Маленькая страна - де Линт Чарльз - Страница 28

– Понятно, – усмехнулся он, выходя следом за ней.

Майкла Бетта всегда поражала легкость, с какой ему удавалось манипулировать людьми, просто дергая за нужные ниточки. Мэддену нравилось думать об этом как о магии. И хотя Бэтт соглашался, что хорошо развитая воля способна разрушить естественные защитные барьеры «баранов», как в Ордене было принято называть простых смертных, сам он считал это всего лишь одной из форм месмеризма [25]. Майкл предпочитал использовать этот термин, появившийся в результате деятельности Франца Месмера, идеи которого, оказав влияние на Жана Чаркота [26]и его сторонников, воплотились в более современном понятии «гипноз». Для Бетта его натренированная воля являлась разновидностью животного магнетизма, позволяющего получить власть над выбранными им объектами, такую же, как власть волка-вожака над стаей или удава над кроликом. Однако, в отличие от кролика, жертвы Майкла Бетта даже не догадывались о своем положении.

Взять, к примеру, ту же Джейни Литтл (он еще займется ею после того, как она сыграет свою роль в этом дельце).

Умная и волевая, она никогда бы не заподозрила, что ею кто-то манипулирует. Обладая сильным характером, сама Джейни Литтл привыкла быть лидером. Но вот он приблизился к ней тщательно рассчитанными шагами: предложил шанс прославиться, изобразил искреннюю увлеченность ее музыкой и разыграл интерес к ней самой – то есть дал ей все, что она хотела, и в итоге управлять девчонкой стало не труднее, чем любым из мэдденовских баранов.

Теперь она будет делать все, что он захочет. Все! Потому что его воля (или магия, как считает Мэдден) очень сильна.

Конечно, она не откроет ему секрет Данторна сегодня. Но это не более чем вопрос времени…

Бетт позволил Джейни притащить себя к киоску, где послушно купил экземпляр «Утраченной музыки» в мягкой обложке. Затем девушка отвела его в расположенную на окраине небольшую гостиницу, в которой еще были свободные комнаты. Зарегистрировавшись, Бетт проводил Джейни до дверей.

– Ну, мне пора, – улыбнулась она ему на прощание.

– Спасибо вам за все, – поблагодарил он. – Вы были очень любезны. Если вы… Ладно, ничего.

– Если я – что? – Джейни не смогла справиться с мгновенно охватившим ее любопытством.

– Ну, если вдруг у вас наметится какой-нибудь музыкальный вечер или вам просто станет скучно, позвоните мне.

– Я подумаю насчет музыкального вечера, но…

– Но к вам приехал друг. Я совсем забыл. Кстати, может, вы сыграете вдвоем?

Джейни рассмеялась:

– Посмотрим. Но не слишком на это рассчитывайте. Нам с Феликсом предстоит многое наверстать.

– Понимаю. В любом случае еще раз спасибо.

Расставшись с Джейни, Бетт прошел в свою комнату и позвонил Лине Грант.

– Алло, – ответил ему мужской голос.

Бетт бросил трубку и изумленно уставился на аппарат.

Он велел Лине не высовываться, но не предупредил, чтобы и у себя никого не принимала. Тупая ослица! Ей что – по пунктам все нужно расписывать?

Бетт хотел, чтобы Лина срочно убрала с его дороги Феликса Гэйвина, а она, видите ли, с кем-то воркует! Первой мыслью Майкла было вызвать Вилли Кила и отправить его к Лине в номер: пусть разберется. Впрочем, он тут же отверг эту идею: может быть, именно Кил устраивает маленькой принцессе свидания.

Что ж, придется все делать в одиночку.

К северу от Маусхола, примерно в половине пути от него до Ньюлина, находится старый карьер Пенли.

Подходя к нему, Феликс каждый раз ужасался тому, как сильно изуродована здесь земля. На прекрасном полуострове Пенвит, с его зелеными лужайками и живыми изгородями, величественными утесами и вересковыми пустошами, груды сырой глины и глубокие колеи от экскаваторов были подобны незаживающим ранам.

Феликс остановился и осмотрел карьер. Сейчас работы не велись, и о человеческом присутствии свидетельствовали лишь старенький «лендровер», припаркованный рядом с полуразрушенной производственной постройкой, и бункеры, предназначенные для хранения добываемых пород.

«Идеальное место для убийства», – подумал Феликс.

Он был в дурном настроении. Более того – он был зол. Зол на самого себя.

Феликс очень любил эту часть Англии и ее жителей, среди которых у него было немало друзей, однако он не приезжал сюда уже несколько лет – с тех самых пор, как они с Джейни расстались, – и теперь горько сожалел, что вернулся. Понятно, что Джейни не посылала ему никакого письма. Она обрадовалась встрече с ним, но это ничуть не повлияло на ее личную жизнь, в которой отныне не было места для него…

Глупо было рассчитывать на что-то иное!

Не важно, кто тот мужчина: парень Джейни, ее агент или кто-то еще. Главное, что Феликс увидел ее с другим, и с этой минуты все ободряющие слова Клэр теряли смысл. Ничто не изменилось. И уже не изменится. У Джейни своя жизнь, и он, примчавшись в Маусхол по ошибке, не имеет ни малейшего права требовать, чтобы она от всего отказалась ради него.

Да, она испытывает к нему привязанность. Но исключительно как к другу. Поэтому ему следует научиться воспринимать ее так же и прекратить наконец распускать сопли, словно прыщавый мальчишка.

«Ты должен поговорить с ней», – звучал у него в голове голос Клэр.

Но для чего, если ответ уже известен? Зачем причинять себе лишнюю боль? Не лучше ли просто провести пару дней в Маусхоле, побыть с Джейни, сыграть с ней пару мелодий, пообщаться с Клэр (только не с глазу на глаз, а не то она изведет его своими наставлениями!), навестить Динни, а потом уехать безо всяких объяснений?

«Ты должен открыть Джейни свои чувства…»

Нет, не должен. У него своя жизнь, и если уж ему предстоит прожить ее без Джейни, пусть это будет его решение.

А она останется призрачным образом, к которому он будет обращаться с палубы какого-нибудь торгового судна, плывущего бог знает откуда и черт знает куда…

Как же он ненавидел себя сейчас! Феликс всегда твердо знал, чего хочет, и упорно шел к поставленной цели, и его не мучили ни нерешительность, ни напрасные сожаления.

Пока дело не касалось Джейни…

Феликс подобрал с земли небольшой камешек и швырнул его в карьер.

«Пора возвращаться, – подумал он и разозлился на себя еще больше, почувствовав, как сжалось сердце при этой мысли. – Может, лучше добраться до Ньюлина и перекусить там в каком-нибудь баре?»

Феликс взглянул на дорогу и заметил велосипедистку, направляющуюся в его сторону: подпрыгивая на ухабах, бедняжка с трудом удерживала равновесие.

«Должно быть, туристка, – решил Феликс. – Явно не привыкла к таким дорогам. Интересно, успела ли она покататься по узким горным тропам, в сравнении с которыми это просто скоростная трасса?»

Он уже повернулся, чтобы уйти, когда вдруг мимо велосипедистки проехал автомобиль. Она резко дернула руль, и велосипед опасно накренился – под колесо попал камень. Девушка упала, неловко подвернув ногу. Феликс бросился к ней.

– Черт, черт, черт! – ругалась она.

– Не двигайтесь, – предупредил Феликс. Незнакомка подняла голову. По лицу ее текли слезы, рот скривился от боли, однако ни то, ни другое обстоятельство не могло скрыть ее привлекательности.

Черная кожаная куртка, в которую девушка была одета, порвалась на локте. На колене джинсов также красовалась дырка (впрочем, последняя, возможно, явилась следствием не падения, а последнего писка моды). По надписи на футболке Феликс предположил, что девушка была американкой, и ее акцент не замедлил это подтвердить.

– Где болит? – спросил он.

– Лодыжка…

– Ладно. Сейчас попробуем встать.

Он помог ей выбраться из-под велосипеда и подняться.

– Вы можете идти?

Незнакомка попробовала сделать шаг, но тут же вскрикнула от боли и заплакала. Феликс усадил ее на обочине и осторожно ощупал поврежденную ногу. Опухоль становилась все заметнее, но чем она была вызвана – вывихом или переломом, Феликс сказать не мог.