Комната старинных ключей - Михалкова Елена Ивановна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/73
- Следующая
– А что мне здесь ночью может грозить? – удивилась Полина и не удержалась от шпильки: – Кроме вас, конечно.
И по выражению его лица поняла, что только что сморозила ужасную глупость.
– Насчет вас я пошутила, – торопливо сказал она. – Пожалуйста, не обижайтесь!
Василий покачал головой, и Полина окончательно почувствовала себя непроходимой тупицей.
– Я вас провожу до комнаты.
– Да я, в общем-то, и сама могу дойти, – пробормотала девушка. – Что тут со мной может случиться…
Василий остановился и взглянул на нее.
– У меня фонарик, – добавила Полина. И для убедительности помахала перед его лицом фонариком.
– Это прекрасно, – согласился Василий, уворачиваясь от удара фонарем. – Но мы все-таки пойдем вместе.
Полина отчего-то так обрадовалась, словно ей пообещали не прогулку по дому в компании водителя, а увлекательную поездку на море.
На лестнице она споткнулась. И тут же ее подхватила сильная рука.
– Осторожно, – только и сказал Василий.
Но до конца лестницы уже не отпускал ее. Полина испытала разочарование, когда ступеньки закончились и водитель отстранился.
Возле комнаты Ирмы из-под двери пробивалась слабая полоска света.
– Художница не спит, – шепотом сказала Полина.
– И не только она. Не выходите сегодня ночью больше из комнаты.
– Вам бы писать диалоги к фильмам о вампирах!
– А вам бы играть жертву, которую съедают в первые десять минут.
И, не дав Полине возразить, сдержанно добавил:
– К Анжею приезжают разные люди. Будьте осмотрительнее.
* * *
На следующее утро оказалось, что ветер не прошел бесследно. Сломалась толстая ветка одной из лип. Она свалилась на клумбу и раздавила половину тюльпанов Армена. А в оранжерее треснуло стекло, и пришлось срочно заказывать новое.
Поэтому Василий и Полина выехали на рынок с получасовым опозданием. Девушка на ходу дописывала пункты в список покупок. Номером первым в нем стояли артишоки. Она представляла, как обрадуется Ирма, и улыбалась.
Они ехали к большому овощному рынку. Василий не отрывал взгляда от дороги. Время от времени он посматривал в заднее зеркало, но никто не следовал за ними.
Сегодня водитель был на редкость неприветлив и хмур. Полина попробовала узнать, в чем причина. Но получила в ответ резкое:
– Простите, я не разговариваю за рулем.
Девушка почувствовала себя так, словно ей дали пощечину.
Значит, утро все расставило по своим местам. Василий точно так же не желает общаться с ней, как и в первый день ее работы.
Это было тем более обидно, что Полина знала: с Ковальским они прекрасно болтают в машине. «Не разговариваю за рулем» относилось только к ней. Оно означало: «Я не разговариваю именно с вами».
Хорошее настроение исчезло, как будто ее окатили грязной водой.
Десять минут прошло в гнетущем молчании. В Полине поднималась горькая обида, как вода во время прилива. И наконец затопила ее целиком.
– Что бы я ни делала, это бесполезно, – ровным голосом сказала она, глядя перед собой. – Вы по-прежнему терпеть меня не можете. И не даете себе труда это скрывать.
Водитель не шелохнулся.
– Знаете, – продолжала Полина, – когда-то мне казалось, что любовь можно заслужить. Пусть не любовь, хотя бы симпатию. Если быть хорошей и вести себя хорошо, то к тебе и будут хорошо относиться. Но все это чушь, Вася. Не будут. Вы подтверждаете это правило.
Водитель не ответил. Каменное изваяние индейца «Молчаливый Лосось» – и то могло бы проявить больше отзывчивости.
Полина и не ждала ответа. Ее душила горечь. Она сама не понимала, почему именно в этот раз ее так жестоко задел его тон.
Может быть, потому, что она решила, будто что-то сдвинулось с мертвой точки. Ночью, когда Василий проводил ее до комнаты, ей даже показалось, что он беспокоится за нее. И душу переполнило ликование.
Честно говоря, Полина страшно боялась, что в конце концов антипатия Василия пересилит хорошее отношение Анжея, и ее уволят. Она вернется обратно, в комнатку размером с гроб. Все начнется сначала: трубы, закопченные стекла и окошко в английский сад на экране монитора – напоминание о том, что она потеряла во второй раз.
Засыпая, она впервые подумала, что, может быть, ей пора перестать бояться. Может быть, ее приняли? Признали?
И тем сильнее был полученный удар.
– Я могу быть отличной экономкой! Но это ничего не изменит. Вы настолько не желаете пускать меня в ваш прекрасный дом, что я чувствую себя нищенкой, просящей подаяние.
Она замолчала.
Дорога привела их к полноводной реке, над которой протянулся длинный мост на сваях. Это место Полина недолюбливала: ограждение моста казалось ей слишком хлипким. И сам мост был каким-то запущенным, разбитым, словно его не ремонтировали с войны. Но отсюда хорошо было любоваться рекой.
Машина неторопливо въехала на ухабистое полотно. Василий снизил скорость.
С противоположной стороны на мост взобрался КАМАЗ – гигантский оранжевый жук – и пополз над рекой. «Если на нас кто-то смотрит с берега, – подумала Полина, – то он увидит жука и муравья. Муравей – это наш „рено“.
Она уже жалела о том, что сорвалась и наговорила глупостей. Чтобы отвлечься, она стала смотреть на КАМАЗ. Машина приближалась. Полина попыталась разглядеть цифры номера, но широкая морда гиганта была заляпана грязью.
Отчего ее понесло? Надо было молчать. Улыбаться и молчать. Бабушка утверждала, что это самое правильное поведение для женщины. Правда, она имела в виду ответ на вопрос: «замужем ли вы?» Но можно распространить ее тактику на все случаи, без исключений.
Они добрались до середины моста. Отсюда смотреть вниз было уже страшно.
Полина боялась высоты. Высота все меняла. Здесь воздух превращался в отточенный ветер. Вода искрилась, как будто разбили зеркало и рассыпали с неба тысячи осколков.
«Рено» почти поравнялся с грузовиком. Девушка видела на капоте наклейку с длинноволосой красоткой в бикини.
– Послушай, – внезапно нарушил молчание Василий, – если бы не…
Колесо КАМАЗа попало в выбоину. Гигантские передние колеса развернулись в их сторону.
В следующий миг махина ударила «рено» в бок.
Полину подбросило. Она взвизгнула и вцепилась в кресло. Ремень впился в грудь.
Но этим все и ограничилось. И еще неприятно хрустнувшим позвонком в шее.
«Хорошо, что мы ехали на маленькой скорости, – успела подумать она. – На большой нас бы просто размазало об ограждение».
И внезапно поняла, что их машина продолжает двигаться.
По какой-то причине КАМАЗ не мог остановиться. Оранжевой мордой он толкал маленький автомобиль к краю моста. Василий дернул на себя рычаг, но это не помогло. Боковая дверь с его стороны вспучилась, раздался хруст. По стеклу разбежалась паутина трещин.
– У него тормоза сломаны! – крикнула Полина. – Он нас раздавит!
– Ремень!
Полина поняла его с полуслова. Дрожащими руками попыталась отстегнуть ремень.
Но не успела. Искореженный «рено» врезался в ограду.
Чудовищный скрежет оглушил Полину. В машине что-то закричало визгливым металлическим голосом. Капот смялся, словно картонный лист. А потом раздался такой звук, как будто разом лопнули двести стеклянных трубок.
– Не трогай! – рявкнул Василий и ударил ее по руке, шарившей возле крепления ремня безопасности.
– Почему?!
Они еще могут успеть выскочить, пока их не расплющило в этой консервной банке!
КАМАЗ с усилием толкнул их еще раз. Точно кукушонок, выпихивающий из гнезда родного птенца.
Полина поняла, что сейчас произойдет, раньше, чем водитель успел ответить. У него вдруг стало почти отрешенное лицо.
– Держись, – сказал он одними губами.
«Рено» накренился на краю моста. Перед глазами Полины мелькнул вырванный столб. Она видела грязную глыбу грузовика, напиравшую на них. Видела красотку в бикини, подмигивавшую ей накрашенным глазом.
«Все», – осознала Полина. И в последнее мгновение схватила Василия за руку, чтобы не было так страшно.
- Предыдущая
- 36/73
- Следующая
