Розовая мечта - Эштон Элизабет - Страница 25

Она уже знала, что ему нравится общаться с ней наедине, но, когда дело касалось престижа отеля, он забывал обо всем, прибытие большого пассажирского судна давало большой толчок его бизнесу, и это сейчас было главным для него. После окончания показа мод началась программа варьете с участием знаменитой звезды — старого, как не преминула сообщить Дезире, увлечения Алекса.

Между тем наступил вечер, и они с облегчением наблюдали, как публика рассаживается на катера. Алекс, прислал сказать мадам Дюваль, что вечернего показа не будет, — оставшиеся гости его уже видели, да и персонал утомился. Всем требовался отдых перед новым наплывом гостей завтра.

Все были благодарны за этот перерыв, а мадам Дюваль рассыпалась в похвалах Алексу за его понимание. «Горячая ванна и сон», — предписала себе Ивонн, даже ее энергия была уже на исходе, к тому же ее страстный поклонник уехал.

Чармиэн тоже думала о чем-то подобном, но ей не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. И тут посыльный принес ей записку. Кириа Димитриу приглашала мадемуазель Кибот (так она написала) отобедать с ней в ресторане… Никто из персонала не посещал огромный, белый с золотом зал. Девушкам пищу приносили в номера. Но мадам Дюваль восприняла и эту просьбу Димитриу как королевский приказ и велела Чармиэн выбрать из коллекции наряд, соответствующий этому случаю.

— Не надо вычурного, — сказала она, — чтобы не затмить вашу хозяйку, просто вы должны выглядеть достойно, представляя наш Дом.

Чармиэн остановилась на длинном синем шелковом платье с воротником шалью, прикрывавшем ее плечи. Мадам одобрила ее выбор — туалет спокойный и респектабельный.

Чармиэн встретилась с Альтеей в лифте, и они поехали вместе. По контрасту с ней гречанка надела красное платье с глубоким вырезом и черными полосками по лифу. На шее было толстое золотое ожерелье, а в маленьких ушах золотые с рубинами серьги. Копну черных волос удерживала блестящая диадема. Выглядела она эффектно и очень вызывающе. Чармиэн подумала про себя, что затмить Альтею, как выразилась мадам Дюваль, пожалуй, невозможно — даже в самом смелом наряде от Себастьена она бы этого не смогла.

— Я обедаю с двумя молодыми людьми, — объявила Альтея. — Один из них запал на тебя и душу из меня вытряс, заставляя организовать встречу. Ты, наверное, видела, как он на тебя таращился?

— Никого я не могла видеть в той толчее, я постаралась ускользнуть.

Она думала только об Алексе.

— Ну, а он таки старался подобраться к тебе поближе, — лукаво продолжила Альтея, — он очень представительный, его приятель еще лучше, но он моя добыча.

Двери лифта открылись, и они вышли навстречу двум импозантным американцам, одетым в белые смокинги. Они подошли с приятными улыбками, и Альтея небрежно представила:

— Эдди и Рок, граждане Соединенных Штатов.

Она по-хозяйски завладела рукой Эдди, предоставив Чармиэн следовать за Роком.

— Очень рад встретиться с вами, — обратился тот к девушке, — я за вами все время наблюдал, вы нечто особенное. И вот я спрыгнул с корабля в надежде с вами познакомиться, а мисс Альтея обещала это устроить.

— Да, она говорила мне о вас, — нерешительно подтвердила Чармиэн.

Манера его поведения была грубоватой. Альтея затеяла это предприятие, как обычно, не задумываясь о последствиях, просто потому, что увлеклась этим Эдди.

Рок глядел на Чармиэн с нескрываемым восхищением; у него было круглое, мальчишеское лицо, вздернутый нос, короткая стрижка и синие-синие глаза. Во всяком случае, выглядел он нормально — без хипповых причуд.

— Вы не сердитесь на меня, голубушка? — спросил он с тревогой. — Я ведь из-за вас проделал это путешествие.

Она поняла, что он говорит искренне, ей показалось, что он действительно влюблен.

— Как же вы остались здесь, если вы в круизе? — спросила она, когда они вошли в зал.

— Очень просто. Сказал капитану, что с меня довольно — слишком много церквей и древних развалин. А вот это местечко мне понравилось, я тут пробуду до конца недели.

Ресторан был оформлен белым, бледно-голубым и золотым и представлял собой обширное помещение с выходом на террасу. На каждом столике были лампа в форме розы и ваза с цветами. Они сели возле открытого окна, сквозь которое была видна залитая светом балюстрада. Темно-синяя ночь опускалась над морем. Молодые американцы стали делиться своими впечатлениями о греческих островах, на которых они увидели много забавного. Альтея была безудержно весела, что удивляло Чармиэн, — она никак не могла себе представить, чтобы этот темноглазый Эдди мог вызвать такой прилив жизнерадостности. Но гречанка была, кажется, действительно в восторге — может быть, прежде всего потому, что он был американцем. В их оживленной компании повеселела и Чармиэн.

Рок проявлял к ней большой интерес и сообщил, что закончит свой европейский тур в Париже.

— Вы вернетесь туда в конце недели? — спросил он.

— Да. Я там живу и работаю.

— Тогда, наверное, мы могли бы встретиться?

— Возможно, — улыбнулась она.

В зал вошла Хельга в сопровождении двух греческих бизнесменов. На ней было ее любимое черное бархатное платье и жемчуга. Официант указал ей на соседний с ними столик, но она, бросив на их компанию пренебрежительный взгляд, замотала головой и выбрала другой, в центре зала. В ресторане было немного людей — отель должен был снова наполниться к уик-энду, — так что они могли видеть вдову во всем ее великолепии.

Эдди был потрясен.

— Знаете, кто эта дама? — спросил он.

— Конечно, — усмехнулась Альтея дерзко, — это моя будущая невестка, но заметьте, она меня избегает.

— Может, боится, что вы ее затмите, — предположил Эдди с горячностью.

Рок все еще пристально разглядывал Хельгу.

— Да, — сказал он, — они с вашим братом составят замечательную пару!

— Декоративная статуэтка, — зло сверкнули топазовые глаза Альтеи, — но это все, что ему нужно.

Заглянув в ее сверкающие глаза, Эдди спросил:

— А ты, крошка, не хочешь быть статуэткой для мужа?

— Не хотелось бы, — тряхнула головой Альтея, — мне нужны страсть, сильные чувства. Ты можешь их мне дать?

Эдди, казалось, слегка оторопел от такой откровенности.

— Ну, я бы постарался.

А Рок в это время спрашивал Чармиэн:

— А вы бы тоже этого хотели?

— Мне бы хватило любви, — отвечала та очень тихо.

— Что может быть лучше любви, — улыбнулся он.

Принесли несколько блюд, среди них рыбу барабульку и вареного ягненка, хотя Альтея настаивала, что это козлятина. Чармиэн попробовала и не согласилась. Рок извлек из кармана греческий разговорник.

— Вы понимаете эту тарабарщину? — спросил он.

Чармиэн призналась, что знает всего несколько слов.

— Толку от него немного, — пожаловался он, — в этой книжке вечно попадаются не те фразы. Мне не нужно просить горничную разбудить меня в семь, я хочу сказать, что люблю вас. — И он бросил на нее томный взор.

Та отвечала сдержанно.

— Боюсь, что не смогу вам помочь, знаю лишь, что «agape mou» значит «моя любовь», и этим исчерпываются мои познания. — И она нашла в книжке два этих слова.

— Отлично, я их запишу. Как это произносится?

Еда, вино и хорошая компания развеяли остатки ее меланхолии. Чармиэн склонилась над книжкой, по форзацу которой Рок стал водить ручкой.

— Нет, — захихикала она, — нельзя этого писать.

Рок стал дурачиться, придумывая всякие абсурдные сочетания из двух слов и ее имени. Она стала выхватывать у него карандаш, и какое-то шестое чувство вдруг заставило ее поднять глаза. Она увидела Алекса.

Девушка понятия не имела, как давно он стоял там, за окном, на террасе. Чармиэн сидела прямо напротив, и он, должно быть, наблюдал за их возней, взгляд его был более чем неодобрительным, на лице застыло зловещее выражение. Улыбку с ее лица как ветром сдуло. Встретив ее испуганный взгляд, Алекс сжал зубы и удалился.

— Что такое? — удивился Рок, заметив ее замешательство.