Война за Врата - 3 (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/66
• Следующая

В комнату заглянул Кастет и сказал:

— Уходим, Федор!

— Давайте сами, — голос Меченого был спокоен. — Встретимся на запасной базе, группу поведешь ты.

— Да, как же это? Мы тебя не бросим, — возмутился Кастет.

— Этих, — Толстый кивнул в сторону окна, — отвлечь надо. Если они поймут, что здесь никого, то начнут лес прочесывать, и тогда никому из парней не уйти. Двигай, Костя, — Федор впервые назвал Кастета по имени, — а я выкручусь, обещаю.

Кастет только молча кивнул и помчался в подвал, из которого шел ход в коллектор. Дальше их путь лежал в лес, потом марш-бросок на семь километров к кемпингу возле дороги, где уже целую неделю стоит фура с товаром, на которой они и должны были выбраться за пределы оцепления, которое, наверняка, уже выставили на всех дорогах. Коль будет им удача, так и выберутся парни, а нет, так хоть как мужчины, постараются подороже продать свои жизни.

Прошло минут десять, к ржавым воротам, со сбитыми красными звездами, подкатил БТР с громкоговорителем закрепленным впереди. Бронетранспортер повертел башней и над заброшенной воинской частью разнесся усиленный динамиками голос:

— Говорит генерал Гаврюшкин! Сопротивление бесполезно, вы окружены! Предлагаю сложить оружие и сдаться! В случае отказа спецназ предпримет штурм, и пленных брать не будет!

— За сколько Родину продал, генерал? — Толстый стоял за прочной бетонной стеной и не боялся, что ПКВТ БТРа сразу же пробьет ее. — А может быть, ты идейный, чисто на лампасы совесть променял?

— Кто это там гавкает?

— Гавкаешь ты, псина облезлая, а с тобой человек говорит. Гордись этим, пока еще жив.

— Слышь, парень, — голос генерала приобрел почти отеческие нотки, — сдавайтесь, если штурм начнется, все погибнете, а вам еще жить и жить.

Меченый понимал, что генерал ему просто зубы заговаривает и отвлекает внимание от спецназовцев, которые в этот самый момент перебираются через стену, и обкладывают здание, в котором он находился. Однако и он отвлекал штурмовиков от парней, которые уже должны были выйти в лесной массив, так что смысл поговорить с Гаврюшкиным некоторое время, все же был.

— Нам надо подумать, — выкрикнул Федор.

— Пять минут, не больше, — принеслось в ответ. — Слово офицера даю, пока время не истечет, спецназ останется на месте!

— Жди! — выкрикнул парень, вдоль стены выскочил из комнаты и помчался вниз.

Пролет, второй, третий, второй этаж, за ним первый и вход в подвал. Меченый прошел вниз, заблокировал тяжелую металлическую дверь изнутри стальным брусом, и в это время по всему дому разнеслись ясно слышимые хлопки. Прошло только полторы минуты из отпущенных Гаврюшкиным, а спецназ, засыпав здание газовыми шашками, уже пошел на штурм.

— Да, не держишь ты свое слово офицера, генерал. Сочтемся, фамилию твою я запомнил. Гадом буду, а достану тебя, генерал, — зло прошептал Толстый, протиснувшись вниз и уже здесь включив таймер на подрыв небольшого фугаса, который должен был завалить ход.

Километровый коллектор Федор проскочил быстро, вылез из люка, посмотрел на следы парней, ушедших в сторону кемпинга и, вздохнув, направился в противоположную сторону. Он двигался навстречу спецназовцам, которые, наверняка, уже обшарили пустые здания на территории брошенной воинской части и двинулись прочесывать окрестный лес.

Дело уже к вечеру, темнеет рано, Федор вдохнул всей грудью сырой лесной воздух, почувствовал запах прелой листвы, услышал все самые незначительные шорохи вокруг себя и вызвал из глубины своей души состояние волка, готового биться до самого конца и не сдаваться. Звериная натура отозвалась сразу же, она была уже готова и только ждала разрешения выйти наружу.

Уже не совсем человек, а в большей степени волк, прислушался к своим чувствам. Где-то метрах в трехстах шли люди, получившие приказ на его уничтожение, но это все чепуха, он — Одаренный, он — "акинак", он — воин Ордена Меченых. Те, кто шел за его жизнью, были умелыми бойцами, но они не умели и не знали того, что умел и знал он. Для них война была ремеслом, а для него жизнью. Для них лес был очередным ландшафтом, а для оборотня он был родной стихией.

Припадая к земле, двигаясь бесшумно и практически незаметно среди кустов и невысоких деревьев, Меченый пошел навстречу своим противникам. Минуты двигались очень медленно и, казалось, что само время сбавило свой ход.

Движение. Упругие шаги впереди, навстречу Меченому идут трое, они двигаются хорошо и грамотно, постоянно прикрывая друг друга. Они сильны духом, уверены в своих силах, слева и справа Федора окружают такие же тройки, но они не имеют против него шансов. Как молния он вылетает из зарослей, на ходу выхватывая из-за пояса превосходное творение австрийского конструктора Гастона Глока. Выстрел. Выстрел. Выстрел. И девятимиллиметровые пули, летящие с начальной скоростью 350 метров в секунду, вышибают мешковцам мозги. Кувырок, и на небольшой полянке, остаются только три изломанных человеческих тела.

На выстрелы, со всех сторон устремились бойцы генерала Гаврюшкина. Через пару минут на поляне стало не протолкнуться от бойцов спецназа. Настороженные взгляды. Они внимательно оглядывают чахлый лес вокруг и, где-то, совсем неподалеку, раздается громкий волчий вой. Зверь вкусил крови и празднует свою первую победу над врагом. От этого воя у всех спецназовцев "Пирамиды", прошедших через многое и повидавших немало крови на своем веку, по спине покатился холодный пот. Это не было страхом и, скорее всего, таким образом, некое шестое чувство предупреждало людей, что сегодня не их день и надо покинуть эти места, пока еще это возможно.

— Рассредоточиться! — пересилив себя и свою слабость, скомандовал командир спецназовцев. — Ищите этого гада! Стрелять на поражение!

Слаженые тройки разошлись по лесу и, спустя всего несколько минут, невдалеке от того места, где погибли первые три бойца, на землю упали новые. Вновь бег по лесу, вновь взгляды в лес, кто-то не выдерживает и стегает длинной очередью из автомата по деревьям и кустам.

— Отходим! — кричит командир спецов и, подхватив своих убитых товарищей, прикрывая соседей, бойцы откатываются к опушке, где их ждет разгневанный генерал Гаврюшкин.

Тыловая тройка прошла всего в нескольких метрах от Толстого. Он проводил бойцов взглядом желтых глаз и с трудом удержался от того, чтобы снова убить. Он знал, что сможет это сделать и безнаказанно покинуть это место. Но спецназовцы "Пирамиды" не были его врагами, они служили за деньги, кормили свои семьи и это было их оправданием перед самими собой за то, что они делали, естественно, если оно им требовалось. Меченому было необходимо их остановить, и он сделал это так, как посчитал нужным, и как умел, а лишняя кровь ему была совсем не нужна. Если бы была возможность не убивать, то Одаренный только ранил бы спецназовцев "Пирамиды", но зверь не знает полумер, для него нет такого понятия, как изранить противника, и есть только один синоним остановке противника — убийство.

Перед воротами части генерал Гаврюшкин распекал командира спецназовцев, который со злостью указывал рукой в сторону леса и оправдывался. Федор с сожалением взглянул на свой "Глок-18". До генерала было метров двести, а пистолет, тем более такой, не то оружие, из которого можно было вести огонь на такое расстояние. Жаль, парень кинул последний взгляд на генерала и, тихо отступив в сторону леса, легким упругим шагом направился вглубь. До запасного места сбора было более пятидесяти километров по чащобам и стоило поторопиться. Кастет и бойцы его группы, дольше одних суток на месте сидеть не будут.

Когда подле вражеских Врат начали скапливаться боевые самцы, в количестве не менее трех атакующих армад, мы особо не беспокоились. Ну, задумал Эсфир-тон-Мираниг новую попытку прорыва нашей линии обороны, пусть, имеет на это полное право. Точно так же, как и мы, имеем право встретить его со всем нашим радушием. В общем, мы посмеялись над глупым самонадеянным эльфом и начали готовиться к новому сражению. Однако когда показалась первая бронированная монструозина, выползающая из Врат, веселье наше резко сошло на "нет".

• Предыдущая
• 43/66
• Следующая