Загадка Ситтафорда - Кристи Агата - Страница 33

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая

Постояв одну-две минуты, фигура притворила за собой дверь и направилась мимо парадной двери по тропке через небольшую рощицу за Ситтафорд-хаусом к вересковой пустоши.

Тропка поворачивала совсем рядом с кустами, за которыми затаился Чарлз. Она была так близко, что он смог рассмотреть женщину, когда та проходила мимо. Да, он оказался прав – Виолетта. На ней было длинное темное пальто, на голове – берет. Чарлз потихоньку двинулся за нею. Он не боялся, что его увидят, но опасался быть услышанным, а спугнуть ее не хотелось. Соблюдая всяческую осторожность, он даже чуть не упустил ее из виду, но, быстро миновав рощицу, снова обнаружил впереди. Она остановилась около стены, окружающей владение. Здесь была калитка. Опершись на нее, Виолетта вглядывалась в ночь.

Чарлз подобрался сколько смог ближе и притаился. Шло время. У девушки был карманный фонарик, и она то и дело включала его, направляя, как предположил Чарлз, на ручные часы. Она, несомненно, кого-то ждала.

Вдруг послышался тихий свист. Повторился еще раз.

Чарлз увидел, как девушка насторожилась, потом ответила таким же негромким свистом.

Затем в ночи вдруг вырисовалась фигура мужчины. Девушка что-то негромко вскрикнула, отступила на шаг, отворила калитку, и мужчина подошел к ней. Она вполголоса торопливо заговорила с ним. Чарлз не мог ничего разобрать из разговора. Он попытался приблизиться к ним, но под ногой у него хрустнула ветка.

Мужчина тотчас повернулся.

– Что это? – воскликнул он и тут же разглядел удаляющегося Чарлза. – Эй вы, стойте! Что вы тут делаете? – И он мигом подскочил к Чарлзу.

Чарлз обернулся и проворно схватил его. В следующий момент, крепко сцепившись, они катались по земле.

Схватка была недолгой. Противник Чарлза был намного сильнее и тяжелее его. Он поднялся на ноги и резким рывком поднял своего пленника.

– Включи фонарик, Виолетта, – сказал он. – Посмотрим, кто это такой.

Напуганная девушка стояла в нескольких шагах от них. Она послушно включила фонарик:

– Наверное, приезжий журналист.

– А, журналист! – воскликнул мужчина. – Не люблю я эту породу. Что ты тут разнюхиваешь в чужом саду среди ночи?

Фонарик дрогнул в руках Виолетты, и Чарлз увидел своего противника. У него мелькнула дикая мысль, что это беглый каторжник. Но один взгляд рассеял подобное предположение. Это был молодой человек лет двадцати четырех – двадцати пяти. Высокий, симпатичный, решительный – ничего похожего на беглого каторжника.

– Ну а теперь, – сказал молодой человек, – ваше имя.

– Чарлз Эндерби, – ответил Чарлз. – Однако вы не сказали своего.

– Попридержи язык.

Неожиданная догадка осенила Чарлза. Она была уж слишком невероятная, но ему верилось, что он не ошибается. Его уже не однажды выручало подобное наитие.

– Мне кажется, я и так догадался, – сказал он спокойно.

– Догадался? – растерянно произнес незнакомец.

– Да, – сказал Чарлз. – По-видимому, я имею честь разговаривать с мистером Брайаном Пирсоном из Австралии. Не ошибаюсь?

Наступила довольно продолжительная тишина. Чарлзу показалось, что они поменялись ролями.

– Вот дьявол! – сказал наконец пришелец. – Как вам это пришло в голову, я даже не могу себе представить. Но вы правы. Я действительно Брайан Пирсон.

– В таком случае, – сказал Чарлз, – давайте пройдем в дом и все обсудим.

Майор Барнэби занимался своими расчетами, или, используя выражение в духе Диккенса, просматривал дела. Майор Барнэби был чрезвычайно методичным человеком. В книге, переплетенной в телячью кожу, были записаны купленные им акции, акции проданные и, соответственно, расход или приход по ним. Преимущественно – расход, потому что, как и большинство отставников, майор был азартен, и скромные проценты, без всякого риска, не привлекали его.

– Эти нефтяные скважины выглядели так надежно, – бормотал он. – Казалось, принесут целое состояние. А вот такая же чепуха, как и алмазные копи. Канадские земли – вот что должно быть теперь верным делом!

Он прервал свои рассуждения, потому что в открытом окне показалась голова мистера Рональда Гарфилда.

– Привет! – жизнерадостно произнес Ронни. – Надеюсь, я не помешал?

– Если вы собираетесь зайти, то через двери, – сказал майор. – И поосторожнее с растениями на горке. Кажется, вы сейчас как раз на них стоите.

Ронни с извинениями отступил и тут же появился в дверях.

– Если нетрудно, вытрите ноги о коврик! – крикнул ему майор.

Он считал, что молодые люди просто невыносимы. И действительно, журналист Чарлз Эндерби был пока единственным молодым человеком, к которому он довольно продолжительное время чувствовал расположение. «Славный малый, – говорил себе майор. – К тому же интересуется моими рассказами о войне с бурами». К Ронни Гарфилду майор не питал такого расположения. Практически, что ни говорил, что ни делал несчастный Ронни, все раздражало майора. Однако гостеприимство есть гостеприимство.

– Выпьете? – спросил майор, верный традиции.

– Нет, спасибо. Я, собственно, зашел узнать, не подвезете ли вы меня. Я собираюсь сегодня в Экземптон и узнал, что вы наняли Элмера.

Барнэби кивнул:

– Надо съездить по поводу вещей Тревильяна, – объяснил он. – Полиция там свои дела закончила.

– Видите ли, – робко продолжал Ронни, – я именно сегодня собрался поехать в Экземптон и подумал, что мы могли бы отправиться вместе, а расходы поделить поровну. Как вы?

– Конечно, – сказал майор. – Я не возражаю. Впрочем, вам лучше бы прогуляться пешком, – добавил он. – Тренировка. Вы, молодежь, совсем теперь не занимаетесь спортом. Хороших шесть миль туда и шесть – обратно. Нет для вас ничего лучше. Если бы не необходимость везти сюда некоторые вещи Тревильяна, я бы и сам пошел пешком. Изнеженность – вот проклятие нашего времени.

– Я согласен с вами, – сказал Ронни. – Но я не уверен в своих силах и рад, что мы с вами так хорошо договорились. Элмер сказал, что вы отправляетесь в одиннадцать. Ведь верно?

– Да.

– Хорошо, буду.

Ронни не был достаточно точен. Его обещание быть в назначенный час требовало поправки на десять минут, и он застал майора вне себя. Тот вовсе не склонен был так просто удовлетвориться пустыми извинениями.

«И вечно поднимают шум эти старые хрычи, – подумал про себя Ронни. – Они и понятия не имеют, какое проклятие для всех их пунктуальность, их стремление делать все минута в минуту, их дурацкие упражнения для сохранения бодрости и здоровья». В голове у него приятно затеплилась озорная мысль о бракосочетании майора и его тети. «Кто из них, интересно, окажется хозяином положения? Несомненно, тетя. Забавно представить себе, как она, хлопая в ладоши и пронзительно крича, призывает майора».

Оставляя эти мысли, он с живостью приступил к разговору:

– Ситтафорд-то стал веселым местечком, а? Мисс Трефусис, этот Эндерби да еще парень из Австралии. Между прочим, когда он явился? Идет себе утром как ни в чем не бывало, и никто не знает, откуда он взялся. Тетушка взволнована этим до посинения.

– Он гостит в семействе Уиллет, – ехидно заметил майор.

– Да, но откуда он взялся? Даже у этих богачек нет собственного аэродрома. И потом, знаете, мне кажется, что в этом парне – Пирсоне – есть какая-то чертовская таинственность. В глазах у него, я бы сказал, неприятный блеск, злобный огонек у него в глазах. У меня такое впечатление, что это тот самый малый, что прикончил беднягу Тревильяна.

Майор хранил молчание.

– Я смотрю на это дело так, – продолжал Ронни, – парни, которые удирают в колонии, обычно неважные парни. Родственники не любят их и по этой причине спроваживают. Вот вам и порядок. Потом такой парень возвращается, без денег, конечно. В канун Рождества он отправляется к богатому дяде. Состоятельный родственник не желает потворствовать нищему племяннику, и племянничек наносит своему дяде этот удар. Вот какая у меня теория.

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая