Полночный вальс - Куин Джулия - Страница 15

• Предыдущая
• 15/66
• Следующая

— Я так рада, что вы согласились поужинать сегодня с нами, Джон. Но вы должны рассказать о себе. Откуда вы родом?

— Я родился и вырос в Шропшире.

— Вот как? Я никогда не бывала там, но слышала, что это прелестные места.

— Да, вполне.

— А ваши родственники по-прежнему живут там?

— Кажется, да.

Эмму слегка смутил столь странный ответ, но тем не менее она не остановилась.

— Вы часто видитесь с ними?

— Чрезвычайно редко.

— Эмма, дорогая, — мягко вмешался Алекс, — прошу тебя, дай нашему гостю возможность хоть что-нибудь проглотить.

Эмма смущенно улыбнулась и подхватила спаржу вилкой, но, не успев донести ее до рта, вновь заметила:

— Знаете, а Белл удивительно начитанна.

Белл чуть не поперхнулась, не ожидая, что Эмма переведет разговор на нее.

— Кстати, о чтении, — невозмутимо подхватил Джон, — вы уже дочитали «Зимнюю сказку»? Я заметил, что в тот день вам оставалось всего несколько страниц.

Белл поспешно глотнула вина.

— Да, давно дочитала. И закончила мои большие шекспировские чтения.

— Вот как? Боюсь даже спрашивать, что это было такое.

— Я прочла все пьесы Шекспира.

— Звучит впечатляюще, — пробормотал Джон.

— Почти в алфавитном порядке.

— Подумать только! Да вы просто чудо!

Белл покраснела.

— Перестаньте дразнить меня, Джон!

— Не знаю, правильно ли я понял, — вмешался Алекс, — разве эти чтения не включали поэзию Шекспира?

— Поэзию Шекспира я отложила до следующего раза. Стихи слишком… как это… возвышенны, вы не находите? В обычной жизни так никто не говорит. Джон приподнял бровь.

— Вы думаете?

Он обернулся к Белл, и, когда заговорил вновь, в его карих глазах вспыхнул огонек, которого Белл никогда не замечала прежде. Хотя ничто вернуть не в силах миг, Когда цвели цветы, шумели травы, Не надо скорби — ведь в останках их Видны следы былой красы и славы…

Над столом повисла тишина, пока Джон не нарушил ее, вновь обратившись к Белл:

— Я хотел бы всегда выражаться столь возвышенно.

Краткая декламация Джона и его мягкий голос тронули Белл. Она была настолько очарована, что совершенно забыла о присутствии за столом кузенов. — Это восхитительно, — тихо проговорила она.

— Стихи принадлежат перу Вордсворта, одного из моих любимых поэтов. — Они имеют для вас какое-то особое значение? У вас с ними что-нибудь связано?

Последовала очень длинная пауза.

— Нет, — бесстрастно отозвался Джон. — Я пытался следовать их философии, но, увы, потерпел фиаско.

Белл ощутила неловкость, снова увидев боль в его глазах, и попыталась перевести разговор на другую тему.

— Может, вам нравится и самому писать стихи?

Джон неловко рассмеялся.

— Это занятие мне нравилось бы, сумей я сочинить хоть строчку.

— Но вы читали Вордсворта с такой страстью, — возразила Белл. — Очевидно, вы питаете любовь к поэзии.

— Любить поэзию и писать стихи — совершенно разные вещи. Полагаю, именно потому столько так называемых поэтов предпочитают проводить время в обнимку с бутылкой бренди.

— Но я уверена: в душе вы поэт, — настаивала Белл.

Джон лишь улыбнулся.

— Боюсь, ваша уверенность ошибочна, но я принимаю этот комплимент.

— Вам придется соответствовать ему. Я не успокоюсь, пока не дополню свою библиотеку томиком ваших стихов, — лукаво сообщила Белл.

— Тогда придется взяться за работу. Мне бы вовсе не хотелось разочаровывать вас.

— Да, — еле слышно отозвалась она, — уверена, я в вас не разочаруюсь.

На следующий день Белл решила, что, возможно, она слишком поспешила со своим отказом от поэзии. После ленча она переоделась в темно-синюю амазонку и направилась в конюшню. Вдохновленная вчерашней декламацией Джона, она захватила с собой тонкий томик стихов Вордсворта. Она собиралась найти какой-нибудь заросший травой холм и почитать там, но вскоре поняла, что не сможет направить свою кобылу в противоположную сторону от Блемвуд-Парка, нет, Бринстед-Мэнора — черт, почему ей никак не удается запомнить название поместья? Как бы оно ни называлось, там жил Джон, и Белл хотелось отправиться именно туда.

Она пустила кобылу рысью, вдыхая свежий осенний воздух и направляясь на восток, к владениям Джона. Она совершенно не представляла себе, что скажет, если встретится с ним — возможно, какую-нибудь глупость. В присутствии Джона ею овладевало непривычное смущение.

— Добрый день, лорд Блэквуд, — попробовала она первую пришедшую на ум фразу. Нет, слишком официально. — Я направлялась на восток… — слишком очевидно. И потом этим предлогом она уже пользовалась вчера. Вздохнув, Белл решила остановиться на самом простом. — Привет, Джон.

— Привет.

Белл вздрогнула. Она так увлеклась репетицией встречи, что даже не заметила, как Джон очутился прямо перед ней.

Джон приподнял бровь, заметив ее изумление.

— Почему это мое появление настолько удивило вас? В конце концов вы же поздоровались.

— Да, вы правы, — с неуверенной улыбкой ответила Белл. Слышал ли он, как она беседует сама с собой о нем? Оглядев Джона, она выпалила первое, что пришло ей в голову: — Какая прелестная лошадь!

Джон позволил себе слегка улыбнуться от такой смены темы.

— Благодарю вас. Хотя, пожалуй, не стоило называть Тора «прелестной лошадью».

Заморгав, Белл присмотрелась. Джон сидел верхом на мощном жеребце, которым действительно можно было гордиться.

— Великолепный конь, — поправилась она.

Джон потрепал жеребца по шее.

— Уверен, Тору пришлась по душе эта похвала.

— Но что привело вас сюда? — спросила Белл, не зная точно, находится ли она во владениях Алекса или уже пересекла границу поместья Джона.

— Я направлялся на запад…

Белл подавила смешок.

— Понятно.

— А что привело сюда вас?

— Я всего лишь направлялась на восток.

— Все ясно.

— Должна признаться, я надеялась встретиться с вами, — выпалила Белл.

— И мы действительно встретились, — подытожил Джон. — Так что же вы намерены теперь делать?

— В сущности, так далеко в своих планах я не заходила, — призналась Белл. — А зачем я понадобилась вам?

Джон понял, что его мысли принимают не вполне подобающее направление. Он промолчал, но не смог удержаться, чтобы не окинуть Белл слишком откровенным взглядом.

Белл правильно истолковала его взгляд и густо покраснела.

— Вы… — с запинкой пробормотала она, — почему вы так на меня смотрите?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — с видом воплощенной невинности отозвался Джон, — Вы все прекрасно понимаете, но не заставляйте меня объяснять, что… словом, не важно. Не хотите ли выпить чаю?

Джон весело рассмеялся.

— Нет, как я все-таки люблю англичан! Они убеждены, что ото всего можно исцелиться чашкой чаю.

Белл ответила ему язвительной улыбкой.

— Вы, кстати, тоже англичанин, Джон, и, кроме того, чай и вправду спасение от многих бед.

Он усмехнулся.

— Жаль, что никто не объяснил это лекарю, который чуть не оттяпал мне ногу.

Белл мгновенно посерьезнела. Что ответить на такое? Она подняла глаза к небу, которое начинали затягивать тучи. Она помнила, что Джон до сих пор болезненно воспринимает свое увечье, и ей следует избегать разговоров о его ноге. Однако он первым упомянул о ней, и у Белл появилась возможность дать ему понять: его увечье не вызывает у нее отвращения, только создает повод для невинных шуток.

— Ну что же, милорд, — начала она, надеясь, что не совершает ужасную ошибку, — тогда я постараюсь сегодня же пролить чай вам на ногу. Если и это испытанное средство не поможет, не знаю, как быть дальше.

Смутившись на минуту, он заметил:

— Полагаю, следовало бы проводить вас в Уэстонберт. Вижу, вы вновь отправились на прогулку в одиночестве.

— Когда-нибудь, Джон, из вас получится превосходный отец, — пообещала Белл.

Большая капля шлепнулась ему на нос, и Джон развел руками с шутливой покорностью.

• Предыдущая
• 15/66
• Следующая