С вечера до утра - Акимушкин Игорь Иванович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/35
• Следующая

Жалкое, однако, существо представилось глазам священника, когда он поспешил за перепуганными своими прихожанами к вздувшейся от паводков реке. Слепой, бледный тритон с пучками жабр по бокам головы и крохотными лапками слабо извивался у его ног.

Священник осторожно поднял с земли хрупкое создание, заспиртовал и послал знакомому своему натуралисту. Тот описал его под названием протея (с этого, собственно, и началось изучение фауны пещер, но о том — немного позже).

Протей, или, по-местному, ольм, — истинный (в научном и обычном смысле слова) житель подземного царства. Пещеры Триеста (северо-восточная Италия) и прибрежных областей Югославии — его родина. Лишь во время сильных наводнений и ливней вздувшиеся потоки иногда выносят его на поверхность земли. Предпочитает он воды тихие, которые текут ровно, небыстро, но может жить и на суше (в лабораториях неделями!). Вылезает из воды и ползает по сырой глине или известняку и прочим наносам и отложениям подземного сухопутья. Кроме жабр, у протея есть и легкие. Дышит он и всей кожей. Она цветом желтовато-белая.

Протей — альбинос. Но если поживет он некоторое время не в темноте, а в освещенном месте, то покрывается его тело бурыми и черными пятнами. Значит, пигмент кожей протея утерян не полностью: свет его словно проявляет, как на фотобумаге.

Бледное червеобразное тельце протея длиной сантиметров 20–25 (редко до 30). Лапки крохотные, для пеших путешествий малопригодные, на передних по три малюсеньких, словно бы зачаточных пальца, на задних — только по два. Хвост сверху и снизу с неширокой каймой (нужной для плавания). Голова похожа на щучью — с удлиненным, но тупым на конце рыльцем. По бокам, сзади на голове недлинные кисточки слегка трепещут, волнуемые током воды. Это жабры. Протеев без жабр не бывает. Не встречали, во всяком случае, еще таких.

Протей, как аксолотль, — личинка-переросток. Немолодое дитя, вроде головастика, который не захотел, а точнее, не смог стать лягушкой. И вот живет, до смерти оставаясь морфологическим «ребенком». Редкое в природе явление — размножение «головастиков», то есть незрелых по внешним признакам животных, без обычного в их племени превращения во взрослую стадию — называют неотенией. (Это все равно как если бы гусеница, не став бабочкой, начала бы вдруг размножаться!)

Жабрами дышат личинки всех тритонов и саламандр, а протей тоже своего рода тритон, только особого семейства, в котором всего пять видов.

Один вид — европейский (это протей). А другие четыре — американские. Родина их — восточные области Северной Америки. Эти заокеанские родичи протея — не пещерные жители и нас сейчас не интересуют.

Протей — слепец! Нечем ему смотреть, да и незачем: тьма беспредельная там, где он живет. У молодых протеев еще можно разглядеть точечные обозначения мест былого нахождения ныне недоразвитых глаз. Позднее эти глазки-точечки совсем зарастают кожей, и снаружи их не видно.

Казалось бы, у слепого узника подземелья незавидная судьба, жизнь убогая, повадки примитивные: плавает или ползает во тьме с единственным устремлением съесть какого-нибудь ракообразного или насекомого. Но нет: живет этот инфантильный обитатель «мрачного царства Аида» по-своему полной жизнью, в которой есть и эмоции (ревность, агрессивность, нежные отцовские чувства), есть привязанности (к подруге и обитаемой территории) и родительская ответственность. Как показали недавние наблюдения французских исследователей, у протеев довольно сложное поведение.

На северных предгорьях Пиренеев в особом бетонном бассейне с соответствующим грунтом, проточной водой, в которую были пущены разные водные ракообразные и насекомые и брошены опавшие листья, древесная труха и растения, создали биологи искусственные условия, близкие, однако, к тем, в которых обитают в пещерах протеи. Протеев поселили в этом бассейне. Они жили неплохо, не голодали, не болели, но размножаться почему-то не хотели…

До этого уже было известно, что вода нужна протеям «жесткая», богатая кальцием, сравнительно прохладная — от 6 до 15 градусов по Цельсию — и полный мрак. В таких условиях у некоторых любителей протеи жили по восемь — десять лет. Однако размножались редко. Французские исследователи знали также об опытах австрийца Каммерера, который, экспериментируя в 1912 году, установил, что в воде с температурой ниже 15 градусов протеи рождают живых детенышей, а в более теплой воде откладывают яйца.

Казалось бы, биологи все сделали, как надо, как подсказывал опыт всех, кто разводил протеев до них. Но ольмы, обретя на новом месте вполне сносные бытовые условия, обзаводиться детьми, как видно, не собирались.

Чего-то им не хватало. Меняли температуру воды: повышали, понижали и, наконец, остановились на 11,5 градуса. Никакого эффекта. И лишь когда положили в бассейн большие камни и глыбы известняка, стиль поведения протеев сразу изменился. Они заползали между камнями, забеспокоились, заметно оживились.

Каждый самец избрал укромный уголок под камнем и небольшую округу около него — индивидуальную территорию, как говорят биологи. Охранял ее от соседей, которые старались прибавить к своим владениям лишний кусок, и от нерасторопных самцов, не успевших еще обзавестись собственным имением. Слепой, на вид какой-то субтильно-беспомощный житель мрака весьма агрессивно и отважно боролся за жизненное пространство для своего потомства. Вскоре в тех местах, которые сильные самцы сумели отстоять, самки, их подруги, отложили большие яйца. Каждое на некотором расстоянии от другого было приклеено к камням в укромных уголках и щелях. Самки тоже активно защищали свою территорию. Но потом охладели к этому делу, покинули и яйца. Самцы же несли бдительную вахту около них, пока не вывелись личинки. Случилось это приблизительно через пять месяцев. Детишки родились крупные — 2,2 сантиметра длиной. Зачатки недоразвитых глаз, отчетливо у них заметные, доказывают, что предки протеев жили когда-то не во мраке пещер и глядели на солнечный мир вполне нормальными глазами.

Температурный рубеж в 15 градусов не имеет никакого отношения к тому загадочному обстоятельству, которое, как прежде казалось, разгадал Каммерер: будут ли протеи рождать живых детенышей или отложат яйца. Опыты Каммерера (как и некоторые другие его эксперименты, ошеломившие в свое время генетиков) были, очевидно, не точно поставлены. Что влияет на физиологические процессы протеев, побуждая их плодиться разными способами, пока не ясно.

Не ясно также и истинное назначение и роль в жизни протеев тех звуков, которые они издают при сильном возбуждении, изгоняя из легких воздух резким их сжатием.

Немало и других не разгаданных еще секретов в биологии «грозного» ольма, одного из самых безобидных существ мира. Нужно ли говорить, что к драконам, злым духам и прочим мифическим порождениям невежества он не имеет никакого отношения и причиной стихийных бедствий быть не может. Напротив, он сам жертва больших паводков и наводнений, которые выносят его на поверхность земли, в мир, гибельный для него. Народная фантазия соединила в едином вымысле и грозные силы природы, и странных «неземных» существ, появляющихся во время наводнений. Так родилась легенда об Ольме — повелителе горных рек.

Представьте теперь, что мы нанесли визит протею в его мрачном уединении. По веревочной лестнице спустились в глубокую дыру-колодец естественного происхождения или иным путем проникли в карстовую пещеру. Спуск долгий, десятки метров, и происходит в полной темноте уже с первых метров входа в бездну. Поэтому электрические или ацетиленовые фонари нам необходимы.

Отвесно вниз и вниз уходит узкая шахта с причудливым рельефом на стенах. Но вот вроде бы ноги нащупали дно — покатый пол, сводчатые потолки подземелья и косо вниз уходящий во мрак коридор. Как глубоко и далеко уведет он нас, если последуем по нему, то во весь рост, то ползком одолевая узкие места?

• Предыдущая
• 29/35
• Следующая