Убийство в Восточном экспрессе - Кристи Агата - Страница 24

• Предыдущая
• 24/54
• Следующая

– Итак, господа, чем могу служить? – спросил он.

– Видите ли, мсье, – сказал Пуаро, – сложившиеся обстоятельства обязывают нас опросить всех пассажиров.

– Конечно, конечно, – любезно сказал граф, – вполне понимаю вас. Однако боюсь, что мы с женой вряд ли вам поможем. Мы спали и ничего не слышали.

– Вы знаете, кто был убит?

– Я понял, что убили высокого американца с удивительно неприятным лицом. Он сидел вон за тем столиком, – и граф кивнул на стол, который занимали Рэтчетт и Маккуин. Настоящая аристократка.

– Совершенно верно, мсье. Я хотел спросить, известна ли вам фамилия этого человека?

Вопросы Пуаро явно озадачили графа:

– Если вы хотите узнать его фамилию, посмотрите в паспорт: там все должно быть указано.

– В паспорте стоит фамилия Рэтчетт, но это не настоящая его фамилия, – сказал Пуаро. – На самом деле это Кассетти, организатор многочисленных похищений и зверских убийств детей, – он пристально наблюдал за графом, но на последнего его сообщение, по-видимому, не произвело никакого впечатления. Он удивился, не более того.

– Вот как! – сказал граф. – Это проливает свет на убийство. Очень своеобразная страна Америка.

– Вы, вероятно, бывали там, господин граф?

– Я прожил год в Вашингтоне.

– И вероятно, знали семью Армстронгов?

– Армстронг, Армстронг… Что-то не припомню… Столько людей встречаешь, – граф улыбнулся и пожал плечами. – Однако не будем отвлекаться, господа, – сказал он. – Чем еще могу быть полезен?

– Скажите, граф, когда вы легли спать?

Пуаро украдкой глянул на план. Граф и графиня Андрени занимали смежные купе, места номер двенадцать и тринадцать.

– Мы попросили постелить постель в одном купе, а когда вернулись из вагона-ресторана, расположились в другом…

– Это было купе номер…

– Номер тринадцать. Мы играли в пикет. Часов в одиннадцать моя жена отправилась спать. Проводник постелил мне, я тоже лег и проспал до утра.

– Вы заметили, что поезд остановился?

– Я узнал об этом только утром.

– А ваша жена?

Граф улыбнулся:

– Моя жена в поезде всегда принимает снотворное. И вчера она тоже приняла свою обычную дозу трионала. – И, помолчав, добавил: – Очень сожалею, но ничем больше не могу вам помочь.

Пуаро протянул графу листок бумаги и карандаш:

– Благодарю вас, граф. Простая формальность, но тем не менее я попросил бы вас написать здесь ваше имя, фамилию и адрес.

Граф писал, тщательно выводя слова.

– Пожалуй, лучше будет написать мне самому, – сказал он любезно. – Название моего родового поместья слишком сложно для людей, не знающих венгерский.

Граф отдал листок Пуаро и поднялся.

– Моей жене нет никакой необходимости приходить, – сказал он, – она не знает ничего такого, о чем бы я вам не рассказал.

Глаза Пуаро хитро блеснули.

– Конечно, конечно, – сказал он, – и все же мне бы очень хотелось задать один маленький вопросик графине.

– Уверяю вас, это совершенно бесполезно, – сказал граф, и в его голосе зазвучал металл.

Пуаро смущенно заморгал.

– Чистейшая формальность, – сказал он. – Но, понимаете ли, совершенно необходимая для моего отчета.

– Как вам будет угодно, – неохотно уступил граф. Коротко поклонился на иностранный манер и вышел из вагона.

Пуаро протянул руку за паспортом. Там были проставлены имя, фамилия графа и его титулы. Далее стояло: «…в сопровождении жены. Имя – Елена-Мария, девичья фамилия – Гольденберг, возраст – двадцать лет». Прямо на имени расползлось большое жирное пятно – очевидно, след пальцев неаккуратного чиновника. – Дипломатический паспорт, – сказал мсье Бук. – Мы должны быть крайне осторожны, мой друг, и никоим образом их не обидеть. Да и потом, что общего могут иметь с убийством такие люди?

– Не беспокойтесь, старина. Я буду сама тактичность. Ведь это чистейшая формальность.

Он понизил голос – в вагон вошла госпожа Андрени. Прелестная графиня явно робела.

– Вы хотели меня видеть, господа?

– Это чистейшая формальность, графиня, – Пуаро галантно встал навстречу даме и указал ей на место напротив. – Мы хотим спросить вас, может быть, вы видели или слышали прошлой ночью что-нибудь такое, что могло бы пролить свет на это убийство.

– Абсолютно ничего, мсье. Я спала.

– Но неужели вы не слышали, какая суматоха поднялась в соседнем купе? У американской дамы, вашей соседки, началась истерика, она чуть не оборвала звонок, вызывая проводника.

– Я ничего не слышала, мсье. Видите ли, я приняла снотворное.

– Понимаю. Не смею вас дольше задерживать. – Она поспешила подняться, но Пуаро остановил ее: – Одну минуточку, скажите мне ваше имя, девичья фамилия, возраст и т.д. записаны здесь правильно?

– Да, мсье.

– В таком случае соблаговолите подписать это заявление.

Быстрым изящным наклонным почерком она расписалась: Елена Андрени.

– Вы ездили с мужем в Америку, мадам?

– Нет, мсье, – она улыбнулась и слегка покраснела. – Мы тогда еще не были женаты: мы обвенчались год назад.

– Вот как, благодарю вас, мадам. Кстати, скажите, пожалуйста, ваш муж курит?

Графиня – она уже собралась уйти – удивленно посмотрела на Пуаро:

– Да.

– Трубку?

– Нет. Сигары и сигареты.

– Вот оно что! Благодарю вас.

Графиня явно медлила, ее глаза, красивые, темные, миндалевидные, с длинными черными ресницами, оттенявшими матовую бледность щек, следили за ним. Губы ее, очень ярко накрашенные на иностранный манер, были слегка приоткрыты. В красоте молодой графини было нечто необычайное, экзотическое.

– Почему вы меня об этом спросили?

– Мадам, – изящно взмахнул рукой Пуаро, – детективам приходится задавать всевозможные вопросы. Вот, к примеру, один из них: не могли бы вы мне сказать, какого цвета ваш халат?

Графиня удивленно посмотрела на него:

– У меня халат из золотистого шифона. А это так важно? – засмеялась она.

– Очень важно, мадам.

– Скажите, вы действительно сыщик? – спросила графиня.

– Да, мадам, Ваш покорный слуга сыщик.

– А я думала, что, пока мы едем по Югославии, полицейских в поезде не будет. Они появятся только в Италии.

• Предыдущая
• 24/54
• Следующая