Девадаси - Бекитт Лора - Страница 12

• Предыдущая
• 12/59
• Следующая

— Брось, Джерри! В кои-то веки можно потратиться на себя! Если у тебя не хватит денег, я заплачу, — добавил Уилсон и обратился к Рандхару: — Что скажете, заминдар?

Киран с тревогой смотрел на отца. Неужели он допустит, чтобы его сын отправился в путь в такой компании?

Господин Рандхар замешкался, тогда Уилсон со значительным видом заявил:

— Я готов выделить отряд английских солдат для устрашения подчиненного вам населения. Надеюсь, это заставит крестьян лучше работать и повысит налоги.

Разумеется, после этого заминдару было некуда отступать.

— Это невозможно, отец! — воскликнул Киран, когда гости ушли. — Поехать с ними, и куда — в храм Шивы! Представляю, как они будут себя вести! А если их не пустят в храм и они устроят скандал?! Я не знаю места, где бы колонисты были менее желанны! Что они понимают в наших обычаях и святынях!

— К сожалению, сейчас именно они, а не мы хозяева этой земли, сынок. — Заминдар горестно вздохнул.

Не дождавшись поддержки отца, молодой человек пошел к сестре.

— Тот, что помоложе, красив, — застенчиво произнесла Джая, когда брат заговорил об английских офицерах.

Киран был неприятно поражен.

— Разве ты его видела?

— Я же присутствовала на ужине.

— Мне казалось, ты не поднимала глаз, как и пристало индийской девушке, — сухо заметил юноша.

Джая покраснела.

— Я смотрела украдкой. Мне показалось, что этот офицер — воспитанный и скромный человек.

— Если бы ты лучше понимала их речь, ты бы думала иначе.

— Я бы хотела научиться свободно говорить по-английски, Киран. Ты позанимаешься со мной? — спросила девушка.

— Зачем тебе это? — удивился брат. — Лучше готовься к свадьбе!

Джая пожала плечами. Она вспоминала взгляд голубых глаз молодого британского офицера. Нет, этот человек не мог быть жестоким, развязным и грубым! Как жаль, что она скоро выходит замуж. Ей бы очень хотелось еще раз встретиться с англичанином.

Томас Уилсон, Джеральд Кемпион, Киран и его слуга тронулись в путь, едва рассвело, и после полудня прибыли в Бишнупур.

Стоял чудесный день: сияло солнце, стволы деревьев казались отлитыми из меди. Отдельные вершины вспыхивали, как факелы, и тут же гасли. Земля была покрыта узорами из световых пятен. Горы, обычно туманные и далекие, ощерились золотыми зубцами; казалось, город стоит внутри гигантской короны.

Для начала путники решили найти жилье. Уилсон смело вошел в первый попавшийся богатый дом, где им тут же выделили комнаты. Киран испытывал досаду, выступая в роли переводчика наглого английского офицера, но выхода не было. Он ограничился тем, что сочувственно улыбнулся хозяевам.

В храм отправились, когда стемнело. Подступы к храму охраняли два огромных каменных стражника, каждый с четырьмя руками. Указательный палец нижней правой руки был предупредительно поднят вверх.

Джеральд Кемпион вздрогнул.

— Что они хотят нам сказать? — с опаской прошептал он, пораженный мощью воздействия гигантских фигур.

— Они говорят, что сюда закрыт путь грешникам и что они покарают каждого, кто попытается осквернить святилище, — ответил Киран, втайне негодуя оттого, что служители храма увидят его, индуса, в компании военных в красных мундирах и что ему придется отстаивать их интересы.

— Посмотрим! — бодро заметил Томас Уилсон, тогда как Джеральд робко поинтересовался, как нужно себя вести в индийском храме.

— Храм — место, в котором земное встречается с небесным. Это жилище бога, — ответил Киран. — Вы можете молча поговорить с ним сами или обратиться к нему через жреца. Бог нуждается в постоянной заботе и не любит одиночества, потому в храме бурлит жизнь. Шива одарит вас своей благосклонностью, если вы пожертвуете ему красивую одежду или дорогое украшение.

Кемпион внимательно слушал и серьезно кивал, в то время как Уилсон едва сдерживал смех.

Англичанам повезло: в этот день отмечали храмовый праздник, поэтому они смешались с толпой паломников и остались незамеченными.

Джеральд с любопытством разглядывал тех, кто пришел поклониться божеству. Среди них были разные люди: прекрасно одетые и почти обнаженные, крепкие, сильные мужчины и изможденные постами аскеты, маленькие дети, немощные старцы и женщины в пестрой одежде. Кто-то повторял слова молитв, многие пели.

Кирану понравились храмовые танцы: каждое движение было выверено и наполнено смыслом, украшения и костюмы поражали богатством, да и сами исполнители отличались совершенной грацией и красотой. Кружение разноцветного вихря наполняло душу радостью и легкостью.

Томас Уилсон был изумлен роскошью, которая царила в храме. Похоже, его служители не знали слова «бедность». Впрочем, это было неудивительно: в любое время года к храму устремлялись толпы паломников. Среди жертвователей было немало богатых людей. Странно, что колониальные власти еще не добрались до этой сокровищницы! Когда представление закончилось, он нетерпеливо произнес, дернув Кирана за одежду:

— Скажи жрецам, что мы хотим выбрать девушек!

Молодой человек, прикусив губу, молчал. Выражение, застывшее на лице индийца, заставило Джеральда Кемпиона умоляюще прошептать:

— Прекрати, Том! Пошли отсюда, это же храм, а не бордель!

Заметив фигуру жреца, Уилсон протолкался к нему с видом победителя и произнес одно-единственное слово:

— Девадаси!

Жрец растерялся. Белые люди, англичане, военные — в храме, да еще с такими дерзкими требованиями!

Он что-то пробормотал, беспомощно оглядываясь по сторонам. Пересилив себя, Киран объяснил, что англичане военные из Калькутты. Они не причинят никому вреда, просто толком не знают ни языка, ни обычаев храма. Поскольку Уилсон был настойчив, он прибавил:

— Они хотят… повидаться с танцовщицами.

— Мы заплатим! — Уилсон протянул кошелек с рупиями.

— Я не знаю, что ответить, — испуганно пробормотал служитель храма, обращаясь к Кирану. — Мне нужно посоветоваться с верховным жрецом. Приходите завтра, около полудня.

— Лучше уступить их требованиям, — сказал молодой человек. — Я не знаю, чего ожидать от этих людей!

В это время сгрудившиеся возле колонны танцовщицы, среди которых были Амрита и Тара, испуганно разглядывали англичан. В глазах Амриты застыла тревога, а сердце сжалось от предчувствия чего-то дурного. Девушке чудилось, будто в ее мир вторгается нечто разрушительное, враждебное, чужое. Другие девадаси разделяли ее чувства, и только Тара смотрела на англичан с мстительной радостью.

К девушкам подошел Камал и взволнованно произнес:

— Мне кажется, они о чем-то договорились. Если жрецы впустят в наш мир чужаков, это будет самая большая ошибка на свете!

— Пусть приходят, я буду рада, — ответила Тара.

— Что ты говоришь! — в смятении промолвила Амрита.

Тара расхохоталась.

— Ты забыла о моей обязанности обслуживать нищих, бродяг, стариков, больных и нечестивцев?

Ее смех звучал трагически и зловеще. Услышав этот демонический хохот, Камал вздрогнул и поспешно удалился.

Искусная танцовщица и не менее искусная любовница, к семнадцати годам Амрита сделалась гордостью и знаменитостью храма. Она отдавалась ритуалам с легкостью, радостью и желанием, чем, без сомнения, заслужила благосклонность великого Шивы.

Тара, напротив, прозябала в безвестности. Ею не были довольны ни паломники, ни жрецы. Обе девушки были талантливы и красивы, но если в сердце Амриты пылал огонь, то в душе Тары царила мрачная пустота.

Амрита не смогла раскрыть лучшей подруге тайну своего посвящения в девадаси. Первое время она сторонилась Камала, а при встрече смущенно опускала глаза. Однако молодой человек держался как ни в чем не бывало, и постепенно Амрита вновь стала относиться к нему как к давнему другу.

Она привыкла рассматривать акт телесного слияния как разновидность служения богу и, отдаваясь незнакомцам, не испытывала ни неловкости, ни стыда. Амрита была дорогой девадаси и обычно делила ложе с мужчинами из высших сословий. Она помогала им обрести божественное откровение, и сама нередко возносилась на вершины блаженства. Кроме того, девушка продолжала жить танцем, отдавать ему свою телесную энергию и воплощать желания души. Амрита была счастлива. Может быть, потому что богу Каме еще не довелось ранить ее сердце своими стрелами.

• Предыдущая
• 12/59
• Следующая