Время для наград - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
— Ладно, Дин, хватит! Ты, как всегда, права. Давай лучше выпьем!
— Давай, — поддержала Дина.
Они подняли бокалы, и Дина произнесла тост:
— За то, чтобы твой Антон держал тебя так крепко, чтобы ты не смогла убежать!
— Я вам обещаю, Дина, что не дам ей от меня убежать! — сказал Антон, который неслышно подошел к столу.
Он смотрел на Наталью, давая это обещание только ей. И себе.
Подошел Михаил и вручил дамам по букету.
Антон протянул Наталье руку, помогая встать из-за стола, и, не отводя взгляда от Натальиных глаз, объяснил Михаилу с Диной свои действия:
— Простите, но у нас срочное дело, мы вас покидаем, надеюсь, вы скучать не будете!
Антон пытался разбудить Наталью. Он ее целовал, щекотал, стягивал с нее одеяло и уговаривал:
— Ната, нам пора вставать. Давай просыпайся, и завтрак уже ждет, кофе остынет.
— Ринков, отстань, у меня законный отпуск, я его полгода зарабатывала! — ныла Ната.
— Вставай, доспишь в машине, нам в Балаклаву надо ехать.
— На «место преступления»? — уже немного проснувшись, спросила она, гораздо более живо и заинтересованно.
— Не совсем так, но рядом.
— Тогда дал бы бедной девушке ночью выспаться, раз так рано надо вставать! — разрешила себе немного поворчать она.
— Не могу, ты меня слишком сильно возбуждаешь! — И он полез целоваться, но быстренько отодвинул ее от себя и встал с кровати. — Я лучше отойду, а то мы никуда не поедем. Вставай, Ната, или я тебя сейчас в душ отнесу!
— Не надо нести, зачем нести, мы сами дойдем, — ворчала она, но из постели выбралась и, обходя Антона по дуге, пошла в душ.
Антон уверенно, легко и спокойно вел машину. По радио звучала тихая, очень приятная мелодия.
Совсем раннее утро.
Очень яркое, еще не выцветшее от дневного зноя небо почти сливалось с морем. Пейзажи, пролетавшие мимо, были великолепны: горы, подсвеченные рассветным солнцем, сосны, кустарники с яркими желтыми цветами, спускающиеся к самой дороге, серые глыбы скал. И над всем этим плыла музыка!
Наталья почувствовала такое умиротворение, как будто соприкоснулась с чем-то очень высоким, и сердце замирает, останавливается дыхание от единения с этим миром и этой красотой!
Мелодия закончилась, что-то стал говорить диктор, прерывая этот миг.
— Я Дине не позвонила, как она там? — сказала Ната.
— Еще очень рано, она, наверное, спит. Не беспокойся ты, приедем, позвонишь, — ответил Антон. — Скажи-ка лучше мне, о чем это вчера говорил твой друг Сергей?
— Не хочу я об этом! Такая красота вокруг! Смотри! — попыталась она уйти от ответа.
— И все-таки! — настаивал Антон.
— Ты, наверное, был очень хорошим агентом или «шпиеном», как это у вас там называется?
— Не был я ни агентом, ни «шпиеном», я же не разведчик! Я работал в аналитическом отделе. Просто я умный!
— И настойчивый, — добавила она.
— Да. Так что давай рассказывай, о чем речь!
— Да ни о чем интересном. Просто он предлагает мне судиться с бывшим мужем, а я не хочу и не буду!
— Что, собственность не поделили? — продолжал настаивать Антон.
— Ничего мы не делили, — раздраженно ответила Наталья, — я ушла, и все!
— Что значит «ушла, и все»? К кому-то конкретно ушла, к другому мужчине?
— Ни к кому я не уходила, просто ушла, в никуда. Взяла сумку с вещами и ушла. Правда, он дал мне немного денег, чтобы с голоду не померла, и на том спасибо!
— Сколько это «немного»? И что у него осталось?
— У него осталась фирма с миллионными оборотами, квартира, две машины, а «немного» — это на хорошую поездку в Европу. Сережке просто хочется меня защитить, ну и ему кажется, что надо восстановить справедливость.
Наталья немного успокоилась и более сдержанно стала объяснять, все равно ведь не отвертишься от расспросов:
— Мы вместе все строили, с нуля, вернее, с минуса. Оба вложили в эту фирму все, что могли, — он мозги и жгучее желание денег, я связи, стратегию, знания — все остальное. А дальше как обычно — я крутой, все мое, а ты иди попробуй что-то доказать: недвижимость на родителей, машины на родственников записаны. В уставе три учредителя, мифических, тебя там и близко нет, ну все сама знаешь. Конечно, знала. Сама все документы и бухгалтерию вела. Да я и не собиралась что-то там просить или доказывать — просто взяла и ушла! Все, конец истории, это неинтересно!
— Интересно, — разозлился Антон. — Ты же умная! Если вела бухгалтерию, все его ходы-выходы знаешь! Что за альтруизм, Ната?
— Да не хочу я! Как вы не понимаете?! Копаться в этом дерьме, копейки считать, лишний раз себе напоминать, что дура была и человека не разглядела! Что из огня да в полымя. Еще от первой ситуации с долгами не отошла, а полезла что-то строить! Ну построила, а с кем строила, только потом поняла! Да бог с ним!
— Вот ему точно морду набью! — зло сказал Антон.
— Да брось ты, это неинтересно! Он несчастный человек, его даже жалко! И он не один такой, таких мужчин сейчас большинство. Так трястись над своими деньгами, каждый раз испытывать предынфарктное состояние, когда приходится их не на себя, любимого, тратить, а на жену! Им же по фигу, как, каким образом, с чьей помощью они все это заработали, — «мое»! Им же жить некогда — только трястись: не дай бог потерять бабки! У таких ничего нет — ни любви, ни семьи нормальной, ни смелости, ни друзей. Самое интересное, что все равно потеряют — когда так боишься, обязательно все потеряешь! А вы говорите — судиться, чего с больным человеком судиться! — Наталья задумалась, окончательно успокоилась и продолжила: — Мне не надо этого. Деньги я зарабатываю, мне и маме хватает. Амбиций таких, чтобы за три тысячи баксов платье покупать, у меня нет. Машину покупать я не собираюсь пока, не люблю движение в Москве. Если что-то глобальное, ремонт или мебель новую, или шуба нужна, так я пару месяцев поавралю и справляюсь. Можно, конечно, путешествовать, но так, как я хочу, не получается.
— А как ты хочешь? Что-то экстремальное?
— Боже упаси!
Она задумалась, как лучше объяснить, это были очень личные мысли, но странное дело — с Антоном она могла делиться даже самыми личными, интимными мыслями.
— Я очень люблю Чехию, Испанию, Португалию, но не так, как все. Моря и солнца мне здесь хватает, я к маме все время езжу, загорать я не люблю, звездность отеля меня мало волнует. Я вот с Прагой абсолютно совпадаю, как будто чувствую ее, очень люблю по ней гулять, но не езжу, потому что это все не то! Мне хочется вдвоем, за ручку брести по улицам неизвестно куда, заходить в маленькие магазинчики, рассматривать всякие безделушки, сесть в подвернувшееся кафе, выпить пива, а если это Испания, то вина. Чтобы никуда не торопиться, заблудиться вдвоем в городе, выйти к морю, зайти в таверну, подальше от туристов, попробовать местные деликатесы, вернуться в гостиницу, лучше простую, с балконом, видом на море, открытыми дверями, летящими занавесками… — Ната спохватилась: — Извини, тебе, наверное, неинтересно.
— Интересно! Очень! — каким-то приглушенным голосом ответил Антон.
Он стал притормаживать, съехал на обочину и остановил машину.
— Давай выйдем, постоим, — предложил он и стал выбираться из машины.
Антон довольно часто бывал в Европе, по делам своей фирмы.
Переговоры и дела заканчивались, и он с трудом переносил вечера перед отъездом, когда оставалось время и можно было осмотреть город.
Он хотел и где-то внутри ждал такого отдыха, о котором говорила Ната. Именно так: вдвоем, за руку, потеряться в чужом городе, брести неизвестно куда, заходить в кафе, целоваться, лениться — вдвоем. Он гнал от себя эти ожидания, потому что был уверен — в его жизни такого никогда не будет.
Сейчас, когда она делилась своими мыслями, у него перехватило дыхание, так это совпадало с его ожиданиями и настроениями.
Они стояли — она впереди, он сзади, обнимая ее, и смотрели на картину, открывающуюся перед ними.
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
