Вирус ненависти = Измена в розовом свете - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/48
- Следующая
— Тинка, звони Беркутову!
— Нет, — приходя в себя и изгоняя из тела чужую черноту, ответила Тина. — Что я ему скажу? Мне звонили и дышали в трубку?
Рита поднялась с колен, прижала к своему боку голову Тины и, неосознанно сильными, короткими движениями поглаживая ее по голове, пыталась обдумать ситуацию.
— Может, тебе уехать к родителям?
— Нет, Рита, это не выход. — Тина уцепилась двумя руками за Ритину руку. — Если это все направлено на меня, а не на Лешку или того дядьку чиновного, то мой отъезд ничего не решит. Когда я вернусь, все продолжится. А вот вам с Денисом надо уехать. Вы самое дорогое, что у меня есть, эта ненависть может зацепить и вас.
— Нет, мы никуда не уедем, — категорически отказалась Ритка. — Ты тогда совсем одна останешься! Мы что-нибудь придумаем!
Она поцеловала Тину в макушку и вернулась на свое место.
— Давай выпьем! Игнатова, достань нормальные рюмки, из этого же пить невозможно! Это не питье получается, а какое-то смачивание десен!
Тина поставила на стол другие стопки, побольше, Ритка разлили в них водку, и они выпили.
— Тебе надо быть среди людей! Завтра же выходи на работу!
— Точно! Завтра и пойду! — согласилась Тина, порадовавшись хоть какому-то продуктивному решению.
— Наверное, нам с Денисом надо переехать к тебе, на время.
— Нет! — решительно отвергла предложение Тина. — Вы можете попасть под раздачу, у нас ребенок, его надо держать от всего этого подальше. Я справлюсь сама!
— Не лучше ли тебе тогда у кого-нибудь пожить? У Сергея или у кого-нибудь из коллег?
— Нет, нельзя никого в это втягивать, они могут пострадать из-за меня!
— Тина, этот человек стреляет! Он пытался убить Лешку! — заорала Ритка.
— Тем более нельзя, чтобы кто-то еще пострадал! — спокойно возразила Тина.
— Может, тебе у твоего Беркутова пожить?
— Как ты себе это представляешь? — рассмеялась Тина. — «Я к вам пришел навеки поселиться!» Вернее, пришла?
— Да, некрасиво получается, — поддержала ее Рита, тоже рассмеявшись. — И все-таки… — Перестав смеяться, она задала самый главный вопрос: — Кто может и, главное, за что тебя так ненавидеть?
— Не знаю! Даже не могу предположить. До этого звонка я думала, что кто-то уводит следствие в сторону, пытаясь все свалить на меня. А теперь точно знаю: этот человек преследует меня! Конкретно и весьма персонифицированно, меня!
— Не паникуй! — Ритка все-таки была профессионалом и пыталась искать выходы из ситуации. — Давай подумаем, кто это может быть!
Они просидели до утра, обсуждая варианты и пытаясь понять, кого могло попутать такой в прямом смысле убийственной ненавистью. Они вспоминали всю свою жизнь, людей, прошедших через нее, поступки Тины, события, чьи-то антипатии, отвергнутых ухажеров, обиженных коллег, партнеров…
В двенадцать на кухню пришел Денис и спросил, где ему ложиться спать. Отправив его в ванную, Ритка перестелила белье на кровати в спальне, понимая, что Тина не хочет туда лишний раз заходить. Они уложили Дениску, поцеловали его на ночь и вернулись в кухню продолжить разговор.
Уже под утро, так ни к чему и не придя, совершенно разбитые от бессилия перед чужой волей, они отправились спать.
Тина устроилась на диване, укрылась с головой одеялом. На самой грани, отделяющей сон от реальности, она увидела перед собой следователя Беркутова, и что-то теплое, спокойное разлилось у нее в груди. Она улыбнулась да так и заснула — с улыбкой на губах.
Человек бросил трубку на аппарат и громко выматерился.
«Как она смогла выкрутиться? Она должна сейчас сидеть в КПЗ, а не у себя на кухне! Все так хорошо продумано, в чем прокол?»
Человек схватил тарелку, со всей силы кинул ее в стену и стукнул кулаком по столу, не зная, куда выплеснуть кипевшую в нем бессильную, душащую злобу.
— Спокойно! Я что-нибудь придумаю, обязательно! Это только начало! Ты у меня легким испугом не отделаешься!
Он стал быстро ходить из угла в угол, пытаясь успокоиться.
«Надо гнуть эту линию. Если ее не посадили, значит, у нее есть алиби. Но как? Она же целыми днями дома одна сидит! Не важно как! Значит, менты думают, что ее специально подставляют. Надо разыграть все так, чтобы они убедились, что это она заказала мужа, а все улики и свое алиби состряпала для отвода глаз от нее же! Правильно! Перевернуть все наоборот!»
Человек расслабился, улыбнулся и щелкнул пальцами от удовольствия.
«Это даже интересно! Я обязательно придумаю, как все устроить. Так даже лучше!»
Артем, уставший от целого дня беготни, пробок, разговоров, голодный как волк и не менее злой, чем этот хищник, держа в руках коробку с бутербродами и банку кофе, ввалился в кабинет к Гришке.
Команда Григория Павловича, с ним во главе, присутствовала в полном сборе.
— И как старому дяде Артему прокормить такую ораву ищущих истину людей? — ворчал он. — Лидуся, прими пищу телесную!
Лидия забрала у него коробку и банку кофе. Артем плюхнулся на небольшой диванчик, стоявший в углу, и вытянул ноги.
— Ну что, господа сыщики, приступим к совещанию? — предложил Гришка.
В кабинете находились его «орелики», как он их называл, всем боевым составом. Старшей по званию после Гришки была Лидия Горева — капитан, затем шел старлей Алексей Скрябин и самый младший — лейтенант Саша Конев, прозванный среди своих Горбунок.
Когда он только пришел работать в команду, Лидия взвалила на него кучу работы, и он возмутился не по-детски:
— Что я, верблюд, столько сделать?
— До верблюда ты еще не дорос, — ответила Лидия. — Даже до коня не дотянул. Пока ты просто конек-горбунок!
Так и привязалось к нему это имя, хотя он уже давно показал себя замечательным оперативником и обижался первое время на Горбунка. Гришка его успокаивал:
— Ну ладно, вот станешь старлеем, мы тебя «конем» будем звать!
Алеша Скрябин был тихим и спокойным, лишних слов не говорил, но, если чувствовал, что идет по правильному следу, вцеплялся намертво и с упорством бульдога раскручивал дело.
— Давай, Лидуся, начнем с тебя, — предложил Гриша.
Лида уже успела выложить бутерброды, выставить на письменный стол начальника чашки, сахар, включить электрический чайник. Дальше по принятой традиции начиналось самообслуживание.
Она открыла свои записи, просмотрела их и приступила к изложению:
— Ну что, господа, «не все спокойно в Датском королевстве»! Девять месяцев назад Алексей Иванович Потапов, наш пострадавший, передал часть своей доли, точнее, двадцать процентов от нее, что приблизительно составляет четыре миллиона долларов в активах, то есть не в наличных деньгах, своему партнеру Юрию Львовичу Ревину. Соглашение сие было заверено нотариусом и до сведения третьего партнера, а также бухгалтера и коллектива не было доведено!
— Уже интересно! — сказал Гриша.
— Это только начало! — успокоила его Лида. — В течение этих девяти месяцев были переданы проценты и, соответственно, доля участия в предприятии еще дважды, каждый раз по двадцать процентов от его оставшихся денег. Причем последний договор об этом был подписан за день до того, как его выгнала жена.
— Лидуся, — нежно попросил Гришка, — поясни для нас, дураков, что мы имеем в конечных цифрах.
— А в цифрах мы имеем, что Юрий Львович Ревин на данный момент является хозяином предприятия и имеет основной, решающий голос, так как у него чуть больше пятидесяти процентов участия, что составляет около тридцати одного миллиона зеленых. А его «друг» и соратник Алексей Иванович Потапов, соответственно, шестнадцать с половиной процентов, что составляет чуть больше девяти миллионов.
— Здорово! И на чем он его поймал? — спросил Артем. — Я в тебе не сомневаюсь — ты, конечно, узнала.
— Я Юрия Львовича, легонечко так, приперла к стенке и объяснила, что если он не расскажет, чистосердечно естественно, то я его арестую как основного подозреваемого. Он немного потрепыхался, потребовал своих юристов, но все-таки сдался и со слезами на глазах поведал банальную до изжоги историю.
- Предыдущая
- 13/48
- Следующая
