Воспитание драконов - Дэвис Брайан - Страница 14

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая

Он хотел все же услышать ответ, но, когда отец встал и шагнул к двери, зажав под мышкой загадочную книгу, стало понятно, что разговор окончен.

Прежде чем выйти из комнаты, отец обернулся:

— Я мог бы рассказывать тебе целые столетия, Билли, и правда скрывается глубже, чем даже я могу вообразить, но то, что ты сегодня узнал, и так давит тебе на мозги десятитонным грузом. Я просто хотел объяснить тебе, почему у тебя такое горячее дыхание, чтобы ты понял, что происходит. — Глубоко вздохнув, он продолжал с растущей печалью: — Ты сын дракона. Я не знаю, как этот факт проявится в будущем, но ты должен быть осторожен. Это может обернуться чем-нибудь более серьезным, чем взорванный огнетушитель в туалете. — Он повернулся, чтобы идти, но снова остановился. — Я должен еще много прочитать, прежде чем дать тебе настоящий совет. Есть одно пророчество, над которым надо поразмыслить. — С этими словами он вышел, и Билли услышал, как он тяжело ступает по лестнице.

Он обернулся к маме.

— Пророчество? — переспросил он, вставая и тыча пальцем в сторону двери. — Какое пророчество? — Его лицо покраснело, и он тяжело запыхтел. — Папа сообщает мне, что я сын дракона, а потом запросто берет и уходит!

Мамин рот приоткрылся, губы зашевелились, но ничего из этого не вышло. Она только недоуменно пожала плечами и воздела руки, потом встала и потянулась обнять Билли. Он отшатнулся, зажав рот ладонью и молча глядя на нее. По коже опять поползли мурашки, но он гнал свой страх прочь.

Мама медленно покачала головой, продолжая к нему тянуться. В ее глазах блеснули слезы. Она отважно сделала два шага и заключила Билли в объятия, крепко прижала к себе, гладя его по спине. Билли положил голову ей на плечо и тоже слегка обнял ее. Ее руки, казалось, пытаются выжать страх из его тела. Непонятно было, дрожит ли он от страха или от злости, но сумасшедший дом начинал казаться ему неплохой идеей.

— Думаю, надо немного подождать, — шепнула она. — Как сказал папа, ты и так сегодня слишком много узнал. Я уверена, что, если бы он мог объяснить сейчас все, он бы объяснил. — Она еще крепче обняла Билли, и он почувствовал, как на его рубашку капают теплые слезы. — Ты только помни, — добавила она, — я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось.

Рассвет заглянул в кабинет, и восходящее солнце расчертило директорский стол резкими желтовато-белыми полосами. Бесчисленные пылинки затанцевали в его лучах, неудержимо влекомые воздушными течениями к сияющему монитору компьютера, который ловил разную мелочь из воздуха, точно клейкая лента мух. Доктор Уиттиер сощурился, пытаясь разглядеть интернет-страничку сквозь отраженный свет. В конце концов он бросил это дело и встал, чтобы опустить жалюзи. Когда он потянул за шнур и жалюзи с громким щелчком опустились, на столе зазвонил телефон. Уиттиер поспешил снять трубку.

— Уиттиер… Да, Сэм… Нашел?.. Какой адрес? — Он застучал по клавиатуре, набирая текст. — Монтана? Где там?.. Да. Это как раз то, что мне нужно. Отправь мне все по факсу. Срочно. Особо меня интересует свидетельство о рождении и сведения за последний год. Это отправь первым.

Потыкав еще по клавишам и щелкнув мышью, Уиттиер в ожидании звонка похромал к факсу. Через несколько секунд факс пошел штамповать страницы. Когда первая страница упала в лоток, Уиттиер схватил ее и медленно вернулся к столу, на ходу читая. Прежде чем сесть, он дочитал до конца. Глядя в лист бумаги перед собой, он взял из личного дела Бонни фотографию и приложил ее к факсовой копии свидетельства о рождении и приютского протокола. Значит, ты не Бонни Сильвер. Твое настоящее имя Бонни Коннер.

Уиттиер занес информацию в компьютер и продолжал читать.

Ты стала Сильвер после того, как тебя поместили в приют в Монтане. Когда же это было? Девятнадцатого марта?

Уиттиер открыл ящик и вынул из-под пачки бумаг ежедневник. Открыв его где-то на середине, он стал изучать календарь. Всего через несколько дней после этой истории с Коннер. Он поднял голову, захлопнул ежедневник и швырнул его обратно в ящик, который медленно задвинул, продолжая думать. Может такое быть? Полукровка ли Бонни или обычный ребенок-сирота? Не надо ли нам переключиться на нее, а Баннистера оставить в покое? Или их двое?

Уиттиер снова взял факс и внимательно вчитался в каждую строчку, стараясь мысленно восстановить недостающую информацию. Но если ее удочерили, то почему в свидетельстве о рождении написано «Коннер»? И почему Хартанна сдала ее в приют? Может, она знала, что я близко, и решила заранее спрятать Бонни? Но если так, то почему она не замела следы? А если Бонни действительно родилась в семье доктора Коннера и его жены, то почему добрый доктор скрывал ее от меня?

Выбив барабанную дробь на крышке стола, Уиттиер протянул руку к телефону и стал постукивать кончиками пальцев по тугому пластику. Почему ее перевели в Западную Вирджинию, именно в Кастлвуд, а не куда-либо еще, как раз сейчас, когда мы наконец-то выследили здесь Баннистера?

Он подпер подбородок другой рукой и прикрыл глаза. Нам необходимо это выяснить! Если она полукровка, то у нас не остается выбора. Если я прав, то неудивительно, что она околдовала меня, малолетняя ведьма!

Он схватил телефон и по памяти набрал номер.

— Ольга, это Уиттиер. Нам, возможно, придется брать ноги в руки. Жди меня во дворе перед школой. Нет, меча не нужно, пока по крайней мере, но прихвати веревку. Поможешь мне поймать и обыскать девчонку… Почему ты? Потому что ты женщина… И потом если она даст деру, ты скорее ее догонишь… Да, она всего лишь подросток… Не беспокойся, наблюдение за домом Баннистеров ты продолжишь позже… Давай через час. Это будет прямо перед началом занятий, так что мы поймаем ее во дворе. Я не хочу забирать ее из класса. Слишком много вопросов. Мы сделаем так, что никто не заметит. Не волнуйся. Да кто ей поверит? Я теперь уважаемый директор школы, не забывай.

Уиттиер положил трубку, подошел к окну и поднял жалюзи. Приставив ладонь козырьком ко лбу, чтобы прикрыть глаза от солнца, он увидел одинокую фигуру ученика, идущего к дверям школы. Под мышкой мальчик нес какую-то трубку, может быть свернутый постер. В другой руке он держал щетку и ведро, качавшееся в такт его шагов.

На улице, видно, было холодно в это ноябрьское утро, и оттого мальчик был одет в теплый свитер и перчатки. Темная масса облаков надвинулась с запада и грозила разбить все надежды на теплый солнечный день. Короткое бабье лето в Западной Вирджинии подходило к концу.

Уиттиер улыбнулся. Что ж, мистер Баннистер уже пришел. Это значит, что Гамильтон тоже где-то здесь. Может быть, Гамильтон не ошибся; может быть, он, в конце концов, ответственный ребенок. Учителя тут лучше знают детей, чем я. За исключением миссис Робертс, конечно. Эта, кажется, вообще ни в чем не смыслит.

Когда Билли исчез за углом, он обернулся и взглянул на свой заваленный бумагами стол. Информации о Бонни не хватало; по крайней мере, ее было недостаточно, чтобы вынести окончательный приговор. Конечно, если все подтвердится, какой бы милой и невинной крошкой она ни была, он без колебаний исполнит свой священный долг. Но все же оставалось слишком много вопросов. Собрав все бумаги, он сунул их к себе в портфель, взял свою трость и вышел, шаркая, из кабинета. Пора было нанести визит мистеру Гамильтону. Посмотрим, что ему известно о мисс Сильвер. Может быть, он станет нашим ценным союзником, если поймет нашу благородную цель; в таком случае мне не придется прибегать к другим методам убеждения.

Чарльз Гамильтон в одиночестве сидел в учительской. Везде было тихо. Немногим учителям приходило в голову являться на работу ни свет ни заря да еще тащить с собой гору замшелых книг, которых никто не касался десятилетиями. И он понимал почему. Большинство материала составляли скучные журнальные статьи, либо пересказ сплетен, слышанных от разных торговцев, либо сомнительные доклады рыцарей, выбор слов у которых определялся количеством выпитого вина. Не самое веселое занятие для раннего утра, но рядом стояла дымящаяся серебряным паром фарфоровая чашка со свежим и горячим чаем, аромат которого, достигая носа мистера Гамильтона, бодрил его чувства.

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая