Вопросы цены и стоимости (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/95
- Следующая
Его трясло, и ужасно болела голова. Конечно, ему было не привыкать вставать в любом состоянии, но ведь сейчас не было нужды насиловать себя. Просто необходимо денек отлежаться…
- Я не могу сегодня никуда идти… - Равиль свернулся под одеялом, глядя из-под ресниц, как одевается Ксавьер.
Бледность, тени под глазами - мужчина хохотнул, бросив:
- Если бы ты был женщиной, я бы заволновался о беременности.
- Просто устал, - юноша безнадежно растирал виски: голова нещадно раскалывалась и выспаться сегодня опять не удалось. - Так много надо было сделать…
- Золотко, - недовольно поморщился Таш, - тебя не поймешь! То ты готов вместо лошади впрячься, то ноешь, что тебя загоняли. Не терплю капризов!
Мужчина ушел не дожидаясь ответа, да его и не последовало: ошеломленный Равиль так и не смог подобрать достойных слов.
Равнодушие - неравнозначно равенству, а стать достойным чего бы то ни было, не возможно не опираясь на достоинство собственное, пусть самое малое! Но - в этих трех соснах способны заблудиться даже самые умные и самоуверенные люди, а что говорить о том, кто большую, если не сказать подавляющую часть своей жизни знал лишь первое, а второго не видел вовсе. Сложно узнать что-то, даже если оно стоит прямо перед глазами, когда это «что-то» известно тебе примерно так же, как язык ангелов небесных.
Состоявшийся короткий диалог, все же еще не показался для Равиля предвестником грядущей катастрофы, но задуматься над знамением - безусловно следовало бы! Стоило спросить хотя бы себя, так ли поступают, если человек по-настоящему дорог, а если не дорог настолько, чтобы найти для него хотя бы доброе слово раз в году - тогда в чем смысл пресловутого «вместе»? Не в безумном же трахе из ночи в ночь!
Но он не спросил, и не подумал. Страх снова споткнуться об обычную жалость, получить в ответ ее вместо другого, желанного чувства, - наступал на горло, мешая на этот раз выплеснуть обиду в лицо. Слез, истерик, дерзких глупостей, которые отличались от его настоящих чаяний и мечтаний, как небо от земли, и всяческих претензий - он достаточно вывалил на Ожье… А на ошибках следует учиться.
Упорный, умный, цепкий, верткий, - вот качества, которые заинтересовали последнего хозяина в полуголом «подарочке» для постели, заставив не просто пожалеть, а снять ошейник и дать шанс проявить себя в свободной жизни. Не говоря уж о том, что помогли вообще дожить до этого момента.
А выживать Равиля - учить не нужно было! Как-то само по себе получалось… Не осознанно.
Юноша поднялся, не обращая больше внимания на нездоровье, только досадуя, что оно отвлекает от дел. Если было тепло - он задыхался, обливаясь липким потом, если прохладно - немилосердно знобило, а дожди он просто возненавидел. Надо было бы заскочить к какому-нибудь аптекарю за микстурой, чтобы хотя бы избавиться от дикой мигрени, ставшей привычной напастью, но пока не доходили руки. И Равиль плюнул на все это, решив, что причина всего лишь в том, что здешний влажный климат не для него. Но это можно было пережить, как и все, чего он не мог изменить.
Зато было понятно, почему секс опять постепенно превратился для него, если не в тяжкий крест, как когда-то, то, по крайней мере, в нечто из разряда докучных повседневных обязанностей, и весьма трудоемкую! А еще вернее - во что-то вроде оправления естественных надобностей: как бы не трещала голова, а ползти до нужного чулана все равно приходится, и облегчившись, тоже испытываешь нечто вроде удовлетворения…
Само собой, что именно в постоянном недомогании крылась причина и объяснение тому, что до сих пор ему больше не случилось испытать что-то, подобное феерии с Ожье на «Магдалене»! Ведь Ксавьер был умелым и опытным в постели, а тело юноши, помнившее, что удовольствие ему доставалось нечасто, загоралось легко, - отрицать последнее не имело смысла после того, как любовник из ночи в ночь предоставлял ему исчерпывающие доказательства. Увы, костер горел, не грея…
А в душу постепенно стал закрадываться холодок: что если дело было только в этом? Ожье был первым, кто показал ему, сколько оказывается радости может быть в том, чтобы отдавать себя. Такое не забывается, как первый взгляд для внезапно прозревшего, и первый глоток воды для пересекшего пустыню. Помнится, в те дни он просто пребывал в эйфории, заходясь восторгом от каждой мелочи… Возможно, все остальное, что терзало его долгие месяцы, - лишь вполне естественная привязанность из благодарности за спасение и беспримерную доброту к себе? Если прикормить бродячую тварь, она тоже будет урчать и ластиться к рукам в обмен на новую подачку… А он тогда не слишком отличался от ободранной, оголодавшей и почти совсем одичавшей тварюшки, не даром Ожье называл его зверенышем.
Горечь наполняла сердце и подступала к горлу, но Равиль мучительно пытался найти объяснение не оставляющей его глухой тоске, и придумать себе оправдание. Наверное так - ярко и остро - все же не должно быть, слишком много, слишком больно… И хорошо, что между ним и Ксавьером ничего подобного нет… Как нет жалости, опеки и ответной признательности, слепого и неодолимого влечения.
Безумный жар и фейерверк страсти? Он просто немного устал… От этого в том числе, иначе бы не уехал: чересчур много сил отняли душевные бури, чтобы желать снова в них окунуться, пусть и с другим человеком! К тому же, не стоит наглеть снова и начинать привередничать.
Не чувствуя, что запутывается все больше, Равиль был не так уж неправ. И на камнях растут деревья, случается, что любовь перерастает безразличие. Но чтобы так произошло, все же необходимо хотя бы самое малое зернышко, которое тоже не появляется само по себе. В противном случае нелепо ждать цветущего сада.
Что ж, терпения и упорства Равилю было не занимать, зато у кого-то оно давно подошло к концу. Рыжий лисенок не то чтобы наскучил молодому Ташу, даже наоборот, раззадоривал все больше, но надежд пока не оправдывал. Да, парень показал себя способным, хватким и скорым на решения. Дела шли настолько успешно, что опытный делец определил для себя это направление, как основное, и чтобы наладить постоянное партнерство, грозившее обернуться немалой выгодой, решил задержаться дольше, чем планировал вначале, даже приобретя небольшой дом.
Однако, возвращаясь к красавчику Полю, во весь рост вставал вопрос - он что, мальчишку зазывал управляющим, поверенным, помощником и так далее?! Ксавьер привык вести дела сам и никому их не доверял полностью, проверяя и перепроверяя. Единственное же, что требовалось от хорошенького рыжика - это направить свои титанические усилия в несколько иное русло и добросовестно радовать любовника в постели. Тем более что, как он узнал, отговорки о неопытности в отношении «лисенка» не пройдут ни при каком условии, мог бы и постараться, проявить чуть больше пыла…
Какой там пыл! Как только доходило до того, чтобы скрасить будни самым очевидным и естественным способом - казалось, что перед мужчиной не пробивной парень, да у которого через заднюю дверцу уже проторена дорожка, а Святая Урсула явилась грешнику, не иначе! Зрелище было, прямо скажем, на любителя, удовольствие - и того сомнительнее: член стоит, а личико такое - было б молоко, скисло бы. Не поздновато ли изображать из себя каноника за аналоем, когда задница уже растянута так, что не закрывается, готова в любое время? Малыш Поль что-то чересчур заигрался в невинность!
Разозленный Ксавьер не ограничивал себя ни в выражениях, с удовольствием наблюдая, как мальчишка кусает губы и сводит бровки от обиды, алея румянцем, ни в изредка подворачивающихся развлечениях на стороне. Но поскольку затеянная игра еще не подошла даже к своей середине, а парнишка не сделал ничего, чтобы заслужить снисхождение, Таш действовал тихо и продолжал на людях появляться исключительно со своим рыжиком, позволяя строить о них какие угодно домыслы.
Однако на свете нет ничего бесконечного, и издерганный Равиль вдруг поймал себя на том, что как-то незаметно сложившийся порядок вещей - ему более чем не нравится. Даже роскошные яркие одежды, которые заказывал для него Ксавьер, и драгоценности, которыми тот его увешивал, не могли это изменить.
- Предыдущая
- 37/95
- Следующая
