Незабываемые ночи - Эшли Дженнифер - Страница 61

• Предыдущая
• 61/64
• Следующая

Последний раз, когда он это пел, Изабелла распахнула дверь ванной комнаты и сверлила его негодующим взглядом. От этого взгляда, который он чувствовал на своем обнаженном теле, у Мака покалывало кожу и появился глупый страх, что увиденное Изабеллу не впечатлило.

«Будет ли она по-прежнему хотеть меня? — размышлял он тогда. — Буду ли я по-прежнему тем мужчиной, который вызывает у нее восхищение? К которому ей нравится прикасаться?» Мак уже с пятнадцати лет не робел перед женщинами, но в тот момент волновался, что Изабелла усмехнется и уйдет.

«Любовью к И-и-за-а-белле».

— Мак?

«Я здесь, любовь моя. Иди ко мне, дорогая, я замерз».

— Мак? О, Мак.

Мак заставил себя открыть глаза, желая, чтобы мираж рассеялся. Он чувствовал мягкие прикосновения, вдыхал слабый запах роз. Над ним застыло ее прекрасное лицо с горящими из-под рыжих локонов глазами.

— Изабелла, — прошептал он, — люблю тебя.

— Ты истекаешь кровью. Мак, что случилось?

На мгновение у Мака потемнело в глазах, но это прошло, когда он почувствовал, как к его боку сильно прижали то ли полотенце, то ли покрывало, то ли что-то еще. Ему было ужасно больно. Но ведь это хорошо, потому что боль означает, что он все еще живой.

— Нет, — прохрипел Мак, когда в мозгу вдруг проблеснуло осознание происходящего. — Изабелла, беги! Уходи!

— Не говори глупостей. Кэм здесь. Иинспектор Уэллоуз.

— А Пейн?

— Они его ищут. Мак, не засыпай, смотри на меня.

— С удовольствием. — Ему было больно улыбаться, но рядом была его прекрасная жена, ее духи перебивали тошнотворный запах крови. — Мне надо открыть свою душу, любовь моя. Ты позволишь мне открыть свою душу тебе?

— Молчи, дорогой, — наклонилась к нему Изабелла. — Мы отвезем тебя домой, и все будет хорошо.

— Нет-нет. Я лгал тебе. Я не открыл свою душу.

— Мак, — ее горячие слезы капали Маку налицо, — пожалуйста, не умирай.

— Я из кожи вон вылезу, но не умру.

Мак слышал, что его слова звучали как невнятное мычание. Изабелла не сможет понять его. Он должен заставить ее понять его слова.

— Я не могу потерять тебя, — гладила его по волосам Изабелла, и ее прикосновения были так дороги ему. — Я не хочу жить без тебя, Мак. Я не была цельной личностью, пока не встретила тебя.

Цельная личность. Именно таким сделала его Изабелла. Она была его лучшей частью, и когда Мак потерял ее, от него ничего не осталось. Вот о чем ему пытался сказать Йен.

— Ты нужна мне, любовь моя.

\Мак потянулся к ее руке и почувствовал облегчение, когда Изабелла взяла его за руку.

— Не оставляй меня, — отчаянным голосом молила она.

— Изабелла.

Мак напряженно прищурился, потому что это слово сказал не он. Его вновь захлестнула волна гнева, когда над ним нависла тень от высокой фигуры Пейна.

— Беги, — пытался сказать Мак. — Выбирайся отсюда.

— Ты ранил его. — Изабелла решительно встала на ноги, чтобы оказаться с врагом лицом к лицу. — Катись ко всем чертям!

Она набросилась на Пейна с кулаками, и в следующее мгновение тому пришлось отражать удары хрупкой женщины. Мак не знал, что ему делать: паниковать или смеяться. Изабелла была сильной, Мак знал это не понаслышке.

Но ее сил было недостаточно. Она успела вскрикнуть, прежде чем Пейн прикрыл ей рот рукой и оторвал ее от пола. Изабелла с безумными глазами отбивалась.

Весь гнев Мака сосредоточился на одном-единственном объекте. В его голове звучали призывы воинственных предков, которые торопили его захватить врага, убить его. Если бы у него в руке был клеймор, [8]Мак отрезал бы им голову проклятого англичанина.

Впрочем, он должен обходиться тем, что имеется. Нечеловеческая сила воли подняла его на ноги. Его бил озноб, перед глазами все расплывалось, но Мак совершит этот последний рывок, чтобы спасти женщину, которую он любит. И если он умрет, значит, так тому и быть.

Зарычав, он бросился на Пейна. Пейну пришлось отпустить Изабеллу, которая, едва не упав, не стала терять времени даром, набрала воздуха в легкие и закричала из последних сил.

Пейн развернулся и нацелил револьвер на нее.

Нет! Мак схватил его за плечо и ударил по руке так, что хватка Пейна ослабла и он уронил ствол на пол. Но Пейну быстро удалось схватить оружие снова, и он ткнул им под ребра Маку. Изабелла, видя, как они сцепились, прокричала что-то и бросилась к ним.

Ствол револьвера метнулся от Мака и нацелился на Изабеллу. Мак рванулся к ней и сбил ее на пол, когда раздался выстрел.

Мак ждал, что потеряет сознание. Или придет мучительная боль.

Но вместо этого на пол рухнул Пейн, на его лице застыло изумление. Из отверстия в середине лба текла кровь.

Что за черт?

Сквозь легкое облако дыма Мак разглядел холодные глаза инспектора Уэллоуза, который еще не опустил револьвер «веблей». За ним стоял Кэмерон, тоже с револьвером в руке. В его глазах плескался гнев, сродни тому, что чувствовал Мак.

«Прекрасный выстрел, инспектор».

Изабелла лежала на ковре, фалды ее черного платья разметались во все стороны, глаза округлились от страха. Мак пошатывался на ватных ногах.

— Мак!

Изабелла поспешно вскочила на ноги и обхватила его руками, чтобы не дать Маку упасть.

— Какого черта ты играешь в такие опасные игры, женщина? — прорычал Мак, глядя на нее гневными глазами. — Когда у человека в руках револьвер, ты должна со всех ног бежать в другую сторону. Ведь это не он, а ты могла лежать сейчас на полу мертвая.

— Мак, помолчи. — По лицу Изабеллы текли слезы. — Молчи и живи ради меня, пожалуйста.

Мак прильнул к ее теплому телу, хотя с другой стороны его поддерживала крепкая рука Кэмерона.

— Ради тебя — все, что угодно, Изабелла. Любимая. Все, что угодно. Только попроси.

— Я люблю тебя, Мак.

Мак повернул голову и поцеловал ее в щеку. Разве пахнет что-нибудь лучше, чем эта женщина, такая теплая и милая?

— Я люблю тебя, Изабелла. — Мак вздохнул. — Сейчас я, кажется, потеряю сознание.

Последнее, что он помнил, было ощущение губ Изабеллы на своих волосах и звуки ее тихого голоса, снова и снова повторяющего, что она любит его.

Три недели спустя

Изабелла в своем черном платье сидела в студии Мака, сложив руки на коленях. Рядом с ней на столике стояла ваза с желтыми розами из оранжереи. Некоторые цветы были еще в бутонах, другие полностью распустились, и еще были те, что уже начали терять свои лепестки.

Мак стоял, наполовину скрытый за большим мольбертом, из-под холста виднелись его башмаки и крепкие ноги, а над холстом — грозно нахмуренные брови и красный платок на голове. Он держал в руке палитру и, делая мазки, бросал грозные взгляды на полотно. На боку, где прошла пуля, он все еще носил повязку, но поправлялся быстро. Крепкий организм, сказал он, пожимая плечами. И в этом был весь Мак, к важным вещам он относился легко.

Изабелла, чувствовала, как немеют мышцы от долгого сидения в одной неподвижной позе, но она знала, что лучше не шевелиться. Может быть, Мак как раз сосредоточился на изгибе ее пальца, и если она пошевелится, это отвлечет его внимание. Она молча отметила, как упал лепесток с цветка.

Мак положил кисть и отступил назад. Замерев на месте, он долго изучал то, что получилось. Так долго, что Изабелла встревожилась.

— Мак, в чем дело? — вскочила она, нарушив позу, в которой сидела. — Тебе больно?

Она знала, что он не совсем здоров, хоть и делал вид, что все хорошо.

Мак не ответил, его взгляд прилип к картине. Изабелла тоже с любопытством посмотрела на картину, но ничего такого не заметила. Это была картина в духе Мака Маккензи. Приглушенные коричневые и черные тона, оживленные яркими красными и желтыми красками. Изабелла сидела с немного чопорным видом, ее медно-рыжие кудри были уложены в высокую прическу, один локон выбился и упал на щеку. Глаза искрились хорошим настроением. Картина была еще не закончена, но в ней уже чувствовалась жизнь.

• Предыдущая
• 61/64
• Следующая