Врата судьбы - Кристи Агата - Страница 32
- Предыдущая
- 32/48
- Следующая
На улице, проходя мимо столпившихся у входа людей, Томми обнял Таппенс за талию.
— Ты отлично показала себя, Таппенс, — сказал он, когда они проходили через калитку в сад. — Просто замечательно. Гораздо лучше других. Ты говорила отчетливо, и тебя было хорошо слышно. Мне показалось, что коронер остался доволен тобой.
— Я не хочу, чтобы мной оставались довольны, — сказала Таппенс. — Мне не нравится, что старого Айзека ударили по голове и убили.
— Видимо, кто-то таил на него злобу, — предположил Томми.
— Но почему?
— Откуда мне знать.
— Да, — проговорила Таппенс, — я тоже не знаю. Но я думаю: не связано ли это с нами?
— Ты имеешь в виду — что ты имеешь в виду, Таппенс?
— Ты же знаешь, что я имею в виду, — ответила Таппенс. — Это место, наш дом. Наш чудесный новый дом, с садом, со всем необходимым. Мы думали, что это место — как раз для нас, но, похоже, ошиблись.
— Я по-прежнему так думаю, — сказал Томми.
— Да, — сказала Таппенс, — ты лучше меня умеешь надеяться. Меня не покидает ощущение, что здесь что-то не так. Что-то тянется из прошлого.
— Не говори это снова, — сказал Томми.
— Не говорить что снова?
— О, эти два слова.
Таппенс понизила голос и прошептала прямо в ухо Томми:
— Мэри Джордан?
— Ну да. Это и сидит у меня в голове.
— У меня тоже. Но какое отношение те события могут иметь к настоящему? Какое значение имеет прошлое? — промолвила Таппенс. — Оно не должно вторгаться в теперешнюю жизнь.
— Прошлое не должно быть связано с настоящим — ты это имеешь в виду? — спросил Томми. — Но оно связано, и самым неожиданным образом. В том смысле, что из-за него происходят неожиданные события.
— Ты хочешь сказать, много вещей происходят из-за того, что случилось в прошлом?
— Да. Получается как бы цепочка. Как у тебя — промежутки, потом бусинки.
— Как приключение с Джейн Финн, когда мы были молоды и искали приключений.
— И нашли, — сказал Томми. — Иногда я вспоминаю о них и удивляюсь, как только мы живы остались.
— А потом — другое. Помнишь, как мы прикидывались владельцами детективного агентства?
— О — о, это было увлекательно, — воскликнул Томми. — А помнишь…
— Нет, — прервала его Таппенс, — я не желаю вспоминать. Я не хочу думать о прошлом — разве что как о базисе, так сказать. Нет. Ну, по крайней мере, мы поднабрались опыта, правда? А потом — следующий эпизод.
— А, — сказал Томми. — Миссис Бленкинсоп, да?
Таппенс рассмеялась.
— Да. Миссис Бленкинсоп. Никогда не забуду, как я вошел в комнату и увидел там тебя. И как у тебя хватило духу, Таппенс, проделать такое — отодвинуть платяной шкаф или что там стояло и подслушать, о чем мы говорили с мистером Как — его — там. А затем…
— А затем миссис Бленкинсоп, — закончила Таппенс, рассмеявшись. — Н или М и «Гуси-гуси, га-га-га».
— Но ты не… — Томми заколебался. — Ты не считаешь, что те приключения были только, как ты выражаешься, базисом для этой истории?
— В какой-то степени, да — ответила Таппенс. — По крайней мере, мистер Робинсон, я думаю, вряд ли сказал бы тебе то, что сказал, если бы не знал обо всех наших приключениях. И обо мне тоже.
— О тебе в первую очередь.
— Но теперь, — продолжала Таппенс, — все изменилось. Айзек мертв. От удара по голове. У самой нашей калитки.
— Ты не считаешь, что это связано с…
— Я не могу не считать, что должно быть, связано, — сказала Таппенс. — Именно к этому я и клоню. Мы уже не просто расследуем что-то вроде детективной загадки, пытаясь узнать, почему кто-то умер в прошлом. Это стало личным делом. Да, именно личным. Бедный старый Айзек мертв.
— Он был уже стар и, возможно, сам в этом виноват.
— Как ты можешь так полагать после того, как услышал сегодня медицинское заключение? Кто-то хотел убить его. Зачем?
— Почему же они не стали убивать нас, если это касается нас? — возразил Томми.
— Возможно, они еще попытаются. Может быть, он мог нам что-нибудь рассказать. Может быть, он собирался что-то нам рассказать. Может быть, он пригрозил кому — то, что он поговорит с нами, расскажет то, что знает о девушке или о ком-то из Паркинсонов. Или
— или все дело в этой шпионской истории во время войны 14 года. Были проданы секреты. А затем, понимаешь, нужно было заставить его замолчать. Но если бы сюда не приехали мы и не начали задавать вопросы, этого бы не произошло. — Не заводись.
— Я уже завелась. И я больше не собираюсь заниматься этим из удовольствия. Какое там удовольствие? Теперь мы занимаемся совсем другим, Томми, — ищем убийцу. Кого? Конечно, сейчас мы не знаем, но узнаем. Это уже не прошлое, это настоящее. То, что произошло несколько — шесть — дней назад. Сегодняшняя жизнь. Это связано с нами и с нашим домом. Мы должны найти его и найдем. Не знаю, как, но нам надо искать улики и делать умозаключения. Я чувствую себя ищейкой, идущей по следу. Я буду заниматься этим здесь, а ты отправляйся на охоту. Так же, как и раньше. Разузнавай, веди свои — как ты выражаешься — исследования. Должны найтись люди, которые знают, не из собственного опыта, а потому, что им рассказали. Они слышали рассказы, слухи, сплетни.
— Но, Таппенс, неужели ты веришь, что мы можем…
— Верю. Не знаю, как, каким образом, но если у тебя есть настоящая, незыблемая идея, уверенность в том, что существует тьма и зло, а ударить старого Айзека по голове было черным и злым поступком… — Она умолкла.
— Мы можем снова сменить название дома, — сказал Томми.
— Что ты имеешь в виду? Назвать его «Ласточкино гнездо» вместо «Лавров»?
Над их головами пролетела стая птиц. Таппенс оглянулась на садовую калитку. — Когда-то он назывался «Ласточкино гнездо». Как там звучит цитата, которую вспомнила твоя изыскательница? Врата смерти, так?
— Нет. Врата судьбы.
— Судьбы. Словно комментарий к тому, что произошло с Айзеком. Врата судьбы — наша садовая калитка…
— Да не тревожься ты так, Таппенс.
— Я не знаю, почему, — сказала Таппенс. — Просто мысль такая вдруг пришла в голову.
Томми озадаченно взглянул на нее и покачал головой.
— «Ласточкино гнездо», в общем-то, хорошее название, — сказала Таппенс. — Или — может быть. Когда-нибудь.
— Какие только мысли не приходят тебе в голову, Таппенс.
— «Все ж иногда сама поет, как птица». Так она кончалась. Может быть, так же кончится и эта история.
Подходя к дому, Томми и Таппенс увидели на пороге женщину.
— Интересно, кто это, — сказал Томми.
— Я ее видела раньше, — откликнулась Таппенс. — Но не могу вспомнить, кто она. А-а, кажется родственница старого Айзека. Они все живут вместе в коттедже: три или четыре мальчика, эта женщина и еще девушка. Хотя, я могу ошибаться.
Женщина на пороге повернулась и направилась к ним.
— Миссис Бересфорд, я не ошибаюсь? — обратилась она к Таппенс.
— Да, — ответила Таппенс.
— Вы меня не знаете. Я — невестка Айзека. Вышла за его сына Стивена. Стивен погиб. Его переехал грузовик. Это случилось на одной из дорог «М», кажется, М—1. М—1 или М—5. Нет, М—5 была раньше. Наверное, М—4. Неважно. Это было пять или шесть лет назад. Я хотела — я хотела поговорить с вами. Вы и — и ваш муж… — Она взглянула на Томми. — Вы ведь послали цветы на похороны, так? Айзек работал в вашем саду, да?
— Работал, — подтвердила Таппенс. — Какое ужасное происшествие.
— Я пришла поблагодарить вас за чудесные цветы. Отличные. Просто блеск. И так много.
— Айзек очень помог нам, — сказала Таппенс, — вот мы и решили послать цветы. Очень помог, знаете ли, с переездом. Рассказывал нам интересные вещи — мы ведь ничего не знали об этом доме. Где что хранится и вообще. Я много узнала от него о том, как сажать цветы.
— Да, в этом он разбирался. Много работать он уже не мог, знаете, возраст не тот, и наклоняться не мог. Ревматизм его мучал, не мог он уже работать, как раньше.
— Он был очень милый и услужливый, — твердо заявила Таппенс. — Много знал о деревне, о людях, много нам рассказал.
- Предыдущая
- 32/48
- Следующая
