Незабываемые ночи - Эшли Дженнифер - Страница 35
- Предыдущая
- 35/64
- Следующая
— Думаю, пора искать женщин, — сморщился Мак.
Братья встали. Эйми встала на четвереньки, попыталась подняться на своих полненьких ножках, не выпуская из рук кубик, и протянула руки к Маку.
На губах Йена появилась удивленная улыбка, хотя взгляд по-прежнему был уклончив. Мак взял на руки Эйми, от которой неприятно пахло, и они двинулись на отчаянные поиски женщин в этом доме.
Пришел местный доктор и довольно долго пробыл у постели француженки. Всякий раз, когда Мак заглядывая в спальню для гостей, он находил свою жену сидящей рядом с женщиной или помогающей доктору.
Эйми никак не хотела оставаться без Мака. Одна из служанок, веселая шотландка, у которой было пятеро своих детей, охотно помыла девочку и переодела, но Эйми плакала всякий раз, когда Мак пытался выйти из комнаты, и замолкала, только когда он опять брал ее на руки. Весь остаток дня, как только Мак пытался оставить Эйми с Бет, с экономкой или с веселой служанкой, малышка кидалась в рев. В ту ночь Мак уснул одетый на неразобранной постели вместе с Эйми, которая устроилась рядом на животике.
Утром, все еще чувствуя усталость, Мак вынес Эйми на террасу. Дул холодный ветер, зима в Шотландию приходила рано, но в безоблачном небе ярко светило солнце. Экономка принесла маленький стульчик для Эйми и помогла Маку укутать девочку, чтобы не замерзла. На солнышке Эйми уснула, а Мак присел на низкий каменный парапет и смотрел на горы, острая стена которых окружала Шотландию.
Он услышал шаги Изабеллы за спиной, но не повернулся. Она подошла к парапету и остановилась рядом с Маком, глядя на красивый пейзаж, раскинувшийся перед глазами.
— Она умерла во сне, — немного помолчав, усталым голосом обронила она. — Доктор сказал, что рак распространился по всему телу, и удивился, что она еще жила до сих пор. Наверное, заставляла себя жить, пока не пристроила ребенка в надежное место.
— Она говорила тебе, как ее зовут?
— Мирабель. Это все, что она сказала.
Мак молча смотрел на разбитые в саду клумбы. Скоро отключат фонтаны, чтобы они не замерзли, а клумбы укроет снег.
— Я тебе верю, ты знаешь, — нарушила тишину Изабелла.
Мак повернулся к ней. Сегодня утром она надела коричневое платье, но в солнечном свете оно казалось ярким. Сейчас она была похожа на леди с картины Ренуара, такая же царственная и спокойная, солнечный свет бросал блики на ее волосы и играл в складках платья. От бессонной ночи лицо было бледным, но все таким же красивым.
— Спасибо, — ответил Мак.
— Я верю тебе, потому что Мирабель просто сразила меня своей робостью. Она говорила, что делала все возможное, чтобы удержаться и не искать тебя, что она вообще бы не покидала Париж, но ситуация стала безвыходной. Она испугалась меня, тебя, этого дома, — покачала головой Изабелла. — Совершенно не твой тип женщины.
— А если бы она была, как ты выражаешься, моим типом женщины?
— Даже если бы она оказалась смелой молодой женщиной, готовой поставить тебя на место, ты бы никогда не оставил ее жить в полной нищете, особенно с ребенком. Это не в твоем характере.
— Другими словами, ты не веришь в мою верность, веришь только в мое благородство и мой вкус к женщинам.
— Мы более трех лет жили отдельно, — пожала плечами Изабелла. — Я ушла от тебя, требовала развода. Откуда мне знать, искал ли ты удовольствий на стороне? Большинство джентльменов на твоем месте поступили бы именно так.
— Но я не отношусь к большинству. Я действительно думал об этом: то ли доставить себе удовольствие, то ли наказать тебя. Но так и не решился на это, потому что ты взяла мое сердце, я был словно пустой сосуд. Никаких чувств не осталось. Мысль о том, чтобы прикоснуться к кому-то еще…
Друзья Мака относились к его холостяцкой жизни с юмором, а братья думали, что он пытается показать себя перед Изабеллой. Вероятно, отчасти так и было, но настоящая правда заключалась в том, что Мак не хотел другую женщину. Встреча с другой не успокоила бы его и не помогла бы забыть Изабеллу. Мак пропал, когда женился на Изабелле, и этим все сказано.
— Должно быть, отец девочки — он, — сказала Изабелла. — Я имею в виду человека, который подделывал твои картины и продавал их мистеру Крейну.
— Я пришел к такому же выводу. Черт возьми, кто этот мерзавец? — Мак с сердитым видом посмотрел на горы. — Когда я нес Мирабель наверх, было видно, что она поняла, что ошиблась. Я не тот человек, которого она искала. Но она не сказала об этом ни слова. А тебе или Бет она что-нибудь говорила?
— Ну конечно, нет. Подумай сам, Мак. Если бы ты оказался на месте бедняжки, без пенни в кармане, зная, что умираешь, разве ты не оставил бы свою малышку брату состоятельного лорда или признал бы свою ошибку, чтобы твой ребенок оказался в сточной канаве?
— Эйми никто не собирается выбрасывать в сточную канаву, — сдался Мак. — Ее можно передать на воспитание какому-нибудь фермеру. Жена нашего егеря обожает детей, а собственных у нее нет.
— Ее вообще никому на воспитание передавать не надо. Я удочерю ее.
— Изабелла.
Мак пристально посмотрел ей в глаза.
— А почему нет? Эйми не виновата, что ее бросил отец, а мать умерла от неизлечимой болезни. У меня есть средства, большой дом и время, чтобы вырастить и воспитать ее.
— Ее отец скорее всего сумасшедший человек. — Мак оттолкнулся от перил. — Этот парень, кем бы он ни был, пишет картины и подписывает их моим именем, потом продает через уважаемых продавцов произведений искусств, но никогда не забирает деньги. Когда мы были на скачках, Рон клялся, что видел человека, делавшего ставки, которого он принял за меня. Значит, он преследует нас. Я уже не говорю о попытке сжечь мой дом.
— Но Эйми не виновата в этом.
— Я знаю. Но что может произойти, если он придет за ней? Об этом ты подумала? Ведь ты будешь одна.
— Я смогу защитить ее, — упрямо твердила Изабелла.
— Дорогая, я знаю, что ты хочешь ребенка, — нежным голосом сказал Мак.
— Конечно, хочу, — покраснев от раздражения, подтвердила Изабелла. — А Эйми никто не захочет взять. Почему я не могу попытаться помочь ей?
— А что ты скажешь этим бульварным газетенкам в ответ на вопрос, откуда она появилась?
— А почему я вообще должна им что-то говорить? У Эйми, как и у меня, рыжие волосы. Я скажу, что она сирота моего давно потерявшегося кузена из Америки, ну или что-нибудь в этом роде.
— Мой ангел, весь Лондон придет к выводу, что это моя внебрачная дочь от неизвестной женщины. Они все подумают так, как подумал Харт.
— Мне уже давно безразлично, какую там чепуху пишут эти бульварные газеты.
Изабелла произнесла это высокомерным тоном, но Мак знал, что ей совсем не безразлично. Журналисты уже заработали на них много денег. По какой-то причине широкую публику увлекали подробности того, как обустроила Изабелла дом на Маунт-стрит, что происходило у них на приемах и вечерах, почему у них с Изабеллой случались ссоры, настоящие и придуманные. Являясь братом второго самого влиятельного пэра в Англии и Шотландии, Мак давно уже привык, что за ним наблюдают и пишут о нем что кому вздумается, но Изабелла, которая вела очень закрытый образ жизни, довольно болезненно переживала все это.
Мак признавал, что не сделал ничего, чтобы интерес прессы к ним пропал. Он брал с собой Изабеллу в игорные дома, она присутствовала в его студии, пока он писал обнаженных натурщиц, ездил с ней в Париж, где работал днями без сна и отдыха, пока она ходила по магазинам и посещала приемы. Газеты обожали писать об этом.
— Но Эйми это может быть не безразлично. Со временем.
— Я не позволю, чтобы этот ребенок рос в бедности и без любви, — решительно отрезала Изабелла. — Кем бы ни был этот человек, ее отец, совершенно понятно, что Эйми ему не нужна. Мирабель говорила, что работала у него натурщицей. Она думала, что позирует великому и благородному Маку Маккензи. О тебе к тому же было известно, что ты не изменяешь своей жене. Она бы никогда не поверила, что он — это ты, если бы мы по-прежнему жили вместе. — Изабелла перевела дыхание. — Если бы я не оставила тебя.
- Предыдущая
- 35/64
- Следующая
