Басни - Крылов Иван Андреевич - Страница 38
- Предыдущая
- 38/48
- Следующая
Изменить размер шрифта:
38
1821-1823
XX. Два мужика
«Здорово, кум Фаддей!» – «Здорово, кум Егор!»
«Ну, каково, приятель, поживаешь?»
«Ох, кум, беды моей, что вижу, ты не знаешь!
Бог посетил меня: я сжёг дотла свой двор
И по миру пошёл с тех пор».
«Ка?к так? Плохая, кум, игрушка!»
«Да так! О рождестве была у нас пирушка;
Я со свечой пошёл дать корму лошадям;
Признаться, в голове шумело;
Я как-то заронил, насилу спасся сам;
А двор и всё добро сгорело.
Ну, ты как?» – «Ох, Фаддей, худое дело!
И на меня прогневался, знать, бог:
Ты видишь, я без ног;
Как сам остался жив, считаю, право, дивом.
Я тож о рождестве пошёл в ледник за пивом,
И тоже чересчур, признаться, я хлебнул
С друзьями полугару;
А чтоб в хмелю не сделать мне пожару,
Так я свечу совсем задул:
Ан, бес меня впотьмах так с лестницы толкнул,
Что сделал из меня совсем не человека,
И вот я с той поры калека».
«Пеняйте на себя, друзья! —
Сказал им сват Степан. – Коль молвить правду, я
Совсем не чту за чудо,
Что ты сожег свой двор, а ты на костылях:
Для пьяного и со свечою худо;
Да вряд, не хуже ль и впотьмах».
1821-1823
XXI. Котёнок и Скворец
В каком-то доме был Скворец,
Плохой певец;
Зато уж филосo?ф презнатный,
И свёл с Котёнком дружбу он.
Котёнок был уж котик преизрядный,
Но тих, и вежлив, и смирён.
Вот как-то был в столе Котёнок обделён.
Бедняжку голод мучит:
Задумчив бродит он, скучаючи постом;
Поводит ласково хвостом
И жалобно мяучит.
А филосo?ф Котёнка учит
И говорит ему: «Мой друг, ты очень прост,
Что терпишь добровольно пост;
А в клетке над носом твоим висит щеглёнок:
Я вижу, ты прямой Котёнок». —
«Но совесть…» – «Как ты мало знаешь свет!
Поверь, что это сущий бред
И слабых душ одни лишь предрассудки,
А для больших умов – пустые только шутки!
На свете кто силён,
Тот делать всё волен.
Вот доказательства тебе и вот примеры».
Тут, выведя их на свои манеры,
Он философию всю вычерпал до дна.
Котёнку натощак понравилась она:
Он вытащил и съел щеглёнка.
Разлакомил кусок такой Котёнка,
Хотя им голода он утолить не мог.
Однако же второй урок
С большим успехом слушал
И говорит Скворцу: «Спасибо, милый кум!
Наставил ты меня на ум».
И, клетку разломав, учителя он скушал.
1821-1823
XXII. Две собаки
Дворовый, верный пёс
Барбос,
Который барскую усердно службу нёс,
Увидел старую свою знакомку,
Жужу, кудрявую болонку,
На мягкой пуховой подушке, на окне.
К ней ластяся, как будто бы к родне,
Он, с умиленья, чуть не плачет,
И под окном
Визжит, вертит хвостом
И скачет.
«Ну, что, Жужутка, как живёшь,
С тех пор как господа тебя в хоромы взяли?
Ведь помнишь: на дворе мы часто голодали.
Какую службу ты несёшь?» —
«На счастье грех роптать, – Жужутка отвечает, —
Мой господин во мне души не чает;
Живу в довольстве и добре,
И ем и пью на серебре;
Резвлюся с барином; а ежели устану,
Валяюсь по коврам и мягкому дивану.
Ты как живёшь?» – «Я, – отвечал Барбос,
Хвост плетью спустя и свой повеся нос, —
Живу, по-прежнему: терплю и холод
И голод,
И, сберегаючи хозяйский дом,
Здесь под забором сплю и мокну под дождём;
А если невпопад залаю,
То и побои принимаю.
Да чем же ты, Жужу, в случай попал,
Бессилен бывши так и мал,
Меж тем как я из кожи рвусь напрасно?
Чем служишь ты?» – «Чем служишь! Вот прекрасно! —
С насмешкой отвечал Жужу. —
На задних лапках я хожу».
Как счастье многие находят
Лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят! [140]
1821-1823
XXIII. Кошка и Соловей
Поймала Кошка Соловья,
В бедняжку когти запустила
И, ласково его сжимая, говорила:
«Соловушка, душа моя!
Я слышу, что тебя везде за песни славят
И с лучшими певцами рядом ставят.
Мне говорит лиса-кума,
Что голос у тебя так звонок и чудесен,
Что от твоих прелестных песен
Все пастухи, пастушки – без ума.
Хотела б очень я сама
Тебя послушать.
Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям;
Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать,
Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дам,
И отпущу гулять по рощам и лесам.
В любви я к музыке тебе не уступаю.
И часто, про себя мурлыча, засыпаю».
Меж тем мой бедный Соловей
Едва-едва дышал в когтях у ней.
«Ну, что же? – продолжает Кошка, —
Пропой, дружок, хотя немножко».
Но наш певец не пел, а только что пищал.
«Так этим-то леса ты восхищал! —
С насмешкою она спросила. —
Где ж эта чистота и сила,
О коих все без умолку твердят?
Мне скучен писк такой и от моих котят.
Нет, вижу, что в пенье ты вовсе не искусен:
Всё без начала, без конца.
Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!»
И съела бедного певца —
До крошки.
вернуться
140
Тема восходит к одноимённой басне Геллерта.
вернуться
141
Басня была первой из опубликованных Крыловым в печатном органе Вольного общества любителей российской словесности и сопровождена восторженным редакционным примечанием – см. с. 392-393 наст. изд. Современники ставили эту басню в связь с новым цензурным уставом, обсуждаемым в то время, который впоследствии получил наименование «чугунного». Тема басни близка к стихотворению Державина «На птичку» (опубликовано позднее):
«Поймали птичку голосисту,
И ну сжимать её рукой:
Пищит бедняжка вместо свисту
А ей твердят: „Пой, птичка, пой!“»
38
- Предыдущая
- 38/48
- Следующая
Перейти на страницу:
