Полночный вальс - Куин Джулия - Страница 24

• Предыдущая
• 24/66
• Следующая

Белл опомнилась. Ее горничная стояла в дверях с перепуганным лицом.

— Укладываю вещи, — фыркнула Белл, — вот что.

Мэри вбежала в комнату и попыталась утащить чемоданы обратно.

— Но миледи, вы же не знаете, как это делается.

Горячие слезы навернулись на глаза Белл.

— Что же тут трудного? — вспылила она.

— Для этих платьев нужны сундуки, миледи, иначе они изомнутся.

Белл выронила на пол все, что держала в руках, ощутив внезапную опустошенность.

— Да, конечно. Именно так. Вы правы.

Белл судорожно вздохнула, пытаясь сдержать эмоции хотя бы до тех пор, пока не покинет комнату.

— Уложите вещи, как сочтете нужным. Я уезжаю немедленно после возвращения герцога и герцогини. — С этими словами она бросилась прочь из комнаты, добежала до кабинета Эммы, заперлась там и отчаянно прорыдала остаток дня.

Эмма и Алекс вернулись только через неделю. Все это время Белл не знала, чем себя занять, и потому долгие часы сидела, уставясь в окно. Приехав, Эмма испытала естественное недоумение при виде вещей Белл, уложенных и аккуратно составленных в небольшой комнате в главном коридоре. Она немедленно призвала кузину к ответу.

— Белл, что все это значит? Почему на тебе мое платье?

Белл оглядела фиолетовое платье, которое проносила всю неделю.

— Вся моя одежда уложена.

— Но почему?

— Я не могу оставаться здесь.

— Белл, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я должна уехать в Лондон — завтра же.

— Что? Завтра? К твоему отъезду имеет отношение лорд Блэквуд?

Белл немедленно отвернулась — большего Эмме и не требовалось, чтобы подтвердить свою догадку.

— Что случилось? — Он меня унизил. — Господи, Белл, неужели он…

— Нет, а жаль. Тогда ему пришлось бы жениться на мне, и я… — она разразилась рыданиями.

— Белл, ты сама не понимаешь, что говоришь.

— Я все понимаю! Почему мне никто не хочет поверить?

Глаза Эммы расширились при виде такой невыдержанности кузины.

— Может быть, ты все-таки расскажешь, что произошло в мое отсутствие? Дрожащим голосом Белл изложила свою печальную повесть. К тому времени, как она закончила, ей пришлось сесть.

Эмма оперлась о стол рядом с креслом Белл и ласково погладила ее по руке.

— Мы немедленно уезжаем в Лондон, — спокойно произнесла она.

Впервые за целую неделю Белл ощутила проблеск надежды. Почему-то она чувствовала, что сможет исцелиться, если окажется подальше от места, где испытала величайшее разочарование в жизни. Она взглянула на Эмму.

— Алексу это не понравится.

— Да, но ты не оставила мне выбора, верно?

— Он мог бы отправиться с нами. Я не против. Эмма вздохнула.

— Ему необходимо завершить дела в поместье.

Белл поняла, как ее кузине ненавистна предстоящая разлука с мужем, но все-таки, не отказалась от своего намерения уехать.

— Прости меня, — неловко пробормотала она.

— Все в порядке, — Эмма распрямила плечи. — Завтра "мы обо всем подумаем.

Белл едва сдерживала стазы.

— Спасибо тебе.

Белл оказалась права только в одном: Алексу решительно не нравилось, что его жена уезжает в Лондон. Белл не представляла, что произошло между супругами в уединении их комнаты, но, когда обе дамы на следующий день спустились к ждущему экипажу, Алекс был в дурном настроении.

— Одна неделя, — предупредил он. — Всего одна неделя, и я увезу тебя обратно.

Эмма коснулась его руки.

— Дорогой, ты ведь знаешь: тетушка и дядя вернутся лишь через две недели. До тех пор я не могу уехать из Лондона.

— Только одна неделя.

— Ты сможешь навестить меня.

— Одна неделя, — упрямо повторил Алекс и поцеловал жену так страстно, что Белл покраснела.

Вскоре обе дамы уютно расположились в доме Блайдонов на Гросвенор-сквер. Оказавшись на значительном расстоянии от Джона, Белл приободрилась, но по-прежнему не могла избавиться от меланхолии. Эмма предпринимала попытки сохранять дружеское добродушие, но она явно очень скучала по Алексу. Он тоже тосковал и дважды в день присылал ей записки с заверениями в том, что ему недостает общества жены, и постоянно спрашивал, не готова ли она вернуться домой.

Белл не стала никому сообщать о возвращении в город, но на третий день после приезда дворецкий доложил, что ее ждет гость.

— В самом деле? — равнодушно переспросила Белл. — Кто же он?

— Он попросил не называть его имени, желая сделать вам сюрприз, миледи.

Сердце Белл часто забилось.

— У него каштановые волосы и карие глаза? — торопливо спросила она.

— Он пожелал сделать вам Сюрприз.

Белл от волнения почти вцепилась в дворецкого.

— Говорите же! Пожалуйста, скажите, это он?

— Да, миледи.

Уронив руки, Белл рухнула в ближайшее кресло.

— Передайте, что я не желаю его видеть.

— Но я всегда считал мистера Данфорда одним из ваших близких друзей, миледи. Мне бы не хотелось отказывать ему.

— А, так это Данфорд! — Белл вздохнула, ощутив одновременно облегчение и разочарование. — Скажите, что я сейчас спущусь.

Через пару секунд она встала и подошла к зеркалу, бегло оглядывая себя. Уже несколько лет Уильям Данфорд был ее близким другом. Он пытался ухаживать за ней, но они быстро поняли, что не созданы друг для друга, и решили не губить дружбу неудачным романом. Кроме того, Данфорд был лучшим другом Алекса и сыграл значительную роль в нелегкой задаче проложить путь Алексу и Эмме к алтарю.

— О Данфорд, как приятно вас видеть! — воскликнула Белл, входя в гостиную, где ждал гость. Пройдя через комнату, она дружески обняла его.

— И я тоже рад снова вас видеть, Белл. Как вам понравилась пасторальная жизнь в обществе новобрачных?

— Уэстонберт — прелестное местечко, — машинально отозвалась Белл, усаживаясь на диван. — Хотя там слишком часто бывают дожди.

Данфорд лениво опустился в мягкое кресло.

— Ну, в конце концов, мы в Англии.

— Да, — подтвердила Белл, мысленно уносясь за тысячи миль.

После целой минуты терпеливого ожидания Данфорд окликнул ее:

— Эй, Белл! Я здесь!

Белл с трудом вернулась к реальности.

— Что? О, простоте, Данфорд. Я всего лишь задумалась…

— И явно не обо мне.

Белл робко улыбнулась.

— Мне очень жаль.

— Белл, что-нибудь случилось?

— Все чудесно.

— Отнюдь не так чудесно — это сразу видно, — помедлив, он улыбнулся.

— Дело в мужчине, верно?

— Что?

— Ага, вижу, я угадал.

Белл понимала, что ей не удастся сбить Данфорда с толку, но тем не менее предприняла слабую попытку уклониться от ответа.

— Может быть.

— Вот это новость! — воскликнул Данфорд. — После долгих лет созерцания многочисленных жертв любви и благоговения к себе малютка Арабелла наконец-то влюбилась сама.

— В этом нет ничего забавного, Данфорд.

— Напротив, это поразительно.

— Вы изобразили меня какой-то бессердечной ледяной принцессой.

— Нет, что вы, Белл, — немедленно начал оправдываться Данфорд. — Должен признаться, вы всегда были на редкость любезны с каждым прыщавым юнцом, который только приглашал вас на танец.

— Благодарю. Пожалуй, вы правы.

— Именно потому столько прыщавых юнцов приглашали вас танцевать.

— Данфорд! — предостерегающе произнесла Белл.

— И вот теперь, после бог весть скольких предложений, из которых ни одного вы не выразили желания принять, удивительно видеть, как кто-то вскружил вам голову. — После столь долгого объяснения Данфорд вдруг замолчал. Поняв, что Белл не ответит, он добавил: — Это мужчина, верно?

— А по-вашему, могла быть и женщина? — усмехнулась Белл. — Конечно, мужчина.

— Он не ответил на ваши чувства?

— Нет, — в ее голосе прозвучала душераздирающая печаль.

— Вы в этом уверены?

— У меня есть причины считать, что ему… — Белл старательно подыскивала слова, — …я не безразлична, но он считает непозволительным следовать своим чувствам.

— Похоже, этот малый отличается избытком честности.

• Предыдущая
• 24/66
• Следующая