Война углей - Ласки Кэтрин - Страница 9
- Предыдущая
- 9/38
- Следующая
В скалистых отрогах возле Священного круга вулканов сидел одинокий кузнец — масковая сипуха по имени Гвиндор. Он задрал голову в небо, на миг оторвавшись от своего горна, куда только что бросил несколько чудесных угольков-живцов, купленных у одного угленоса. Первый клич Намары прозвучал слишком далеко от вулканов, поэтому здесь его никто не услышал, но когда волчьи кланы, разбившись на отряды, начали двигаться к Священному кругу, дикий вой, стремительно разрастаясь, стал приближаться.
Гвиндор прожил в Дали дольше любой другой совы. За это время он многое узнал о волках и многому научился. Несмотря на то что ему до сих пор не был точно понятен смысл волчьего пения, он знал на память голоса многих предводителей кланов. В зависимости от ситуации, песню могли завести в любом из кланов, но тот волк, кто первым начинал вой, назывался скрилином. В эту ночь скрилином была Намара. В этом Гвиндор был абсолютно уверен. И еще он был уверен в то, что случилось нечто очень серьезное. Намного серьезнее, чем стадо северных оленей, мигрирующее через территорию клана Макнамара, медведь гризли, ловящий рыбу в реке, или даже волк, больной смертельной болезнью под названием «пенная пасть». Случись нечто подобное, Намара поручила бы кому-нибудь из своих подчиненных оповестить соседей. Но если сама Намара завела вой, значит, дело касается не волков, а сов. Гвиндор сразу догадался об этом. И хотя кузнец пока не знал, о чем воет грозная волчица, он почувствовал в тембре ее пения отголоски той страшной ночи, когда совы и волки бок о бок сражались с Чистыми и Намара потеряла своего единственного волчонка.
В желудке у него похолодело от нехорошего предчувствия. Стаи волков, устремившиеся к Священному кольцу, были еще в нескольких часах ходьбы от вулканов. Будет уже день, когда они доберутся сюда. Что же ему делать? Ждать здесь или лететь навстречу Намаре, чтобы первым узнать страшные новости и поскорее доставить их на Великое Древо? Ибо Гвиндор уже давно работал лазутчиком Ночных стражей. Священное кольцо было отличным местом для сбора информации, поскольку тут всегда толпились угленосы, прилетавшие за горячими углями со всех концов Южных царств. Если же Гвиндор будет ждать здесь, то ему придется лететь днем, рискуя подвергнуться нападению вороньих стай. К тому же что интересного он сможет узнать тут? Волки ни за что не позволят ему войти в гаддерхил, как не позволят путешествовать вместе со стаей. Такое право было только у Корина. Всем известно, что короля связывали особые отношения с волками, особенно с Намарой.
Гвиндор решил немедленно лететь на Великое Древо, благо ветер был попутный. Даст Глаукс, он домчит его хотя бы до границы между Темным лесом и Серебристой мглой. Разумеется, короче и быстрее было бы лететь через Лес скрумов, но Гвиндора бросало в дрожь при одной мысли об этом. Он никогда не общался со скрумами, и хотя знал, что они совершенно безопасны, надеялся до конца дней своих избежать встречи с призраками.
А в это время, далеко от Дали, еще одна сова сидела на верхушке колокольни, пытаясь решить, когдаей следует лететь на Великое Древо Га'Хуула, если она все-таки сможет покинуть свой дворец. С тех пор, как Бесс поселилась во дворце, она еще никогда не вылетала за его пределы, разве что спускалась к подножию водопада, чтобы поохотиться. Окутанная туманом расселина в Темном лесу уже давно стала ее настоящим единственным домом. Годы шли, Бесс становилась старше, и со временем она привыкла копить свое одиночество, как скряга копит золото. Одиночество было бесценно. Много лет назад, после тяжелого путешествия, во время которого Бесс перенесла кости своего отца на колокольню, она дала себе слово никогда не улетать из дворца. Это был ее рай, ее глаумора на земле. Книги и мысли полностью заменяли Бесс друзей и собеседников. За эти годы ее навыки дальних перелетов заржавели, как петли на дверях дворца. Она знала все о навигации, поскольку прочитала все книги, написанные путешественниками древности, но кто знает, сможет ли она применить эти знания в полете? Сидя на краю колокольни, Бесс думала о том, хватит ли у нее сил улететь отсюда. Желудок ее восставал при одной мысли об этом. Кто будет каждую ночь петь для отца?
Бесс была счастлива, что отец не явился ей в образе скрума, — значит, у него не осталось невыполненных дел на земле. Он просто пришел к ней во сне и крикнул: «Проснись!» Может быть, он хотел не просто предупредить ее о сыче? Возможно, он имел в виду, что ей пора оставить свои одинокие исследования и вернуться в мир? Факты говорили сами за себя. Во дворце лежало тело мертвой совы. Эту сову убила она, Бесс. Мохноногий сыч лежал в крипте, в луже крови, а из груди у него торчал острый каменный наконечник. И теперь Бесс должна лететь отсюда в большой мир. Она отправится на Великое Древо и сообщит друзьям ужасную новость о незнакомце, который обманом проник в ее дворец, болтал о хагсмарах и хагсмире, и требовал уголь. Но если об угле стало известно одному сычу, возможно, о нем знают и другие?
Бесс крепко зажмурила глаза. «Я не могу лететь! Не могу! Я очень боюсь». Желудок у нее скрутился в узел от страха. Внезапно Бесс почувствовала поток теплого воздуха, поднявшегося со дна расселины. Странно, очень странно… В этом месте теплые термальные течения были большой редкостью. Может быть, это знак? В теплых течениях так легко лететь, они подкидывают сову вверх и гонят вперед, так что ей почти не приходится работать крыльями. Похоже, сама природа решила помочь ей победить свои страхи. «Или она решила победить меня? Заманить меня в небо?»
Бесс показалось, будто она разрывается между теплым течением и лужей крови на полу крипты. Она закрыла глаза, тихонько ухнула — и ринулась в теплый поток воздуха. «Ничего у меня не получится!» — в панике подумала Бесс, а потом теплый воздух обнял ее, словно крылья отца, и понес вперед.
Глава VII
Я здесь!
Дни укорачивались, а ночи становились длиннее. В краткие часы дня совы крепко спали, отдыхая от работы и развлечений удлинившихся ночей. После перенесенного в прошлом году ранения Отулисса поняла, что ей придется еще долго восстанавливать свои силы, поэтому стала раньше других сов удаляться в свое дупло, чтобы несколько часов просто поразмышлять перед сном. Словно по заказу, в эту пору Медного дождя выдалось сразу несколько ясных дней подряд, и поскольку Отулисса больше не уставала от ночных полетов, она частенько перед рассветом уходила в свой любимый уголок Великого Древа — в свой маленький висячий садик под кроной. Это было ее излюбленное место созерцания и размышления.
В древесных карманах, образовавшихся в тех местах, где ветки отходили от ствола, частенько скапливался перегной и прочие органические вещества. На протяжении многих лет совы считали своим долгом несколько раз в год вычищать все эти скопления, полагая, что они вредят здоровью дерева. Но Отулисса пересмотрела эту традицию. Как профессор гахуулогии, в чьем ведении находились все вопросы жизнедеятельности Великого Древа, Отулисса провела целую серию опытов с органическими веществами. В результате этих экспериментов она установила, что при тщательном уходе за небольшими кустами, лишайниками и растениями, укоренившими в древесных карманах, общее здоровье дерева лишь укрепляется. В самом деле, многие растения ее висячего садика давали разнообразные плоды, которые можно было употреблять в пищу. Так Отулисса вырастила в своем саду чудесные ягоды, очень похожие на те, что собирались на Великом Древе в пору Медного дождя, с той лишь разницей, что ее кустарники давали урожай круглый год. Помимо этой, сугубо практической выгоды превращенные в висячие сады древесные карманы дарили совам и всему дереву радость созерцания чистой красоты. Вы только представьте, как прелестно выглядели все эти мхи, лишайники и цветущие растения, среди которых были даже орхидеи, разноцветными созвездиями свисавшие из-под зеленой кроны дерева!
- Предыдущая
- 9/38
- Следующая
