Парижское приключение - Эштон Элизабет - Страница 22

— А мне нравится это имя, — возразила ей Рени. — Я буду называть вас Чарлз.

Он благодарно улыбнулся ей.

Погода была теплой, и Рени предложила им прокатиться по Сене, если, конечно, удастся достать билеты. Прямо на пароходике можно будет и поесть. Все парижские достопримечательности освещены прожекторами, и они увидят их все зараз. Они приняли ее предложение с восторгом, и Чарлз отправился звонить в кассы, чтобы заказать билеты, а Кристина вместе с Рени пошла в комнату, чтобы привести себя в порядок. На Кристине были черные нейлоновые брюки и пестрая майка с голубыми, зелеными и золотистыми пятнами. Кристина оценивающе посмотрела на белый с черными узорами льняной костюм Рени, на ее лакированные черные туфли и маленькую белую шляпку с черной строчкой.

— Ты выглядишь вполне как парижанка, хотя они обычно одеваются в черное. Этот костюм, наверное, обошелся тебе в круглую сумму.

— Это бывшая модель. У Себастьена любят, чтобы девушки были хорошо одеты.

— Разумеется. Ну, как тебе Трог? Правда, ужас?

— А что случилось с Чарли? — обеспокоенно спросила Рени.

— А ты сама не видишь? Он совершенно изменился. По мне, так лучше бы он стал хиппи или пацифистом, но самое ужасное, что это все из-за меня. Он хочет жениться на мне, и вот он побрился, подстригся и поступил на службу. Ну разве не страшные вещи совершает с людьми чувство ответственности?

— Очень хорошо, что оно у него есть и это совершенно необходимо, если он делает тебе предложение. — Рени входила в роль старшей сестры. — Ты выйдешь за него замуж?

— Может в конце концов и выйду. Мне он очень нравится. Интересно, как сообразить, достаточно ли сильно тебе нравится человек, чтобы выйти за него замуж? Я что-то не замечала, чтобы ты бредила Барри, но думаю, что он тебе… А что, все осталось в силе?

— Официально ни о чем объявлено не было, — уклончиво сказала Рени.

Крис понимающе кивнула.

— Что, поскандалили из-за твоей поездки в Париж? Я рада, что ты настояла на своем. Знаешь, он бросил Салли и все свободное время носится как угорелый по морю на своей моторке. Но у тебя, конечно, кто-то есть?

— Конечно, нет, — сухо сказала Рени. Она не ожидала услышать такие новости о Барри, но они не взволновали ее. — Я много работаю, и у меня не остается времени для романов. («Да простит мне Бог это вранье!» — подумала она).

Она повернулась к Крис, и ее лицо смягчилось. Ее сестра все еще была такой юной, такой неопытной.

— Когда-то я говорила тебе, что если у тебя есть подходящий парень, то нужно выходить за него замуж, — мягко заговорила она, — но теперь я пришла к выводу, что одной привязанности недостаточно. Попробуй подождать, и может быть ты полюбишь. Ты сама поймешь, что это случилось. Этого… стоит подождать.

Крис во все глаза смотрела на сестру.

— Но ты же никогда не верила в романы.

— Я не о романах, Крис, я о любви. Это самое чудесное, что бывает в этой жизни.

Она быстро отвернулась, почувствовав, как задрожал ее голос. Крис молчала; она сразу поняла, что Рени влюблена, но не хочет признаваться в этом. Ей очень хотелось узнать, кто ее избранник и отвечает ли он ей взаимностью. Должно быть, да — решила она про себя. Рени выглядит такой изящной и красивой, что устоять перед ней невозможно, но может, ее возлюбленный пока не признался ей в своих чувствах.

Она с трудом справилась с обуревавшим, ее любопытством и, отбросив упавшие на глаза непокорные волосы вскочила.

— Так мы будем кататься на пароходе или нет? Я умираю с голоду, а Трог, наверное, потерял нас.

Речная прогулка удалась на славу. В свете ярких огней остров Ситэ с Нотр-Дам, купол Дома Инвалидов, фонтаны и набережные были похожи на сказочные дворцы. На одной из набережных луч прожектора осветил обнимающуюся парочку влюбленных.

— Это специально для вас, — заметила Рени. — Так рождается любовь в весеннем Париже.

Крис не ответила, и Рени, обернувшись, увидела, что она сидит в обнимку с Чарлзом, и выражение ее лица навело Рени на мысль о том, что даже если ее сестра еще и не познала любви, то это уже не за горами. Рени с завистью вздохнула — для этой молодой пары жизнь была простой прогулкой. И Рени, глядя на золотые отражения света в темной воде, погрузилась в свои мечты, — она представила себе, что рядом, обняв ее за плечи, стоит Леон и они вместе парят над сверкающей гладью реки. Но тут Крис что-то воскликнула, и Рени, подняв глаза, увидела Эйфелеву башню, — каждый ярус ее 984-футовой высоты был усыпан сияющими огнями.

— Она точно такая же, как на фотографии, — изумленно выговорил Чарльз.

Рени рассмеялась.

— А ты чего ожидал?

После прогулки они оставили Рени и отправились окунуться в ночную жизнь Монмартра, хотя Рени и предупредила их об ужасной дороговизне. Они не договаривались о встрече, так как завтра вечером им предстояло вернуться в Лондон, а Чарлз слишком явно хотел остаться с Кристиной наедине, да и у Рени не было никакого желания быть третьей в их прогулках Она передала привет матери и подарок для Майка — открытку с изображением Эйфелевой башни, купленную в одной из сувенирных лавок, которые работают в любое время дня и ночи. Она сказала им, что пройдет не так уж много времени, и она вернется домой, ее контракт действителен до завершения работы над новой коллекцией, и она не собирается продлевать его. Это решение она приняла после многих часов мучительного раздумья, и хотя мысль о разлуке с Леоном была невыносимой, Рени поняла, что ей не будет покоя до тех пор, пока она будет ощущать на себе его влияние. Она не стала объяснять причины своего решения любопытной Крис, и та была разочарована столь скорым возвращением сестры, решив, что та возвращается к Барри.

Дни становились все жарче, толпы туристов стекались в Париж, и в салоне Себастьена кипела работа. Каштаны сбросили спои соцветья, и на их месте появились колючие шары; в напоенном солнечным светом воздухе садов радужно переливались брызги фонтанов, а короткие ночи были расцвечены яркими огнями прожекторов. В центре площади Согласия каждый вечер в неверных лучах заходящего солнца сиял египетский обелиск, а на вершине Елисейских Полей блистал огнями другой монумент, прославляющий недавнее прошлое Франции в величественном образе Неизвестного солдата.

Любовь обострила все чувства Рени. Никогда прежде деревья не казались ей такими зелеными, а небо таким голубым. Она перемещалась по этому зачарованному миру, и ее прежняя жизнь все больше и больше отдалялась от нее. Рени понимала, как сильно она изменилась. Дома она была старшей сестрой, и Крис смотрела на нее как на безнадежно отсталого человека; на работе она была успешной фотомоделью, быстро становясь такой же искушенной и практичной, как Ава Брент; в личной жизни она была разумной и уравновешенной девушкой Барри Холмса. Новая Рени не была столь смелой и самоуверенной; все в ней смягчилось, и она стала более уязвимой. Среди всех манекенщиц Леона она была самой молодой и неопытной и во всем полагалась на Джанин, которая заботилась о ней, как о младшей сестре, а мадам Дюбонне опекала ее как собственную дочь; похоже, она считала, что Рени одна не может и через дорогу перейти. Рени словно расцвела, в ее взгляде таилась нежность — это был взгляд женщины, которая любит.

Леон уже начал формировать коллекцию; в салоне при закрытых дверях устраивались предварительные просмотры. Рени научилась двигаться как королева и, превозмогая боль в ногах, держать на лице непременную улыбку; научилась точно рассчитывать время, когда нужно сбросить меховую горжетку или шаль и показать платье; она запомнила все аксессуары к каждой модели и последовательность показа моделей. Их было очень много — в основном платья для коктейлей и вечерние туалеты, а также новые туники и брючные ансамбли. Помимо «Весны» была также «Роза Франции». Короткая юбка, сделанная из лепестков ткани всех оттенков розового цвета представляла собой попытку возродить воздушные юбки. Была еще модель «Арлекин» — обшитая блестками туника плотно облегала сзади удлиненные брюки, которые с каждым шагом Рени вспыхивали тысячей искр. Рени ненавидела модель «Призрак». Это было дымчато-серое платье из шифона, которое скорее походило на призрак платья, и Рени чувствовала себя в нем тенью Туанет. Было еще много других моделей, и каждая имела свое название. По мере приближения показа коллекции мысли о Туанет все больше овладевали ею. Рени убедила себя в том, что Леон отождествляет ее со своей любимой манекенщицей и ждет от нее такого же успеха, каким пользовалась Туанет. Его предвзятость по отношению к ней мешает ему понять, что она всего лишь бледная тень ее предшественницы, но для клиентов это будет очевидным. Она трепетала при мысли о провале, боясь не столько за себя, сколько за Леона, — она разочарует его. Предстоящее шоу будет тяжелым испытанием для них. Рени хорошо понимала, что другие девушки, за исключением Джанин, будут только рады ее провалу. Их враждебность достигла апогея, когда Леон объявил, что именно Рени будет демонстрировать свадебное платье, которое являлось коронным номером коллекции и по традиции демонстрировалось последним. Юланда, стройная брюнетка, которая выходила в нем во время последнего шоу и рассчитывала вновь появиться в нем, дошла в своей ненависти к Рени до того, что встала на шифоновый шлейф «Призрака», и Рени едва смогла выдернуть его из-под ее ног. Порванное платье было безвозвратно потеряно. Предстоящий показ был тем рубежом, на котором мысли Рени обрывались и дальше которого она в своих планах не заходила. Она знала лишь одно: если случится чудо и она выступит успешно, то она вряд ли сможет покинуть Леона. Она понимала, что ей необходимо уехать от него, но понимала также и то, что у нее не хватит сил вырваться из этого круга, в котором смешались боль и радость от ежедневных свиданий с Леоном. В конце августа салон закрывался на неделю, и ее коллеги обсуждали свои планы на отпуск. У Рени их не было, август казался ей непостижимо далеким. Джанин в порядке исключения разрешили уехать сразу после первой недели показа. Ее родители собирались совершить тур по Европе, и она хотела поехать с ними.