Путь Дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер" - Страница 11

Ситрин вновь кивнула. Капитал глянул на нее еще раз убедится, что она не слабоумная.

— Ладно, — сказал он, отворачиваясь. — Давай выдвигаться.

— Как скажите, сэр. — сказал тралгу глубоким, сиплым голосом.

Капитан и тралгу развернулись и пошли обратно к ведущему караваном, их голоса быстро затерялись в какофонии улицы. Маг, мастер Кит, подошел ближе. Он был намного старше с волосами скорее серыми, чем черными. Лицо вытянутым, овальной формы. Улыбка на удивление теплой.

— Ты в порядке, сынок? — спросил он.

— Нервничаю, — сказала Ситрин.

— Впервые передвигаешься в фургоне?

Ситрин кивнула. Она чувствовала себя, как идиотка, кивая все время, как немой на улицах. Улыбка мага была одобрительной и нежной, как у жреца.

— Подозреваю, что скука покажется худшей вещью. После трех дней пути, видя перед собой только тележку, зрелище может показаться немного унылым.

Ситрин улыбнулась и почти искренне.

— Как тебя зовут? — спросил маг.

— Таг, — сказала она.

Он моргнул, и она подумала его улыбка потерял долю тепла. Она наклонила голову вперед, ее волосы чуть прикрыли глаза, а сердце бешено забилось. Мастер Кит только чихнул и покачал головой. Когда он заговорил, его голос был все еще утешающим, как мягкая фланель.

— Добро пожаловать в фургон, Таг.

Она снова кивнул, и маг ушел. Ее сердце замедлилось до более человеческих темпов. Она сглотнула, закрыла глаза, и расправила плечи и шею, чтобы расслабиться. Ее не раскусили. Это хорошо.

Вагончики в повозке стартовали в течении часа, большой широкий вагон снабжения неуклюже двигался один спереди, потом покрытый вагон, который лязгнул достаточно громко, чтобы Ситрин могла слышать его со своего места три вагона назад. Мастер каравана Тимзинаи ехал туда и обратно на большой белой кобыле, таща за собой вагончики и зверей с длинной гибким прутом, наполовину палкой, наполовину кнутом. Когда он подошел к ней она встряхнула свои вожжи и дала команду мулам вернутся, как ее учил Безель, когда он был жив и улыбался и флиртовал с бедными людьми, находящимися под опекой банка. Мулы стали двигаться вперед и мастер каравана злобно на нее прикрикнул.

— Не спеши, парень. Ты здесь не на чертовой гонке!

"Извини", сказала Ситрин, отступая от повозок. Один из мулов всхрапнул и повернул свою голову назад в ее сторону. В тот момент как он наклонил уши, она не представляла, что он чувствует досаду. Мастер каравана потряс головой и потихоньку поехал назад к следующему вагончику. Ситрин крепко взяла в свои руки бразды правления отрядом, но ей ничего не нужно было делать. Мулы знали свою работу, следуя за повозкой, которая ехала впереди них. Медленно, с большим числом криков и проклятий, караван принял правильную форму. Они двигались из широких улиц Старого Квартала, оставив позади каналы, что лежали вниз по реке, напротив, через мост Патрон, перед ними возвышался дворец принца.

Мимо нее проскользнул Ванаи, город ее детства. Там была дорога, которая вела на рынок, где Кам купил ей на день рождения медовый коржик. Здесь, где было стойло лошадей, в котором ученик сапожника выкрал у нее поцелуй и его выпорол Магистр Иманиел за возникшее беспокойство. Она и забыла это, до тех пор пока вид города ей это не напомнил. Они прошли мимо дома учителя, куда ее направили для изучения писем, когда она была еще девчонкой. Где-то в городе были могилы ее матери и отца. Она никогда не посещала их и теперь об этом жалела.

Когда она вернулась, она сказала себе. Когда война закончилась и на земле был мир, она вернулась, чтобы увидеть как сожгли ее семью.

Слишком рано, городские стены стали маячить перед ними, их тусклый камень был виден так высоко, как будто бы стояло два человека. Ворота были открыты, но поток людей, повозок и животных их замедлял. Казалось, что мулы ожидали их, когда мастер каравана прискакал вперед на свободную дорогу, подстегивая их встать на путь следования фургонов. Высоко на башенных воротах, стоял человек в сияющих доспехах стражи принца. В момент приступа болезни, Ситрин думала, что это то же лицо с ухмылкой, что смотрело на нее вверх, в ночь, когда умер Безель. Когда страж крикнул, такое же лицо было у капитана.

— Ты — трус, Вестер!

У Ситрин перехватило дыхание, в шоке от невольного оскорбления.

"Сдохни от оспы, Доссен," — пропел капитан ухмыляясь, поэтому, возможно, они оба были друзьями. Эта идея уменьшила привлекательность капитана Вестера в ее глазах. По крайней мере их не остановила охрана принца. Тележки катились, ударялись и скрепили всю дорогу по пути из города, переходя на дорогу, где они оставили каменные булыжники для широкого зеленого нефрита дракона позади. Карс находился далеко на северо-запад, но дорога по которой они двигались следовала на юг, изгибаясь как кривая побережья моря. Мимо прошли некоторые другие повозки, двигаясь по направлению в город. Низкие холмы были покрыты деревьями с величественной осенней листвой красной, желтой и золотой. Когда солнце осветило их под правильным углом, они выглядели как будто бы горели. Ситрин, сгорбилась на скамейке, ноги становились все холоднее, ее руки коченели.

За долгие мили медленного перехода ее тревога улеглась, убаюканная шумом и тряской повозки. Она почти забыла, кто она, что оставила позади и какой груз везет с собой. Пока мир принадлежал ей, мулы, повозка впереди и деревья вокруг нее, она ощущала почти одиночество. Солнце опустилось, его слепящие лучи били прямо в глаза. По команде начальника каравана повозки замедлили ход, а затем остановились. Тимзанай проехал вдоль череды фургонов, как он делал это в Ванаи, указывая место каждого в открытой низине. Лагерь. Место Ситрин, по счастью, оказалось возле дороги, и ей не пришлось ничего изобретать. Она развернула мулов, отвела повозку туда, куда ей указали, и слезла на землю. Затем, отстегнув мулов, она отвела их к заливу, где те немедленно опустили морды к воде и не поднимали их так долго, что она начала беспокоиться. Может ли мул выпить столько, что его стошнит? Может, ей попытаться их остановить? Но другие животные вели себя точно так же. Она наблюдала за тем, что делают остальные возчики, и старалась не выделяться.

Ночь наступила быстро. Стало холодно. Пока она накормила животных, почистила их и отвела во временный загон, поднялся туман. Глава каравана развел огонь, и запах дыма и жареной рыбы заставил желудок Ситрин внезапно и болезненно напомнить о себе. Она присоединилась к смеющимся извозчикам и стала в очередь за едой, держа голову пригнутой и потупив глаза. Когда кто-то пытался вовлечь ее в разговор, она бормотала что-то или отвечала односложно. Поваром была низкая женщина Тимзинай, такая толстая, что хитин на ее чешуе был готов лопнуть на ее мясистых руках. Когда подошла очередь Ситрин, повариха дала ей оловянный поднос с маленьким кусочком бледной форели, ложкой бобов и корочкой черствого хлеба. Ситрин кивнула в знак благодарности и пошла присесть возле огня. Сырость пропитала ее брюки и куртку, однако на рискнула подвинуться ближе к огню. лучше держаться позади.

Пока они ели, хозяин каравана достал из своего фургона низкий табурет, взобрался на него и начал читать святую книгу при свете костра. Ситрин слушала вполуха. Магистр Иманиель тоже был религиозен, либо же считал, что разумно казаться таковым. Ситрин слышала священное писание множество раз, но ее ни разу не тронула история о Боге и ангелах.

Тихонько, она отставила тарелку и нож, и спустилась к реке. Ее преследовал неотступный страх выдать себя при посещении уборной, а уклончивые ответы Магистра Иманиела — все мужчины присаживаются на корточки — ее не убеждали. Одна в тумане и темноте, со спущенными штанами и зажатым в руке гульфиком, она почувствовала не только физическое облегчение. Один раз. Она справилась один раз. Теперь если б только она смогла продолжать маскарад и дальше, все те недели, что остались до Карсе.

Вернувшись к огню она обнаружила человека, сидящего у ее подноса. Один из охранников, но к счастью не капитан или его заместитель Тралгу. Ситрин села на свое место, охранник кивнул ей и улыбнулся. Она надеялась, что он не будет разговаривать.