего онемел, и он смог только кивнуть головой.
– Вы не нервничайте, гражданин Куцый, и руку с пистолетика уберите на всякий случай, – произнес второй незнакомец с тонкими чертами лица и редкими белесыми волосами.
Куцый вновь кивнул, но руку с пистолета не убрал.
Мужчины переглянулись между собой и не спеша, наблюдая за реакцией Куцего, достали и развернули красные удостоверения с гербами на обложке.
– Подполковник Джанаев, отдел борьбы с особо тяжкими преступлениями, – представился смуглолицый. – Соболезнования свои не предлагаем. Ты, Куцый, в них не нуждаешься. И хватит на меня, как на инопланетянина смотреть. Что, не узнал?
Вместо ответа Куцый убрал руку с рукоятки «глока».
– Узнал. Это хорошо. Тебя не найти, Куцый. На звонки не отвечаешь, по прописке не проживаешь. А у нас к тебе есть вопросы. Здесь говорить будем или к нам поедем?
Куцый кивнул.
– Понятно, – Джанаев многозначительно посмотрел на Василевича и покрутил пальцем у виска. – Когда ты видел Кидина в последний раз?
– В последний раз, – эхом повторил Куцый.
– Совсем плох, – сказал Василевичу Джанаев.
– Притворяется или пьян, – ответил Василевич.
– А Кидин употребляет? – проявил интерес молчавший до этого оперативник Руденко.
– Под настроение, – Куцый сориентировался, что оперативникам известно немного, и они рассматривают версию ГАИ о несчастном случае. Он почувствовал себя свободнее, сказал и тут же пожалел о своих словах.
- Предыдущая
- 22/63
- Следующая
