Страсти Земные - Крабов Вадим - Страница 16
- Предыдущая
- 16/93
- Следующая
Я заговорил первым, медленно приближаясь к Вересу:
- Что, Саша, сдал меня?
- Вы не понимаете, - вымученно произнес он хриплым голосом.
- Ну почему же, отлично понимаю!
- Стой, где стоишь! - крикнул вышедший из-за стены Толян, - или ты думаешь самый крутой? От пули убежишь? Ма-зи-ла, - презрительно.
Я остановился, медленно поднял руки и все же закончил:
- Мафия, - сказал со вздохом, - ноги в цемент и все такое. Кино смотрел.
- Ты мне пошути еще! - взвизгнул Толик, - Бандерос, - мелкому. А точно, похож! Только с короткой стрижкой, - аккуратно обыщи его. Пушку отложи подальше, на предохранитель поставь, а то он, пидор, верткий! А ты даже не дыши, я быстро стреляю, поверь на слово, - он немного успокоился и почувствовал себя хозяином положения.
Толян стоял, расставив ноги, глаза прищурены. Правая рука в гипсе висела на перевязи, в левой, согнутой и прижатой локтем к туловищу - пистолет неизвестной модели. Дуло смотрит мне в грудь. Классическая поза стрельбы "от бедра", с пяти метров и слепой не промажет. Сзади щелкнул предохранитель и Бандерос сделал первый медленный шаг.
- Клешня не болит? - участливо спросил я у Толяна.
- У-у, падла! - выкрикнул он с перекошенным лицом и чуть опустил ствол.
Опасность взвыла! "А он точно псих", подумал я, входя в ускорение. Шаг влево и прыжок вперед сквозь привычно плотный воздух. Своей правой рукой хватаю руку с пистолетом, а локтем левой бью снизу под челюсть. Голова дергается назад и тело расслабляется. Вспышка из ствола, затвор отходит назад, отдача дергает руку. Пуля летит быстро, но для меня заметно, вспарывает землю. Я увидел пулю! И боковым зрением замечаю другую, пролетевшую из туалета точно в место, где я стоял. Сразу вторая, ближе ко мне, третья... в Вереса! Он колыхается всем телом и начинает медленно сползать с качелей. Следующая пуля летит в меня! "Автомат!?" Я падаю, но пуля все же задевает "щит жизни", рикошетит и впивается в почти упавшее тело Толяна, точно в голову. В туалет летит "ловчая сеть" и я чувствую, как пустеет моя аура. В два прыжка подлетаю к Бандеросу, который только - только очнулся: сделал шаг назад, развернулся и нагнулся за пистолетом. Со злости пинаю его в горло, ломая гортань и все, что там есть. Не жилец. Звуки вернулись.
Хрипит и булькает кровью Верес, сучит ногами по земле и царапает её ногтями Бандерос. Его лицо начинает наливаться красно-синим, глаза выпучены. "Почему же аура так быстро опустела?", думал я, подходя к Вересу.
- Глаза разуй, - в голове раздался голос Сини, - ручками посмотри! У тебя маны еще выше крыши. Хотя согласна, расход непропорциональный, надо изучить это дело. И зачем ловчую сеть третьего уровня вызвал? Там и первого за глаза бы хватило. Вот тебе и лишний расход, но не совсем...
- Помолчи, - прервал я её рассуждения и потратился еще: реанимацию и мощное исцеление для Вереса. Теперь аура на самом деле опустела больше, чем на три четверти.
Зачем я это сделал? Сам не знаю. Гранду за предательство голову отрубил, а Вереса лечу. Наверное, потому, что там был сознательный поступок, а здесь... не знаю. Интересно, а сам бы я предал малознакомого человека, которому не клялся и он мне не совсем доверял, если бы мне пистолет к виску приставили? Бр-р! И думать не хочу! Друзей и родных бы точно не предал, а остальных... скорей всего нет, но боюсь зарекаться. Избави нас боже от таких ситуаций!
А ну-ка! Я внимательно вгляделся в ауру Толяна. Пока живая. Начинает тускнеть и медленно гаснет. "Душа" не отлетела. Отлетела, конечно, но я её не увидел! Стоило же в первый раз нарваться на "чернокнижника"! Действительно грабитель сатанистом оказался. Был бы другой, неизвестно как бы все повернулось. Да что говорить, обещал же себе - скала.
Не торопясь нашел сотовый Вереса, он оказался у Толяна, удалил себя из книжки, стер исходящий ко мне и входящий от меня вызова. Протер от отпечатков, вложил в руку и ему же в карман. Занялся Мокрым.
Он всей задницей провалился в очко и продолжал держать в руках укороченный "калаш" с приставленным прикладом, их еще в милиции используют. Прицельно бил, гад. Далеко Мокрого не поволок, прислонил на улице к двери туалета. Воняло терпимо.
- Фиона, ты случайно не научилась память читать, как Лиона умела.
- Во-первых, не сама Лиона, а Богиня с неизвестным именем, которая решила спрятаться в её душе, да попала в плен. Человеческая душа - потемки, даже для богов. Во-вторых, я-то научилась снимать недавние воспоминания, но опять-таки через интерфейс - тебя. Слияния случиться не должно, но боюсь рисковать.
- Ты мне зубы не заговаривай, сможешь посмотреть его недавнюю память?
- Да. Но ты можешь сойти с ума. А можешь и не сойти. Рискнем? - усмехнулась стихия.
- Ну, уж нет! - я содрогнулся, - Ладно, так допрошу, по старинке. Синя, приводи его в чувство.
- Не торопись, торопыга, - снова усмехнулась Фиона, - помнишь, как Лиона внушением работала? Я также умею, устраивает? - она говорила быстро, но и это всем девочкам давалось тяжело им приходилось сильно замедляться для общения со мной вне астрала.
- Спрашиваешь! Буди, Синя, - меня это более чем устраивало!
Мокрого окутала синяя сеть и как только он очнулся, к нему протянулась тонкая фиолетовая нить. Взгляд мгновенно стал преданным.
- Рассказывай все, что случилось после нашей первой встречи, - скомандовал я ему и Мокрый, в миру Макрицкий Виталий Александрович, с радостью запел соловьем.
Мелкая холодная водная крошка ударила в лицо, пошел холодный, практически осенний дождь. Я не обратил на него внимания.
Краткое изложение рассказа Мокрого:
Очухались они быстро. Верес убедил воющего Толяна позвонить отцу. Седой примчался с телохранителями и врачом из травмпункта. При нем не ругался. Загрузили всех в джипы охраны и увезли к Седому домой. С заездом в больницу, где всех еще раз внимательно осмотрели и Толику загипсовали руку. Врач убедил Седого, что ничего страшного нет, класть в больницу никого не нужно, кроме разве что Анатолия, но тогда взбрыкнул Толян. Прилюдно наорал на отца и тот махнул рукой. Зато дома оторвался отец. Как он орал! Аж слюной брызгал. Самое мягкое слово было козлы, на сына добавлялся "недоумок". Трогать Зинку с хахалем запретил, он сам выяснит, кто таков и накажет по-своему. Уж больно ловким оказался и по описанию мутным. Опасается, что как бы это не ему, Седому, предупреждение. Потом всех развезли по домам, но по дороге Толян шепнул Мокрому, чтоб тот с утра потерся возле Зинкиного дома, она у отца живет. Её отец в городе личность известная, одно время главным инженером на фабрике работал.
Следить он умел, наработал навык за два года работы опером. В итоге, Вересу устроили допрос с пристрастием.
План Толяна был прост: заманить, захватить и поднести отцу на блюдечке, предварительно конкретно опустив. Буду брыкаться - завалить. Все возражения отвергал и пригрозил, что сам грохнет Мокрого и Бандероса не посмотрит, что с юности дружили. А он может, ему отец все равно ничего не сделает, а сам Седой не обязательно смертью наказывал, тем более Толян обещал все взять на себя. Ну не мог он простить такого оскорбления, никак не мог!
А ведь я чувствовал, что в этом вызове на "тренировку" не все чисто, но отмел сомнения, единственному магу хотелось верить.
- Ты его заранее простил, добренький ты наш, - прокомментировала Фиона.
Я оставил это высказывание без ответа.
- Значит так, Виталик, это твоя дача?
- Родителей, - не моргнув глазом, ответил он.
- Вы приехали пострелять в лесу по бутылочкам. Здесь вы с Бандеросом повздорили и ты... ты боксер? По тебе сразу видно, молодец. Так вот, в пылу ссоры ты его завалил. Он начал подниматься, но ты со злости пинаешь и случайно попадаешь в горло. Увидел, что друг умирает, и у тебя в мозгах помутилось. Так ведь было?
- Предыдущая
- 16/93
- Следующая
