Война углей - Ласки Кэтрин - Страница 11
- Предыдущая
- 11/38
- Следующая
— Я прилетела прямо сюда. Сорен, мне нужно срочно увидеть короля и всю стаю.
Он попытался уговорить ее немного передохнуть и выпить хотя бы чашечку молочникового чая, но в ответ Бесс, всегда говорившая очень тихим, мелодичным голосом, вдруг с надрывом прокричала:
— Сейчас не время чаи распивать!
После этого стая в полном составе бросилась в дупло Корина, где их уже ждали тупик, Гвиндор, Отулисса, Тенгшу и Клив.
— Итак, — сказал Корин, — давайте повторим все с самого начала, чтобы Сорен и стая поняли, в чем дело. Не будем, как говорится, ставить все с ног на голову.
Крепыш немедленно попытался встать на голову.
— Это необязательно, милый, — поспешно воскликнула Гильфи, бросив на Отулиссу красноречивый взгляд, говоривший: «Бедные, как вы это выдержали?»
Потихоньку, слово за слово, фрагменты стали складываться воедино. Кусочек здесь, частица тут. Ниточка оттуда, обрывок отсюда. Ни у кого из рассказчиков не было целостной картины, однако когда все отрывки сложились вместе, на глазах у изумленных сов отчетливо проступил страшный рисунок, вытканный на поистине демоническом полотне.
— А теперь попробуем подытожить все, что мы узнали, — вздохнул Корин. — Прежде всего, уголь. Бесс, ты уверена, что мохноногий сыч прилетел именно за ним? Он произнес это слово?
— Он спросил: «Где он?», а когда я переспросила: «Кто?», он ответил: «Уголь Хуула». А я сказала: «Не знаю я ни о каком угле».
— И затем ты его убила.
— Вообще-то, это было не так быстро. Сначала мы сражались. Но да, я его убила. Он мертв.
Совы переглянулись, изумленно качая головами. Бесс, кроткая книжница и мыслительница, убила сову!
— В таком случае придется предположить, что этот сыч был не единственным, кто узнал про уголь, — тихо проговорил Сорен.
— Я просто не знала, что и думать, — отозвалась Бесс. — Я разрывалась между разными мыслями. Сначала хотела лететь сюда с углем. Но потом подумала, что если кто-то еще знает об угле, то на меня могут напасть по дороге. Поэтому я решила оставить его там, где он есть.
— Мне кажется, это было самое лучшее решение, — успокоил ее Корин. — Теперь давайте вернемся к другому вопросу. — При этих словах все присутствовавшие почувствовали мгновенный острый укол в желудках. Все поняли, что под «другим вопросом» имеются в виду хагсмары.
— «Книга Крит» все еще у нас, — первой нарушила молчание Отулисса. — После изгнания Стриги я первым делом убедилась в этом… вернее, Фрита убедилась в этом, поскольку я была ранена. Стрига никак не мог ее прочесть. С тех пор, как мы захватили эту книгу, она находится под замком… — Отулисса замолчала, ибо перед глазами ее вновь встала страшная картина, навсегда выжженная в памяти всех, кто ее видел: залитое кровью мертвое тело Коди, лежащее на книге. Обложка «Книги Крит» до сих пор была запачкана кровью погибшего волчонка. Отулисса медленно повернулась к Крепышу.
— Сосредоточься хорошенько, Крепыш. — Совы уже в пятый раз просили его сосредоточиться, и Крепыш с удивлением понял, что теперь это дело получается у него намного проще. — Ты можешь точно вспомнить, что ты слышал о хагсмарах?
Крепыш с готовностью зажмурился, на миг крепко сжал клюв, а потом заговорил:
— Кажется, могу. Синяя сова сказала, что хагсмары исчезли больше тысячи лет тому назад. А темная сова ей и говорит: «И ты думаешь, они навсегда ушли?» На это синяя сова ответила: «Мадам-генеральша, скажите прямо, о чем вы думаете?» И темная сова ей сказала: «Я думаю, что ничего не бывает навсегда». Синяя сова тогда подумала-подумала, да и объявила, что она не сильна загадки разгадывать. И тогда темная сова сказала что-то про Долгую ночь. «Чудесный птенец появится на свет», — вот так прямо и заявила. А синяя ее спрашивает: «У вас, стало быть, есть яйцо?» А темная отвечает: «Дайте срок».
Крепыш замолчал и с удивлением посмотрел на своих слушателей.
— Эй, ребята, что это с вами? Почему вы стали такие тощие?
Ибо за время на удивление точного рассказа Крепыша совы похудели чуть ли не вдвое.
Первым пришел в себя Сорен.
— Крепыш, ты великолепно справился и очень нам всем помог! Но у меня есть еще один вопрос.
— Ага!
— Почему ты называешь вторую сову «темной»?
— Ой, правда… Просто я сначала принял ее за сипуху — по форме лица, по росту, ну и по длине перьев тоже. Кажется, у нее были даже пятнышки на плечах, совсем как у вас. Но только перья у нее были не такого красивого золотого цвета, как ваши.
Отулисса изумленно посмотрела на Крепыша. Просто не верится, что тупик мог дать столь точное и подробное описание внешности совы! Честно говоря, все присутствовавшие в дупле были потрясены количеством стройных логических умозаключений, произведенных мозгами тупика.
— Нет, — продолжал Крепыш, — перья у нее были очень темные, почти черные. И еще длинные и косматые. По крайней мере, по краям. Она была похожа на ворону, только гораздо безобразнее.
Хагсмара!Страшное невысказанное слово повисло в полумраке дупла, как проклятие, посланное из самого хагсмира. Все совы почувствовали страшную дрожь в желудках.
На этот раз первой заговорила Гильфи.
— А какое у нее было лицо, Крепыш? Ты сказал, что по форме оно напоминало лицо сипухи.
Крепыш кивнул.
— А больше ты ничего не заметил? Какие перья были у нее на лице? Может быть, белые, как у Корина и Сорена? А глаза у нее были черные?
— У нее все лицо было в шрамах. Особенно с одной стороны. Сначала я вообще не видел ее лица, но потом она сняла маску и повесила ее на ледяной осколок. И это было ужасно. Я никогда не видел такого страшного лица. Один шрам… — Крепыш замялся и украдкой покосился на Корина. — Один шрам шел у нее прямо через все лицо, совсем как у вас, — вы уж простите, и не обижайтесь, пожалуйста, потому что вы-то намного красивее! И глаза у той совы не были совсем черными, как ваши. Мне показалось, что в глубине их горел какой-то бледный желтый свет.
Страшная мука исказила лицо Корина. Он глубоко вздохнул и проговорил:
— Значит, теперь мы точно знаем, что Нира жива. Она носит металлическую маску, похожую на маску моего отца, возможно, выкованную из ее остатков. И еще она постепенно превращается в хагсмару.
— Просто не представляю, где она отыскала кузнеца, согласившегося выковать для нее новую маску! — процедил Гвиндор.
— Все живые существа продаются и покупаются, — глухо вздохнул Бубо. — И совы не исключение.
Что и говорить, новости были просто ужасные. Однако Корин, вопреки всему, как будто воспрянул духом и даже расцвел. Тонкая бахромка на его крыльях распушилась, так что он стал казаться вдвое больше ростом.
— Стрига и Нира объединились. Теперь мы точно это знаем. Мы должны действовать. Мы не позволим себя запугать и не будем опускать крылья. У нас есть преимущество, ибо мы заранее узнали об их замыслах. — Глаза Корина ярко заблестели, и гордость за племянника согрела желудок Сорена. Он уже давно не видел Корина таким сильным, твердым и уверенным в себе. Почти вся жизнь молодого короля была отравлена зловещей историей его родителей, Клудда и Ниры. Он был воспитан самой жестокой матерью, которую только может представить себе сова, поэтому лучше многих знал, что такое тирания. Повернувшись к тупику, Гвиндору и Бесс, стоявшим плечом к плечу у стены дупла, король Корин торжественно объявил:
— Вы трое проявили беспримерную отвагу и мудрость.
Крепыш вытаращил глаза и разинул клюв.
Мудрость? Неужели король назвал его мудрым?!
— Каждый из вас был готов действовать, полагаясь на свой страх и риск. Ты, Гвиндор, благодаря своей близости с волками сумел узнать голос моей близкой подруги Джильбаны и, даже не зная, о чем она вела песнь, почувствовал, что дело очень важное. Ты понял главное: Джильбана чем-то сильно взволнована, и вспомнил, что именно так она пела в ту ночь, когда повела волчьи отряды на битву за «Книгу Крит».
— Дорогая Бесс! Ты защищала уголь с отвагой настоящего воина. Ты покинула свое заветное убежище, ты впервые за много лет отправилась в совиный мир и в одиночку перелетела море Хуулмере! Мы знаем, как тяжело тебе пришлось, и глубоко благодарны тебе за твою преданность.
- Предыдущая
- 11/38
- Следующая
