Полночь - Кунц Дин Рей - Страница 17

• Предыдущая
• 17/108
• Следующая

Подъемник достиг третьего этажа. Дверь отворилась, и Муз, вбежав в спальню, направился к креслу Гарри.

Телескоп был укреплен на движущейся платформе, Гарри откатил его в сторону. Он нагнулся и, погладив собаку по голове, взял у нее из пасти холодную банку, которую Муз держал зубами за нижнюю часть, чтобы не запачкать. Гарри зажал банку в коленях, взял со стола фонарик и, посветив на этикетку, убедился, что пес принес именно пиво, а не кока-колу.

Умная собака была приучена различать слова «пиво» и «кока-кола» и редко ошибалась. Правда, иногда она забывала задание по пути на кухню и брала не ту банку. Еще реже Муз приносил совсем посторонние вещи: газету, домашнюю туфлю, коробку с бисквитами для собак, а однажды принес сваренные вкрутую яйца, причем так бережно, что не повредил скорлупу. Как-то он притащил даже щетку из арсенала экономки. В таких случаях Гарри повторял указание, и во второй раз Муз никогда не ошибался.

Гарри уже давно решил, что пес не столько ошибается, сколько подшучивает над ним. Они понимали друг друга с полуслова, и Гарри был теперь убежден, что у собак тоже есть чувство юмора.

На этот раз без шуток и ошибок Муз принес именно то, что просили. Гарри при виде пива почувствовал жажду.

Выключив фонарик, он похвалил собаку:

— Хороший мальчик, хороший, славный пес.

Муз тихо зарычал от счастья. Он присел и ждал новых указаний.

— Ну, иди, Муз. Ложись. Славный пес.

Муз разочарованно поплелся на свою подстилку, а Гарри откупорил банку и сделал большой глоток.

Потом он поставил пиво на стол, придвинул к себе телескоп и вновь обратился к безмолвному общению с ночью, со своими соседями, со своей большой семьей.

Госдейлы и Кайзеры продолжали играть в карты.

В окрестностях похоронного бюро двигался лишь клубящийся туман.

По улице Конкистадоров, освещенный светом фонарей у дома Стернбека, не торопясь шел Рэй Чанг, владелец единственного в городе магазина по продаже телевизоров и электроники. Он выгуливал свою собаку Джека — золотистого спаниеля. Собака обнюхивала каждое дерево, выбирая, какое пометить.

Знакомые издавна сцены спокойной городской жизни очень нравились Гарри, но настроение его резко изменилось, когда он перевел телескоп на дом Симпсонов. Элла и Денвер Симпсон жили в доме кремового цвета с черепичной крышей, выстроенном в испанском стиле. Дом находился на противоположной стороне улицы Конкистадоров на два квартала севернее, как раз возле старого католического кладбища и в одном квартале от Оушн-авеню. Так как ничего на кладбище, за исключением одного дерева, не заслоняло вид на этот дом, Гарри мог без помех, хотя и под углом, созерцать все его окна. Он заглянул в окно кухни. Наведя на резкость, он увидел Эллу Симпсон, которая сцепилась со своим мужем, прижавшим ее к холодильнику; она пыталась вырваться, махала руками и, вероятно, кричала.

Гарри ощутил, как дрожь пробежала по его израненному шрапнелью позвоночнику.

Он сразу понял, что происходящее в доме Симпсонов связано с другими странными событиями, которые ему довелось наблюдать в последнее время. Денвер работал почтальоном, а Элла возглавляла процветающий косметический салон. Им было чуть больше тридцати. Это была одна из немногих негритянских семей в городе, и, насколько Гарри знал, брак их был счастливым. Серьезная ссора между ними представлялась настолько необычной, что Гарри не мог не вспомнить о других необъяснимых случаях, которым был свидетелем.

Элла наконец сумела вырваться из рук мужа, но она успела сделать только один шаг, как он нанес ей сильный удар. Женщина рухнула на пол.

Муз, видимо, почуял перемену в настроении своего хозяина. Пес поднял голову и пару раз глухо пролаял.

Неожиданно на кухне Симпсонов появились двое новых персонажей. Гарри опознал в них офицеров полиции Мунлайт-Кова, несмотря на то что они были одеты в гражданскую одежду. Это были Пол Готорн и Риз Дорн. Их появление лишь укрепило подозрения Гарри о связи этого события со случаями, в которых насилие странным образом сочеталось с атмосферой заговора и которые он наблюдал из своего окна. Гарри ломал голову, но не мог понять, что происходит в его некогда тихом и спокойном городке. Готорн и Дорн подняли Эллу с пола и взяли ее под руки с двух сторон. Элла, видимо, была в полубессознательном состоянии от жестокого удара мужа.

Денвер что-то говорил Готорну, Дорну или своей жене. К кому он обращался — было непонятно, лицо его было искажено гримасой такой ярости, что Гарри вздрогнул.

В кухне появился еще один человек, он сразу же направился к окну и задернул шторы. Но Гарри сумел опознать в нем доктора Йена Фицджеральда — старшего по возрасту из трех врачей Мунлайт-Кова. Он практиковал в городе вот уже тридцать лет, и все с любовью называли его док Фиц. Гарри лечился у него и знал его как заботливого врача, однако теперь доктор не был похож на самого себя. Гарри успел вглядеться в его лицо. И поразился перемене — свирепое выражение глаз и напряженные черты лица превращали знакомый облик в неподвижную, зловещую маску.

В кухне теперь ничего не разглядеть. Гарри перевел телескоп на другое окно и так припал к окуляру, что ощутил боль. Проклиная туман и свою неловкость, он откинулся в кресле, чтобы дать отдохнуть глазам.

Муз забеспокоился.

Через минуту зажегся свет в угловой комнате на втором этаже дома Симпсонов. Гарри сразу же переключился на это окно. Это была спальня хозяев дома. Туман все больше ухудшал видимость, но он сумел разглядеть, что Готорн и Дорн внесли Эллу на руках в спальню и бросили на кровать.

Вслед за ними в спальню вошли Денвер и док Фиц. Доктор поставил свой черный саквояж на столик у кровати. Денвер задернул шторы на окне, выходившем на улицу Конкистадоров, затем подошел к окну, в которое смотрел Гарри. Какое-то время Денвер всматривался в ночь, и у Гарри возникло странное чувство, будто Денвер видит его, хотя их разделяли два квартала и у Денвера не было телескопа. Гарри уже не раз отмечал такой эффект при своих наблюдениях, но знал, что на самом деле никто его не видит.

Все же его пугали эти взгляды глаза в глаза. Наконец Денвер задернул шторы, оставив, однако, промежуток между ними дюйма в два шириной.

Гарри била дрожь, все тело покрылось холодным потом. Он пытался подобрать наиболее подходящий окуляр, настроить телескоп на наибольшую резкость, в конце концов ему это удалось. Теперь он как бы незримо присутствовал в спальне, стоял у окна. Туман слегка рассеялся и не создавал помех.

Готорн и Дорн держали Эллу за руки и за ноги. Она отбивалась, но силы были неравными.

Денвер пытался заткнуть рот жены кляпом из белой материи.

Мелькнуло лицо Эллы. Глаза вылезали из орбит.

— О, черт! — Гарри сжал пальцы в кулак.

Муз встревожился и подошел к хозяину.

От отчаянной борьбы одежда на Элле смялась. На блузке расстегнулись пуговицы, юбка задралась выше колен. Несмотря на это, в этой сцене не было ничего, даже близко напоминающего изнасилование. Что бы они ни собирались делать с ней, это выглядело страшнее и загадочнее, чем обычное сексуальное домогательство.

Док Фиц встал у кровати, заслонив Эллу. В руках у врача был флакон с золотистой жидкостью, он наполнял ею шприц.

Затем он сделал Элле укол.

Что это был за укол?

Что происходит?

Поговорив со своей матерью, Тесса Локленд села в кровати и стал смотреть документальный фильм по Пи-би-эс. Она начала говорить вслух все, что она думает об операторской работе, установке кадра, освещении, монтаже и тексте фильма и вдруг поняла, как нелепо звучат реплики, обращенные к самой себе. Тогда она начала передразнивать критиков телепрограмм. Большинство из них были о себе очень хорошего мнения, строили из себя бог знает что. Один Роджер Эберт — нормальный парень. Несмотря на свое игривое настроение, Тесса понимала, что ее поведение — это чересчур даже для нее, всегда самостоятельной и независимой. Конечно, она была на взводе из-за прогулки по пляжу, на котором погибла сестра, — хотелось разрядки. Однако жизнерадостность Локлендов тоже должна иметь границы.

• Предыдущая
• 17/108
• Следующая