Выбери любимый жанр

Распутья. Добрые соседи - Панкеева Оксана Петровна - Страница 39


Изменить размер шрифта:

39

Если у любознательных господ и возникло желание придушить его на месте, они все же сумели не показать виду. Но вот растерялись довольно заметно — по беспомощным взглядам, которыми они обменялись, можно было предположить, что на этом месте им надо бы с кем-то посоветоваться, уточнить, согласовать, получить указания, но возможности такой у них нету. Странно, почему? Если над ними кто-то есть, то по идее должен бы сейчас наблюдать из-за той подозрительной стены и держать связь…

«Бухгалтер», видимо, что-то все же надумал — решительно поднялся и без объяснений покинул кабинет. Кадровик проводил его таким взглядом, словно его бросали посреди пустошей без воды и оружия, и зачем-то опять уткнулся в Вить-кино личное дело.

— Продолжайте, — уже не так уверенно скомандовал он.

Витька вспомнил, на чем остановился, и дисциплинированно продолжил, хотя по физиономии слушателя было видно, что интерес к истории незадачливого агента он утратил, зато новостей от ушедшего товарища ждет с нетерпением и тревогой.

Прошло пять минут, десять, двадцать, дело дошло уже до взятия Пятого Оазиса, а лжебухгалтер все не возвращался. Кадровик все больше нервничал, забеспокоился и Витька — дальнейшие события и без Максова вмешательства давно перепутались в памяти, и восстановить точную хронологию он бы не смог при всем желании.

Наконец дверь подала признаки жизни, и на лице кадровика отразилась такая непередаваемая гамма чувств, что Кангрем не выдержал и оглянулся посмотреть — что же там происходит?

И сразу же понял, почему господа не смогли посоветоваться с начальством и почему не вернулся «бухгалтер».

Глава Темной Канцелярии аккуратно прикрыл дверь за собой и замер мраморной скульптурой — если, конечно, у скульптур бывают настолько самодовольные рожи.

— Добрый день, — произнес он таким многообещающим тоном, что Витька поспешил отвернуться, наскоро через силу кивнув в ответ. Надо же умудриться — в простое приветствие вложить столько скрытого смысла… — Как ваши успехи?

— Здравствуйте… — слегка опомнился кадровик. — Чем обязаны столь пристальному вниманию?..

Раэл легким движением передвинул стул и уселся с боковой стороны стола.

— Прошлогодний инцидент, — неторопливо изложил он, — заставил нас всерьез озаботиться подбором кадров в вашей организации. Поэтому я решил лично понаблюдать за процессом. Позвольте поинтересоваться: собеседования обычно проводите лично вы?

— Иногда. В особо интересных случаях.

— Вот как. И всегда уделяете такое… — уголки бирюзовых губ едва заметно дернулись вверх, — пристальное внимание умению составлять отчеты, что это занимает первый час собеседования?

— У нас индивидуальный подход, — живенько выкрутился кадровик.

— Вот как. То есть у вас возникли сомнения, что полевой агент с шестилетним стажем работы умеет составлять отчеты? И никакие другие его навыки, умения и личные качества вас не заинтересовали?

— Мы как раз собирались к ним перейти. И, простите уж, при всем моем уважении, вы не настолько компетентны, чтобы судить о наших методах.

— Тогда переходите, прошу вас. Не стоит дальше тянуть время, инструкций вы все равно не получите, поскольку в данный момент человек, от которого вы их ждете, старательно объясняет, по какому праву намеревался их вам давать. Не надо изображать удивление — он даже не пытался скрыть свое участие. Уж не знаю, с какой стати ему показалось, будто он этим правом наделен свыше и может на нем настаивать в агрессивной форме. Господин, чей стул я сейчас занимаю, тоже не вернется — он очень занят подбором объяснений своему странному поведению. Согласитесь, довольно странно для охранника самовольно называться бухгалтером и вмешиваться в кадровую работу агентства.

Кадровик побелел, все его самодовольство куда-то подевалось, и попытки удержать хорошую мину при плохой игре были очевидны даже для Витьки.

— Вот как? Я не знал.

Раэл откинулся на спинку стула и благосклонно кивнул:

— Ваши объяснения я выслушаю позже, когда вы закончите собеседование. А сейчас продолжайте. Там еще психолог ждет своей очереди.

Приободрившийся было агент Кангрем с огорчением отметил, что неприятности сегодня ждут не только липового бухгалтера и его подельников. А он так надеялся, что от психолога удастся отвязаться! Этот чертов эльф, похоже, удовольствие находит в том, чтобы мелко пакостить всем попавшимся под руку людям, не разбирая своих и врагов…

Собеседование закончилось поразительно быстро — попробуйте нормально работать под выжидающим взглядом хищника, который сидит у вас над душой и смачно облизывается на ваши печенки-селезенки. На месте кадровика Витька и сам бы постарался побыстрее закончить со всем этим представлением.

Зато психолог вымотала из него всю душу, выпила всю кровушку до последней капли похуже вампира, да еще и осталась недовольна результатом — по ее мнению, для должного изучения клиента надо было помариновать еще дня три, и она бы так и сделала, если бы с нее не требовали отчет к завтрашнему утру.

После такого денька человеку полагалось бы рухнуть замертво и проспать полсуток, как после утомительного затяжного боя, но Витька так разнервничался, что не мог уснуть до глубокой ночи.

Рановато он обрадовался, что отвязался наконец от конфедератов с их идиотскими пророчествами. Стремительный поток, что нес его до сих пор, не остановился просто так — он только влился в большую реку, которая с аналогичным энтузиазмом подхватила подвернувшуюся щепку и понесла дальше.

Еще после разговора с Максом стоило догадаться, что вернувшийся из центра событий агент Кангрем в очередной раз станет инструментом в чьих-то интригах, а уж после персонального явления Раэла только тролль не догадался бы. Никого всерьез не интересует, получит он эту работу или нет, — ни Темную Канцелярию, ни их противников, его просто используют, как фигуру на доске, для очередного удачного хода или успешного удара. Макс, может быть, и в самом деле хотел как лучше, чисто по-приятельски, но получилось то, что получилось, и он ничего не мог изменить. Только предупредить да оградить хотя бы от участия в самых грязных и опасных уровнях политических игрищ. И на том спасибо, но все равно до чертиков обидно сознавать, что его судьба зависит не от собственных усилий и способностей, а лишь от потенциальной полезности в дальнейшей игре. Захотят еще попользоваться — двинут дальше по доске. Сочтут бесполезным — свободен, как куфтийская деревня… И что тогда? Долгие часы у вот таких вот психологов, бесконечное разбирательство по поводу сгинувшей казенной кабины, пустая квартира и очередные поиски работы, разве что у Дэна вовремя освободится местечко санитара. Дом, мать его, милый дом…

Но даже это не самое страшное. В конце концов, не в первый раз он оказывается в такой заднице и давно усвоил, что черная полоса в жизни как минимум не смертельна. А после некоторых событий и вовсе научился рассматривать все не опасные для жизни передряги как мелкие неприятности. Он бы и не парился особо, если бы его ждало дома что-то, ради чего стоит вернуться. Но получается, что оно, это самое стоящее, почему-то осталось там, в иных мирах. Он никогда больше не увидит бесстрашного Элмара, его ушастого братца, несгибаемого убаса, святого во всех смыслах слова эльфа, доброго волшебника с двумя именами для разных возрастов, великолепную мэтрессу Морриган и еще многих и многих людей — хороших, стоящих людей, — с которыми его столкнула судьба и которых всего через четыре месяца бессовестно отняла. Да что говорить, теперь он готов был каждый день по нескольку часов выслушивать воспоминания о молодости сварливого Ушеба, лишь бы не возвращаться в унылое место, которое по недоразумению считалось его домом…

И надо же ему было возвращаться! Да и черт бы с ними, с имплантами, сколько протянут, столько и протянут. А заодно и с Максовым обещанием вернуть его домой, можно же было сказать «не хочу» и остаться, ведь Элмар предлагал… Неужели у Макса могли из-за этого быть неприятности, он же не обязан тащить потеряху силком, если тот не хочет. Ну что за придурок, всю жизнь вот так: где стоило бы промолчать и сдержаться — лезет на рожон, а где надо проявить решительность — мнется и сопли жует, пока не станет поздно что-то делать.

39
Перейти на страницу:
Мир литературы