Возвращение магии - Клейпас Лиза - Страница 36

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая

Вытащив ее в центр толпы вместе с ними, музыканты поставили ее так, чтобы все могли ее видеть. Скрипач кивнул Маккенне. – Мои добрые друзья, - крикнул он, - этот джентльмен попросил песню в честь леди, которая стоит перед нами. Прошу вас помочь нам исполнить песню «Роза Трали» для леди Алины.

Публика неистово захлопала, потому что песня эта была крайне популярна, из тех, что появились только в этом году. Покраснев, Алина наградила Маккенну взглядом, обещавшим ему скорую расправу, и вся толпа захохотала. Он ответил на ее взгляд невинной улыбкой, насмешливо вскинув брови, чтобы напомнить ей, что именно она попросила о серенаде.

Музыканты преувеличенно томно посмотрели на Алину, и она с усмешкой покачала головой, когда они начали играть, и не меньше двух сотен голосов стали им подпевать. Даже некоторые владельцы магазинов и странствующие торговцы подошли поближе и присоединились, подставляя ее имя вместо имени героини песни:

Когда песня закончилась, Алина в знак благодарности присела в глубоком реверансе. Она подала руку главному скрипачу, и тот, запечатлев на ней поцелуй, притворился, что падает в обморок, вызвав у собравшихся аплодисменты и дружеский смех.

Вернувшись к Маккенне, Алина свирепо поглядела на него. – Ты заплатишь за это, - пообещала она.

Он усмехнулся. – Ты хотела серенаду.

Из груди ее вырвался смех. – От тебя, - воскликнула она, снова взяв его под руку. – Не от всего населения Стоуни Кросс!

- Поверь мне – это было гораздо лучше, чем слушать меня одного.

- Насколько мне помнится, у тебя был очень хороший голос.

- Я давно не практиковался.

Они, улыбаясь, уставились друг на друга, и вены Алины наполнились восторгом. – А еще я просила стихотворение, - сказала она.

Кокетливая искорка в ее глазах, казалось, взволновала Маккенну, и голос его стал глубже, когда он ответил. – И я сказал, что мне нужно больше вдохновения.

- Боюсь, что тебе придется выразиться точнее. Какое именно вдохновение ты имеешь в виду?

Уголки его широкого рта изогнулись. – Воспользуйся своим воображением.

Эти слова оглушили Алину. Неосознанно, Маккенна использовал ту же фразу, что как-то сказал Адам, когда они обсуждали шрамы на ее ногах.

Ощущение нетерпения снова вернулось, и она едва могла дышать от возбуждения и волнения в груди. Если бы она была умной, если бы была смелой, она смогла бы получить то, чего хотела больше всего на свете. Одну ночь с Маккенной… нет, всего лишь несколько минут, украденных у жестокой Судьбы… Боже, неужели это так много?

Неважно, чего это будет ей стоить, она получит несколько драгоценных минут близости с мужчиной, которого она никогда не переставала любить. И она найдет способ сделать это, не раскрывая ему своих секретов. Сегодня ночью, подумала она мятежно, и будь проклят любой, кто попытается ее остановить. Будь проклята Судьба… она и Маккенна, наконец, получат то, что заслужили.

Было уже давно за полночь, и факелы один за другим гасли. Жители и гости деревни толпами бродили по темнеющим улицам, многие навеселе. Кто-то пел, кто-то дрался, кто-то спорил, а другие тем временем под прикрытием темноты бесстыдно целовались. Те, кого такое поведение возмущало, предусмотрительно разъехались по домам, в то время как оставшиеся начали понимать, что сдержанность толпы тает с такой же скоростью, с какой гаснут факелы. Музыканты играли у праздничного костра, а танцоры, обильно потея, двигались взад-вперед в круге мерцающего света.

Пристально уставившись в пламя костра, Алина прислонилась к Маккенне. Он машинально поддержал ее, одна рука его легла на изгиб ее затянутой корсетом талии, другая – мягко обхватила ее за локоть. В любую другую ночь, при других обстоятельствах, то, как они стояли, вызвало бы скандал. Однако обычные правила приличия во время ярмарки были гораздо мягче, если не сказать, совсем забыты. И в беспорядочной толпе никто, казалось, не заметил или не обратил внимания на то, что Алина и Маккенна возникли из темноты, словно пара теней из давнего прошлого.

Алина чуть прикрыла глаза, когда в лицо ей пахнуло жаром костра. – Ты стал выше, - пробормотала она рассеянно, вспоминая, как когда-то он стоял, прижавшись подбородком к ее макушке. Теперь он не мог этого сделать, не наклонившись.

Он склонил голову, его мягкий и тихий голос раздался у ее уха. – Не правда.

- Правда. – Вино развязало ей язык. – Мы больше не подходим друг другу как раньше.

Его грудь, такая твердая за ее спиной, содрогнулась от удивления. – Может быть, теперь мы подходим друг другу еще лучше. Давай проверим и убедимся.

Алина улыбнулась и почти позволила себе растаять в его руках… о, как она хотела, жаждала положить голову ему на плечо и почувствовать его рот на нежном изгибе своей шеи. Вместо этого она стояла не двигаясь, слепо смотря в огонь. От кожи и одежды Маккенны доносился запах полуночного воздуха, солнечных лугов и дыма… и едва уловимый аромат здорового возбужденного мужчины. Воздух между ними стал густым от желания, опьяняя и размывая границы реальности. Звуки костра, тлеющее, потрескивающее и пощелкивающее дерево, казалось, прекрасно отображали ее смятение. Она больше не была ни беззаботной девчонкой из прошлого, ни безропотной Алиной с опустевшей душой, но стала на время кем-то еще… страстной мятежницей, восставшей ради любви.

- Только не в доме, - услышала она свой шепот.

Маккенна не шевелился, но она почувствовала, что он потрясен. Прошла минута, прежде чем он тихо сказал, - Тогда где?

- Давай пройдемся по лесу, - бесстрашно предложила она, - вдоль тропинки, что проходит мимо колодца желаний.

Маккенна знал тропинку, о которой она говорила – темная дорожка, которой нечасто пользовались, в юности они исходили ее вдоль и поперек. У него не возникало сомнений, почему она предложила именно ее.

Короткая, печальная улыбка появилась на губах Алины, когда она подумала, что совокупление в лесу вряд ли можно назвать великой романтикой. Тайно, грубо, торопливо и определенно неудобно. Но она никогда не сможет позволить себе такой роскоши как свечи, белое постельное белье и неспешные любовные ласки. Если она намеревается не позволить Маккенне увидеть свои шрамы, ей понадобятся темнота и хитрость, и у него никогда не появится возможности обратить внимание на ее ноги. То, что она, в самом деле, обдумывала такое – поступок, лишенный всяких приличий или нежности – было неслыханно. Но это - все, что она могла принять от Маккенны. И кому от этого будет вред? Ясно, что Маккенна хотел взять то, в чем ему было отказано в прошлом. Она же, со своей стороны, хотела, чтобы ей было, о чем вспомнить, все те долгие годы, что ей потом придется жить без него. Они хотели друг друга по причинам, быть может, эгоистичным – но, по мнению Алины, так было даже лучше.

- Колодец желаний… - проговорил Маккенна. – Ты до сих пор туда ходишь?

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая