Мичман Флэндри - Андерсон Пол Уильям - Страница 30
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
Флэндри сидел не шелохнувшись.
— Вы хотите, чтобы я доставил данные, если вы их раздобудете? — спросил он.
— А! Ты знаешь, что такое слон!
— У вас, должно быть, очень эффективная связь с мерсеянским штабом?
— Да, неплохая, — сказал Абрамс не без самодовольства.
— Нетрудно догадаться, что она не могла быть разработана загодя, — Флэндри медленно произносил слово за словом. От осознания смысла его бросало в холод. — Если бы это было так, зачем тогда вам самому… приезжать сюда? Должно быть, что-то попалось вам на Старкаде и у вас не было возможности проинструктировать того, кому вы доверяете и кто должен остаться в живых.
— Давай займемся делом, — быстро сказал Абрамс.
— Нет, я хочу покончить с этим.
— Ты?
Флэндри смотрел куда-то за Абрамса, как слепой.
— Если контакт был таким хорошим, — сказал он, — я думаю, вас предупредили о нападении подводной лодки на сказали, и никакой подготовки, чтобы отразить нападение, не было. Если бы не счастливая случайность, город был бы разрушен. — Он поднялся. — Я видел, как тигерийцев убивали на улицах…
— Сядь!
— Один момент, установленный на причале, накрыл бы эту лодку! — Флэндри стал ходить по комнате. Он повысил голос: — Мужчин, женщин, маленьких детей разрывало на части, они сгорали заживо, заваленные булыжниками, и вы ничего не сделали!
Абрамс вскочил на ноги.
— Прекрати! — рявкнул он.
Флэндри резко обернулся к нему.
— С какой стати я должен прекратить?
Абрамс схватил парня за руку. Флэндри попытался освободиться. Абрамс удерживал его. Ярость пробежала по его халдейскому лицу.
— Слушай меня внимательно, — сказал Абрамс. — Я знал. Я представлял последствия моего молчания. Когда ты спас этот город, я упал на колени и благодарил Бога. Я бы стал на колени и перед тобой, если бы ты мог меня понять. Но, предположим, я знал и предупредил бы об этом. Руней ведь не глупец. Он догадался бы, что у меня есть источник. И безошибочно вышел бы на него. После того, как он им занялся бы, моя прямая связь тотчас была бы сломана, как сухая ветка. А я уже готовил этого агента для проникновения в личную картотеку Брехдан, чтобы открыть тайну Старкада. Сколько это могло бы спасти жизней? Не только человеческих, но и тигерийцев, сираво, да, черт возьми, и мерсеян! Раскинь мозгами, Доми, у тебя между ушами пара-то клеток должна жужжать. Конечно, это мерзкая игра. Но в ней есть один практический вопрос, который одновременно является и вопросом чести. Нельзя предавать своих агентов. Нельзя!
Флэндри попытался высвободиться. Абрамс отпустил его. Флэндри подошел к своему креслу, сжался в нем и выпил коньяк большими глотками. Абрамс стоял в ожидании.
Флэндри поднял глаза.
— Простите меня, сэр, — он поднялся, — это, видимо, от переутомления.
— Не стоит извиняться, — Абрамс похлопал его по плечу. — Когда-то нужно было узнать. Почему бы не сейчас? Понимаешь, ты даешь мне проблеск надежды. Я начал спрашивать себя, остался ли на нашей стороне кто-нибудь, кто играет в эту игру не ради собственной корысти. Когда тебе присвоят очередное звание… Ладно, посмотрим…
Он тоже сел. Некоторое время между ними царило молчание.
— Со мной все в порядке, — Флэндри решился.
— Хорошо, — проворчал Абрамс, — тебе понадобится столько «со мной все в порядке», сколько ты сможешь унести. Лучший способ, который я виду, чтобы поскорее вывезти эту информацию, представляет из себя тоже довольно грязное дело. К тому же — унизительное. Мне бы хотелось думать, что тебе на ум приедет лучшая идея… я-то пытался, но у меня ничего не получилось.
Флэндри снова налил коньяку и сделал глоток.
— Какая идея?
Абрамс подошел к сути дела очень осторожно.
— Проблема такова, — сказал он, — я уверен, что мы можем совершить этот налет незаметно. Особенно сейчас, когда Брехдан в отъезде вместе с тремя другими, которые, как я выяснил, имеют доступ в эту комнату. Но даже, если все удастся, будет выглядеть очень неестественно, если кто-то сразу уедет с Мерсеи без основательного повода. У тебя он может быть.
Флэндри напрягся.
— Какой?
— Ну… например… Если лорд Хоксберг застанет тебя на месте преступления с его приятной компаньонкой по путешествию?
Это могло вывести из себя куда более искушенного человека. Флэндри вскочил со своего места:
— Сэр!
— Садись, парень, только не говори мне, что мыши не резвились, пока кот куда-то уходил. Ты, конечно, был очень хитер, и я не думаю, что кто-то, кроме меня, догадался об интрижке в нашей маленькой группе, которая так любит сплетни. Это открывает тебе хорошую карьеру в разведслужбе. Но, сынок, я пристально наблюдал за тобой. Ты приходил по утрам с докладом, едва волоча свой «хвост», в то самое время, когда лорд Хоксберг, по моим наблюдениям, смертельно устал или принял снотворное. Если я не могу уснуть ночью и мне нужно сделать кой-какую работу, а я не нахожу тебя в твоей комнате, если вы с не всегда обмениваетесь многозначительными взглядами — стоит ли здесь все перечислять? Не имеет значения, я не осуждаю тебя. Если бы я не был стариком с некоторыми эксцентричными идеями о своем браке, я бы, пожалуй, позавидовал. Однако это дает нам шанс. Все, что нам нужно делать — это держать Персис в неведении, когда ее лорд и хозяин возвращается назад. Она мало общается с остальным составом, и не могу сказать, что я виню ее за это… да и ты можешь отвлечь Персис, чтобы все было наверняка. Лорд должен загодя послать информацию, когда пребывает, которая будет адресована не ей лично, а слугам, чтобы они готовились к встрече. Они наверняка могут рассказать об этом всем, но я прослежу, чтобы Персис ничего не узнала. Что же касается всего остального, пусть все идет так, как велит природа.
— Нет! — взорвался Флэндри.
— Не бойся за нее, — сказал Абрамс, — наверняка она отделается небольшим нагоняем. Лорд Хоксберг довольно терпим. Во всяком случае, должен быть таким. Если же она потеряет свое положение, у наших войск есть фонд для проведения различных операций. Ее могут поддерживать в разумных пределах на Земле, пока она не подцепит кого-нибудь еще. У меня не сложилось впечатления, что ее сердце разорвется, если она сменит лорда Хоксберга на более новую модель.
— Но… — Что ты будешь делать, он опять покраснел! Флэндри уставился взглядом в пол, ударил себя кулаком по колену: — Она доверяет мне. Я не могу этого сделать.
— Я тебе говорил, что это грязное дело. Но неужели ты думаешь, что она влюблена в тебя? Ты льстишь себе.
— Ну… э-э-э…
— Льстишь. Я вижу. Я бы не стал… но даже, предположим, она влюблена. С такой несложно организованной натурой легко можно провести курс лечения, и она его спокойно перенесет. Я больше волновался бы за тебя.
— А что за меня волноваться? — спросил жалобно Флэндри.
— Лорд Хоксберг наверняка будет мстить тебе. Каковы бы ни были его истинные чувства, он так просто этого не оставит, потому что весь состав, да нет, черт возьми, практически вся Земля узнает, если ты сыграешь так, как надо, в этой сцене. Он рассчитывает послать курьера через день или два после того, как вернется из Дангодхана, с докладом о прогрессе в делах. Ты поедешь на этом же корабле с позором, обвиненный в таком преступлении, как неуважение к наследной власти. Где-то приблизительно в это время я должен буду разработать детали, по мере того, как мы будем продвигаться. Мой агент похитит информацию и вручит ее мне. Я передам ее тебе. Когда ты окажешься на Земле, то сделаешь так, чтобы слово, которое я скажу тебе, достигло ушей определенного человека. После этого, сынок, ты на коне. Тебе не придется ходить побитым, как собака. Ты должен будешь лизать мои ботинки за то, что я дал тебе такую возможность быть замеченным очень важными людьми. А мои ботинки нуждаются в этом.
Флэндри похолодел, посмотрел в иллюминатор, на облака, плывущие над зелено-коричневой поверхностью Мерсеи. Гул моторов проникал в его череп.
— А как же вы? — спросил наконец он. — И остальные?
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
