Провалившийся в прошлое - Абердин Александр М. - Страница 34

• Предыдущая
• 34/72
• Следующая

Зима выдалась на редкость снежной. Выпало в среднем полтора метра снега, а потому Митяй в преддверии весны, опасаясь паводка, поднял из воды оба водяных колеса. Как первое, так и второе нужно было подвергнуть самой основательной модернизации. После этого укрепил стальными скобами, здоровенными гвоздями и длинными болтами большую эстакаду и обложил камнями сваи. Точно так же он укрепил и акведук, так хорошо и надёжно подающий воду почти в дом. Всю зиму тот не работал, и за водой приходилось ездить к реке на Шишиге, поставив в будке здоровенную бадью. Заодно Митяй и Таня вычерпали из нефтяной ямы нефть и заполнили ею все ёмкости и большой дубовый резервуар, который он сколотил с её помощью за каких-то три дня. Когда потеплело, а весна выдалась ранняя и очень тёплая, действительно начался паводок, но довольно мирный. Он не принёс никаких огорчений, кроме того, что нефтяная яма оказалась доверху заполнена водой, а потому, как только вода спала, они двое суток подряд, даже не поспав ни минуты, вычерпывали из неё воду, и Митяй успокоился только тогда, когда в неё снова потекла нефть. Теперь он уже не хотел её терять.

Поскольку у него появилась помощница, он мог планировать длительные экспедиции и намеревался этим же летом съездить в Ставропольский край за солью. Рассматривая карты, он нашёл несколько соляных озёр, и все они, скорее всего, являлись остатками древнего океана Тетис, а стало быть, концентрация соли в них могла оказаться довольно большой, и тогда он устранит этот дефицит.

Как только уровень воды опустился до нормы, а Митяй ещё в первый год установил на Марии водомерную рейку, началась работа по модернизации водяного колеса-привода и, главное, нории – вертикального транспортёра, подающего воду через акведук в большой дубовый бассейн, а уже из него та самотёком текла куда надо по деревянным лоткам. Сразу после того, как Митяй разобрался с системой ирригации, он приступил к посевным работам, от самого факта которых у Тани вылезли на лоб глаза. Не сразу, естественно, а после того, как Митяй объяснил ей, чем они начнут заниматься и какие результаты это вскоре даст им обоим.

По отношению к ней он применил ровно ту же самую методику, которую применяли по отношению к нему самому ещё в раннем детстве его отец и дед Максим, которого соседи чуть ли не любовно называли хитрым куркулём. Относясь к ней как к равной, да к тому же с любовью и уважением, в каком-то смысле Митяй видел в ней ещё ребёнка, которого нужно воспитывать, и он, делая в её присутствии какую-нибудь работу, а Таня не отходила от него ни на шаг, подробно объяснял, что делает, каким станет его следующее действие и что в итоге получится, да при этом ещё и не ленился повторять это по несколько раз. Когда-то, будучи ещё совсем маленьким пацанчиком, Митяйка с нетерпением ждал выходных, ведь отец их все полностью посвящал только ему одному и всему учил. Теперь он с точно таким же терпением учил ведлу Таншу самым простым вещам. Здоровье у доисторической охотницы было на зависть космонавтам и профессиональным спасателям, и единственным её недугом, как вскоре выяснил Митяй, оказался самый банальный гельминтоз. У него имелось несколько упаковок пиперазина и даже декариса, но он поступил проще – дал девушке большую миску тыквенных семечек и велел их съесть с чесноком. После третьей миски та забыла о всех своих неприятностях. Тане нравились и чеснок, и лук, и приправы, которые заготовил на зиму её мудрый и запасливый ведар, да и картошку, не говоря уже о сладких клубнях топинамбура, она трескала за милую душу, но когда охотница узнала, что всё это они вырастят на огороде, равно как и зерно, то пришла в необычайное возбуждение. Если раньше, когда она вместе с Митяем копала канаву, в её прекрасных серых, с синей поволокой глазах стояла всемирная тоска и девушка делала это через силу, то теперь рыла канавки для орошения с невиданным энтузиазмом. Пожалуй, так он мог спокойно впрячь её в плуг и обойтись без Ижика, однако не стал этого делать, а быстро вспахал под огороды и посевы зерновых, а также льна и, самое главное, сахарной свёклы добрых тридцать гектаров земли, на что у него ушло всего восемь дней, правда, и работал он с утра и дотемна, с огоньком, ведь теперь ему было для кого пахать землю и сажать огород.

С точно таким же восторгом, с каким девушка подравнивала пропаханные Митяем канавки, рано по весне Таня помогала ему высаживать в почву уже изрядно подросшие саженцы, высота некоторых достигала двух метров, и они имели по несколько веточек, а абрикосы, вишня и черешня могли сдуру даже зацвести. Разумеется, только потому, что ведар объяснил ей, что из них вырастут такие вкусные сухофрукты, которых у него осталось всего ничего. С ещё большим обожанием и заботой, когда окончательно потеплело, они завершили сев зерновых и приступили к посадке овощных культур, Таня помогала высаживать маленькие кустики клубники. Митяй очень долго не прикасался к трём литровым банкам этого лакомства и все три скормил своей ученице, а потому та уже знала, чего ей ждать от ста сорока двух маленьких клубничных кустиков. С той поры, как ведар объяснил ей, что огород нужно поливать и пропалывать, он забыл о нём. Едва только проснувшись, Таня, даже не умывшись и не позавтракав, бежала на огород, чтобы посмотреть, как растёт на грядках вкусная еда.

А вскоре у Митяя появилось куда больше забот, чем прежде, и произошло это после того, как он, предварительно давая каждому борову по большому глиняному чану корма с самогоном, дожидался того момента, когда животное валилось с ног, загружал его в тележку и отвозил на бойню, где боров, не приходя в сознание, отбрасывал копыта.

Сначала Таня не поняла, что он делает и почему боров засыпает так быстро. Митяй, не вдаваясь в подробности, объяснил ей тот простой факт, что если борову перерезать во сне сонную артерию и из него вытечет вся кровь, то его мясо сделается особенно вкусным. Ведла сразу же всё просекла про адреналин и особенно про яйца, которых боровы были лишены опытной рукой её ведара. Однако окончательно она прочувствовала тему тогда, когда Митяй, забив боровов, освежевал их, срезал с туш толстые, в полторы ладони, куски сала, лишь немного засолил, а потом, аккуратно разобрав ливер и промыв кишки, принялся прокручивать мясо нескольких сортов через изготовленную им мясорубку и делать сырокопчёные твёрдые колбасы с чесночком, душистым перчиком и кориандром. Всё остальное мясо, а также остаток рыбы Митяй погнал на консервы, правда, закатывал он их в пятилитровые глазурованные керамические банки. И колбас, и консервов он наделал очень много, чтобы повесить и заложить их в леднике на длительное хранение. Доисторическая охотница чуть с ума не сошла, узнав, что если они будут регулярно менять в леднике лёд, чтобы не заводился дурной запах, то колбаса пролежит до следующей весны, хотя её, конечно, нужно было коптить под зиму, но наличие ледника всё упрощало, а вот консервы с гарантией не протухнут даже до третьей весны.

Несколько больших колбас и банок с тушёнкой и лососем в собственном соку и в масле Митяй сразу же поставил в домашний ледник. Когда он в первый же день открыл банки с рыбой и мясом, чтобы попробовать, каковы консервы с варёной картошечкой, Таня чуть из штанов не выпрыгнула от восторга, такой вкусной ей показались и колбаса, и рыба, и тушёнка. Поэтому на следующий день она рвалась уже не только на огород, но и на скотный двор. Тем более что свиньи к тому времени опоросились, а козы окотились. Она подошла к делу серьёзно и первым делом поставила на место самых вздорных и вредных животных, от чего Митяй чуть с катушек не рухнул. Даже хряк, похожий на миниатюрного мамонта, покорно встал перед ней на колени. Когда Митяй увидел, как ловко ведла умеет подчинять себе диких животных, он понял, что девушка наделена совершенно ему непонятной, удивительной колдовской силой. Однако понял и то, что с ним у неё этот номер не прорезал, и потому очень собой возгордился. Однако вместе с тем он стал подозревать, что в ведловстве заложено куда больше различных умений, чем те, которые показала ему Таня. Как-то раз уже в конце мая, когда всё вокруг вовсю зеленело, вечером, во время ужина, он сказал, провоцируя Таню:

• Предыдущая
• 34/72
• Следующая