Влюбиться в лучшего друга - Куликова Галина Михайловна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/45
- Следующая
— Что изменить? — сердито откликнулся Виктор. — Ничего уже не изменится! Если мы сейчас все замнем, ты начнешь суетиться, как наседка возле кладки. Накупишь ароматических свечей, как советуют твои дурацкие журнальчики, будешь готовить мне пенные ванны и надевать перед моим приходом шелковые халатики… Я точно знаю, Волгина, сколько у тебя халатов. Три штуки. Даже если ты купишь еще три, их хватит только на неделю. А потом мне снова все надоест. Кроме того, ты ведь поняла, что дело не в этом. В постели у нас с тобой все нормально.
— Тогда в чем не нормально? — Таня не сводила глаз с Виктора, который остановился возле окна.
Впервые в жизни она смотрела на него как на постороннего мужчину. Крепкий, уверенный в себе, с богатой мимикой и дерзкой улыбкой. У него были широко расставленные светло-зеленые глаза, взгляд которых сейчас ранил ее так жестоко.
— Я тебе все уже объяснил. Мы устали друг от друга, нашим отношениям не хватает воздуха. Я с тобой под одной крышей просто задыхаюсь!
— И что же ты предлагаешь? — спросила Таня, не веря, что вот сейчас он снова повторит слова, которые разрушат все. Но он действительно их повторил.
— Разъехаться, — пожал плечами Виктор. — Расстаться. Разойтись. Не понимаю, что тебе непонятно. И, кстати, да — у меня кто-то есть.
Таня вздрогнула. Острая боль вошла в ее сердце холодной иглой. Тысячами игл! Несколько секунд сердце висело в пустоте, замерев, словно новорожденный, которому предстоит осваиваться в незнакомом мире. Скоро оно закричит — громко и испуганно.
— Ты разозлился на то, что я уехала? И стал изменять просто мне назло?
Таня все еще пыталась нащупать почву под ногами. Но почвы не было. Была лишь бесконечная топь, и всякая спасительная кочка подло ускользала, проваливалась в бездну.
— Чушь какая! — фыркнул Виктор. — Я никогда ничего не делаю назло. Ты же знаешь меня как облупленного.
Это было правдой. Таня действительно знала его как облупленного. Друзья детства — особая каста. Но если сейчас они разойдутся, их дружбе тоже конец!
— А Олегу ты сказал?
— Да никому я ничего не сказал! — в сердцах бросил Виктор. — И что мне было говорить до нашего с тобой объяснения?!
Олег Скворцов был одной из составляющих их неразлучной троицы. То, что касалось одного из них, касалось и двух остальных… До тех пор, пока речь не зашла о любви. В тот момент, когда Потапов на первом курсе института сделал свое признание, Олег впервые за все эти годы неожиданно сделался третьим лишним.
Самое забавное состояло в том, что именно Олег с детства был тайно и безоглядно влюблен в Таню. Она это довольно быстро поняла и относилась к его симпатии благосклонно. Однако тот держал чувства при себе. Ни бурных ухаживаний, ни комплиментов, ни вымоленных поцелуев — ничего не было! Тане же, как всякой женщине, хотелось эмоций, да так, чтобы через край. Но — увы! — поклонник ей попался замкнутый и чертовски безынициативный. Потапов же до самого института флиртовал направо и налево, ни разу не попытавшись приударить за лучшей подружкой. Но как только они все втроем поступили на первый курс, он вдруг словно прозрел. Возможно, потому, что Таня стала пользоваться популярностью у будущих художников и архитекторов. Как бы то ни было, совершенно неожиданно Потапов начал любовный штурм, который закончился его блистательной победой. В отличие от Олега он был понятен и сразу же открыл свое сердце. Ухаживание оказалось феерическим, клятвы жаркими… Ну как тут было устоять?
Олег же так и остался другом — по-прежнему преданным и по-прежнему сдержанным. Кажется, у него за все пять лет учебы не было ни одного серьезного увлечения. Конечно, из-за Тани! Вот в его-то любви она была совершенно уверена! Но, увы, не Олег интересовал ее, а Виктор. Ей все говорили о его непостоянстве, о том, что он — увлекающаяся натура… Она никого не слушала. Как всякой влюбленной женщине, ей казалось, что уж с ней-то Потапов будет шелковым!
— Ну, и кто же она? — спросила Таня голосом, набрякшим от слез. — Кто-нибудь с твоей работы?
— Тань, ну тебе-то что до этого! — Виктор с опаской посмотрел на нее, вероятно ожидая бурного проявления чувств. — Надеюсь, мы обойдемся без крушения мебели и метания сервизов. Потом, попозже, завтра… Когда мы оба успокоимся… Мы еще поговорим, обещаю. Я отвечу на все твои вопросы.
— Я тебе не клиент, заказывающий проект виллы! — бросила Таня, резко махнув рукой. — Не нужно меня… обволакивать! И вопросов у меня к тебе больше нет!
Опасаясь, что сейчас все-таки разрыдается — громко, бессмысленно и унизительно, — Таня бросилась к шкафу и там, за распахнутой дверцей, лихорадочно натянула на себя брюки и свитер, больно ударившись сначала локтем, а потом плечом. После чего принялась безжалостно выдирать из шкафа одежду, швыряя ее вместе с вешалками на диван.
— Тань, ну что ты делаешь? — устало спросил Виктор.
— Ухожу. Ты ведь этого хотел?!
— Я так и думал.
— Что ты думал?
— Что ты сорвешься и по квартире начнут летать твои шмотки.
— Ну, я же предсказуемая, чего удивляться? — язвительно бросила Таня.
Она специально пыталась разбудить в себе гнев, негодование, злость, но ничего не получалось. Обида была такой сильной, что поглощала все остальные эмоции. Обида и ревность!
— Можешь взять из этой квартиры все, что тебе хочется, — сказал Виктор отвратительным покровительственным тоном. — Вдруг тебе здесь что-то дорого?
Таня в упор посмотрела на него, и он наконец-то смутился. Впрочем, ненадолго.
— Если честно, я надеялся, что мы расстанемся по-человечески. И наша дружба будет продолжаться как раньше. Что ты на это скажешь?
— Скажу, чтобы ты катился к чертовой бабушке! — звонко ответила Таня, резко застегнув «молнию» на чемодане. Та взвизгнула, словно кошка, которой отдавили хвост.
— И куда же ты сейчас рванешь? — спросил Виктор насмешливо. — В твоей квартире даже мебели нет.
— Хочешь посоветовать мне хорошую гостиницу? Или удружишь надувной матрац?
Виктор хмыкнул и прислонился спиной к стене, сложив руки на груди. Таня даже вообразить не могла, что Потапов такой непробиваемый, толстокожий, эгоистичный сукин сын! Она представила, как скажет ему эти самые слова на пороге, перед тем как захлопнуть дверь. Но потом подумала, что он не заслуживает такого пафоса. Черт побери, он разбил ей сердце!
— Только не говори, что я разбил тебе сердце, — вслух сказал Виктор.
Вероятно, он действительно мог читать Танины мысли и предсказывать ее слова. Ужасно.
— Не скажу, — сквозь зубы процедила она, лихорадочно озираясь по сторонам.
Вещи, которые они выбирали и покупали вместе с Потаповым, без него никакой ценности для нее не представляли.
— На самом деле ты сама виновата, — заявил Виктор. — Уехала на полтора года с мужиком, который положил на тебя глаз… Ты таким образом меня унизила! Даже не посоветовалась, махнула хвостом — и была такова.
— Пожидаев — не какой-то там «мужик», а мой начальник! И я уехала не с ним, а с целой группой дизайнеров. Ты же знаешь, на какой грандиозный проект нас пригласили! Если бы тебеподвернулся такой случай, ты бы его точно не упустил!
— Оформление русского выставочного центра — не такой уж грандиозный проект, — презрительно бросил Виктор.
— Ну, конечно! Ты ведь у нас великий архитектор, тебе уже и Париж неинтересен.
— Я просто не люблю идеализировать. А у тебя все проекты грандиозные. Пригласили бы тебя отстраивать деревню Заможайкино, ты бы с радостью рванула на подвиг.
— А чего же ты хотел? Чтобы я дома сидела и пекла блины? Была бы у нас настоящая семья — тогда может быть! А так…
— Ага! — кровожадно воскликнул Виктор, отлепившись от стены и наставив на нее указательный палец. — Значит, ты все-таки злишься на меня за то, что я тебя замуж не позвал. Ты со злости и уехала!
— Думай что хочешь, — дернула плечом Таня, волоча за собой чемодан и не заботясь о том, что он цепляется за все подряд. — Отличную ты мне устроил встречу, ничего не скажешь.
- Предыдущая
- 2/45
- Следующая
