Рецепт дорогого удовольствия - Куликова Галина Михайловна - Страница 5
- Предыдущая
- 5/41
- Следующая
– Ну... давай действовать более условно. Итак, ты пошел дальше.
– Да. Я был примерно вот тут, когда обернулся и увидел машину. И Сузи, которая выходила из калитки.
– Отлично, – кивнула Глаша. – На все про все ушло четыре минуты. Примерно. Ну, допустим, пять. Две минуты туда, две обратно, одна – там.
– Где там? – с интересом спросил Кайгородцев.
– Не знаю, где. Где-то там, внутри. Пошли скорее.
– А может, одна минута – туда, другая – обратно и три там? – спросил Петя, засовывая руки в карманы.
– Может, и так. Но я думаю, раз твоя жена так быстро вернулась, она, скорее всего, либо что-то где-то оставила, либо взяла. На это не требуется много времени. И потом: ты видел ее достаточно долго, так ведь? Значит, она не свернула и не остановилась, пока была в поле твоего зрения.
Они вернулись к калитке и вошли на территорию кладбища. Сразу за оградой выстроились рядами старые могилы. Редкие из них были прибраны, как подобает. Остальные заросли травой и полевыми цветами. Невдалеке виднелась полуразрушенная часовня, над которой совершали ритуальные полеты черные вороны.
– Значит, твоя жена пошла по этой вот дорожке, да? А с какой скоростью она шла?
– В смысле – в километрах в час? – деловито уточнил Кайгородцев. – Она шла быстро. Ну, конечно, не так, как ездит велосипед...
– При чем тут велосипед?
– В учебниках по алгебре написано, с какой скоростью ездит велосипед. Мы могли бы точно посчитать...
– Петя, успокойся, – похлопала его по плечу Глаша и снова засекла время.
После чего быстрым шагом двинулась по заасфальтированной дорожке, которая убегала вдаль, насколько хватало глаз. Кайгородцев потрусил за ней. Глаша вынуждена была признать, что в сложившейся ситуации он ведет себя как болван.
– Будем считать, – бросила она через плечо, – что Сусанна никуда не сворачивала до самого последнего момента. Стоп! Приехали. Примерно вот досюда она должна была дойти, чтобы уложиться с возвращением. Конечно, ты курил и писал с погрешностями, поэтому давай начнем осматривать территорию с запасом – вернемся немного назад.
– А что искать? – спросил Петя с любопытством.
– Понятия не имею. Что-нибудь. Может, заметим нечто необычное...
Первым необычное заметил Кайгородцев. Пока Глаша лазила между брошенными могилами, он бесцельно бегал туда-сюда по дорожке и нервно курил. Внезапно его хаотичное движение прекратилось, он стал как вкопанный и коротко крикнул:
– А-а!
И схватился за сердце.
– Что такое? – спросила Глаша, повернувшись на его вопль.
– Кара... – пролепетал Кайгородцев и пальцем показал на одну из могильных плит. – Кара...
– Кара... что? – нетерпеливо спросила Глаша, пытаясь вылезти из зарослей лопуха.
– Ул! – просипел Петя. – Кара-ул!
Закачался на каблуках, закатил глаза и совершенно неожиданно рухнул на землю, показав ласковому солнышку подошвы своих ботинок. Запрыгав козочкой, Глаша тотчас же выскочила на дорожку и бросилась к нему. Судя по всему, Петя был в глубоком обмороке.
– Пульс слабый, дыхание прерывистое, – пробормотала она, ползая вокруг него на коленях. – Руки ледяные.
Она не удержалась и кинула взгляд на могильную плиту, куда только что указывал Петин палец. И тотчас же зажала рот ладонью, чтобы не издать похожий вопль. На могильной плите было написано: «Мультяпов Геннадий Викторович». Ниже шли годы жизни и смерти. А наверху... Наверху красовался большой и четкий снимок покойного. Только это был никакой не Мультяпов. С могильной плиты на Глашу с победным видом смотрел Петя Кайгородцев и улыбался так, словно только что получил Нобелевскую премию.
Придя в себя, Глаша присвистнула и поднялась на ноги.
– По крайней мере, можно больше не искать, – пробормотала она.
Надо полагать, Сусанна ходила именно сюда. Но что, интересно, означает эта фотография? Глаша подошла к могиле и внимательно огляделась вокруг, уперев руки в боки. Оградка была низкой и хорошо сохранилась. Кто-то подкрасил ее и даже скосил траву вокруг. Под плитой лежали три увядшие гвоздики, а в могильный холмик был воткнут маленький колышек.
«Может быть, это знак? – подумала Глаша. – И там что-нибудь зарыто?» Убеждая себя, что гроб глубоко в земле и, если немножко покопаться сверху, то ничего ужасного не случится, она достала пластмассовый совок, вытащила колышек и принялась рыть на этом месте ямку. Тщетно – там ничего не было. Но поскольку других версий не возникло, она продолжила раскопки, раскидывая вокруг себя мягкие рассыпчатые комья. Внезапно совок ткнулся во что-то твердое. Глаша запустила в вырытую яму руку и нащупала нечто холодное, покрытое тканью.
Волосы у нее на голове зашевелились, и как раз в этот самый момент возле ее уха раздался голос:
– Ага! Вот ты и попалась!
И чья-то ладонь легла ей на плечо.
Глаша взвизгнула и закрыла голову грязными руками.
– Я же говорил, Павел Геннадьевич, что они сюда направились с умышленной целью! – торопливо сообщил еще один голос.
– С предумышленной, – важно поправил невидимый Павел Геннадьевич. – Вот, значит, они какие – осквернители могил!
Глашу потащили за шиворот вверх. Она наконец увидела, кому попалась. Павел Геннадьевич оказался милиционером при полном параде с большим тяжелым животом, похожим на рюкзак с камнями. Притащил же его сюда маленький хлипенький мужичонка с приблатненными бачками. Взгляд у него был липким, а рот красным и мокрым.
Глаша оглянулась и увидела, что Кайгородцев по-прежнему лежит на дорожке, не подавая признаков жизни.
– У него чего, тепловой удар? – перехватив ее взгляд, спросил милиционер.
– Он в обморок упал, гражданин начальник, – заискивающе сказала Глаша. – Увидел себя на фотографии и ку-ку! Вот, посмотрите: видите?
Павел Геннадьевич приблизил красную морду к фотографии, потом, тяжело ступая, двинулся к Пете.
– Одно лицо, – удивленно сказал он. – Так вы, выходит, не оскверняете? – Голос его стал нежным. – Выходит, тут у нас самостийное захоронение! Во-от вы зачем тут рылись! Хотели покойничка бесплатно похоронить!
Глаша отряхнула руки и насмешливо сказала:
– Ага, с помощью пластмассового совка.
Маленький, прыгавший вокруг, сварливо заметил:
– А чего? Во какую ямищу уже вырыла!
– Опять же – фотографию приладила заранее, – подхватил Павел Геннадьевич.
– И покойника к могилке за ручку привела! – добавила Глаша.
Павел Геннадьевич задумчиво посмотрел на Кайгородцева и почесал складчатый затылок.
– М-да...
Петя тем временем начал приходить в себя. Он слабо застонал и дернул левой ногой.
– Да он и не покойник вовсе! – крикнул красноротый, всплеснув руками.
– Живьем хотела захоронить?! – ахнул милиционер. – Кто он тебе – муж?
– Начальник, – обреченно ответила Глаша.
– Во, бабы пошли! – процедил маленький. – Начальников живьем в землю закапывают.
– Правильно, – кивнул милиционер. – Она заранее выбрала место, вставила фотографию...
– И для чего же я ее вставила? – с нехорошей улыбкой поинтересовалась Глаша.
– Чтоб не забыть – куда, значит, закопала, – нашелся милиционер. – Обманом заманила шефа к могилке, нанесла удар по мозговым центрам – орудие преступления мы еще найдем – и стала рыть.
– И чего же я его на дорожке-то стукнула? – ехидно спросила Глаша. – А не прямо на могилке? А?
– Ну... Догадался он о твоем преступном замысле. Пришлось изменить план по ходу дела.
Кайгородцев принял сидячее положение и двумя руками схватился за голову.
– Не волнуйтесь, гражданин, вы в безопасности! – заявил милиционер и потребовал: – Предъявите ваши документики.
– Кто? Что? – слабым голосом спросил Петя и встал на четыре конечности. – Меня похоронили! Боже мой! – простонал он, словно собака, продвигаясь к разрытой могилке.
– Еще не похоронили, гражданин, – обрадовал его Павел Геннадьевич. – Мы поспели вовремя.
– Поспевают груши, сержант, – ехидно заметила Глаша, с сочувствием глядя на Кайгородцева, который впился безумным взором в свою фотографию. – Кстати, там, в могиле, что-то лежит.
- Предыдущая
- 5/41
- Следующая
