Убийство по алфавиту - Кристи Агата - Страница 20

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая

Мистер Сист порылся в кармане, достал монетку и купил газету. Он развернул ее не сразу. Войдя в сквер, он не спеша подошел к павильону с видом на торкийскую гавань, потом сел и открыл газету.

Крупные заголовки гласили: “Убит сэр Сирил Сислей. Чудовищная трагедия в Сирстоне. Дело рук маньяка-убийцы”.

Ниже говорилось:

“Всего месяц назад Англия была потрясена и испугана убийством молодой девушки Элизабет Барнард в Бексхилле. Следует напомнить, что в деле фигурировал железнодорожный справочник “Эй-би-си”. Такой же справочник был найден рядом с телом сэра Сирила Сислея, и полиция склонна верить, что оба преступления совершены одним и тем же лицом. Неужели маньяк-убийца совершает турне по нашим морским курортам?”

Молодой человек в фланелевых брюках и ярко-синей рубашке, сидевший рядом с мистером Систем, заметил:

— Жуткое дело, а?

Мистер Сист подпрыгнул:

— О да.., да…

Его руки, как заметил молодой человек, задрожали, и он чуть не выронил газету.

— С этими ненормальными не поймешь, — продолжал словоохотливый молодой человек. — Бывает, что и не разберешь, псих он или нет. Иного психа не отличишь от нас с вами…

— Да-да, — закивал мистер Сист.

— Точно вам говорю. Кое-кто из них еще на войне чокнулся… Так с тех пор в себя и не придут.

— Вы.., вы, видимо, правы.

— Не по душе мне эти войны, — сказал молодой человек.

Его собеседник заметил в ответ:

— А я не люблю чумы, голода, рака и сонной болезни[45]… Но они от этого не прекращаются!

— Войны можно не допустить, — уверенно сказал молодой человек.

Мистер Сист засмеялся. Некоторое время он не мог успокоиться.

Молодой человек слегка встревожился.

“Этот тоже немного чокнутый”, — подумал он, а вслух сказал:

— Виноват, сэр. Вы, видать, тоже были на войне.

— Был, — ответил мистер Сист. — И до сих пор… До сих пор не могу прийти в себя. Что-то случилось с моей головой. Болит, знаете ли. Ужас как болит.

— Вот беда! — смутившись, сказал молодой человек.

— Иногда я сам не знаю, что делаю…

— Правда? Ну, я пошел, — пробормотал молодой человек и поспешно удалился. Он хорошо знал, что, если кто начинает рассказывать о своем здоровье, его уже не остановишь.

Мистер Сист остался наедине со своей газетой.

Он читал и перечитывал.

Мимо него шли прохожие.

И по большей части говорили об этих убийствах…

— Ужасно… Не замешаны ли в этом китайцы? Она же была официанткой в китайском ресторане!

— И прямо на площадке для гольфа…

— А я слыхал, что на берегу…

— Но, милочка, еще вчера мы пили чай в Элбери…

— …уж полиция-то его найдет…

— …готовы арестовать с минуты на минуту…

— Скорее всего, он в Торки… Эта вот женщина, которая убивала этих, как их там…

Мистер Сист тщательно сложил газету и оставил ее на скамейке. Затем он поднялся и степенно направился в сторону центра.

Мимо него проходили девушки, девушки в белом, розовом и голубом, в летних платьях, в брючных костюмах. Они улыбались и хихикали. Они бросали взгляды на встречных мужчин.

Но ни на секунду их глаза не задерживались на мистере Систе.

Он сел за маленький столик перед кафе и заказал чай с девонширскими сливками…

После убийства сэра Сирила Сислея тайна Эй-би-си достигла своей кульминации.

Газеты только об этом и писали. Они сообщали о самых разнообразных уликах. Как утверждалось, вот-вот должны были арестовать преступника. Были опубликованы фотографии всех и вся, кто хоть отдаленно был связан с преступлением. Интервью брали у всех, кто давал на это согласие. В парламент делались запросы.

Эндоверское убийство наконец связали с двумя последующими.

По убеждению Скотленд-Ярда, для того чтобы выйти на след убийцы, необходима была полнейшая гласность. Все население Англии превратилось в армию сыщиков-любителей.

В редакции “Ежедневного мотылька” придумали такой заголовок:

ОН МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ В ВАШЕМ ГОРОДЕ!

Разумеется, Пуаро был в гуще событий. Тексты полученных им писем и их факсимиле были опубликованы. Пуаро почему-то критиковали за то, что он не предотвратил преступлений, и оправдывали на том основании, что он вот-вот должен назвать убийцу.

Репортеры ни на минуту не оставляли его в покое, требуя интервью “О чем сегодня поведал мосье Пуаро?”. За ним следовали глупости на полколонки: “Мосье Пуаро относится к ситуации серьезно. Мосье Пуаро накануне успеха. Капитан Гастингс, ближайший друг мосье Пуаро, сообщил нашему специальному корреспонденту…”

— Пуаро, — бывало, восклицал я. — Умоляю, поверьте мне. Ничего похожего я не говорил.

Мой друг в таких случаях ласково отвечал:

— Знаю, Гастингс, знаю. Между словом произнесенным и словом написанным целая пропасть. Можно настолько извратить фразу, что ее исходный смысл заменится противоположным.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, что я сказал…

— Не огорчайтесь. Все это не играет роли. Эти глупости могут даже оказаться полезными.

— Как?

— Eh bien[46], — мрачно сказал Пуаро. — Если наш маньяк прочтет то, что мне приписывается в сегодняшнем номере “Вечернего болтуна”, он потеряет ко мне как к противнику все уважение.

Возможно, от моего рассказа создается впечатление, что расследование практически не двигалось вперед. На деле же Скотленд-Ярд и местная полиция различных графств, напротив, неустанно разрабатывали самые мелкие улики.

Были детально опрошены хозяева гостиниц, пансионов и номеров в широком радиусе вокруг мест преступления.

До последней мелочи были проверены сотни историй, рассказанных людьми с живым воображением, которые видели “подозрительного человека с выпученными глазами” или “зловещего типа, который крутился поблизости”. Вся информация, даже самая неопределенная, была учтена. Непрестанно проверялись поезда, автобусы, трамваи, книжные и писчебумажные магазины, допрашивались вокзальные носильщики, кондукторы и лавочники.

По меньшей мере человек двадцать были задержаны, и их допрашивали до тех пор, пока они не смогли удовлетворительно объяснить полиции, где находились в ночь преступления.

Конечный результат был невелик. Некоторые сообщения сохранились в памяти как заслуживающие внимания, но без дополнительных улик они никуда не вели.

Если Кроум и его коллеги не знали усталости, то Пуаро удивлял меня своей бездеятельностью. Мы то и дело спорили.

— Но что вы хотите, чтобы я сделал, мой друг? Полиция лучше меня справится с рутинным расследованием. А вы… Вы хотите, чтобы я носился туда-сюда, как собака.

— Но вместо этого вы отсиживаетесь дома, как.., как…

— Как здравомыслящий человек! Моя сила, Гастингс, в голове, а не в ногах. Все то время, что я, по вашему мнению, бездельничаю, я размышляю.

— Размышляете? — воскликнул я. — Разве сейчас время для размышлений?

— Да, тысячу раз да.

— Но чего вы добьетесь своими размышлениями? Факты по всем трем убийствам вы и так знаете наизусть.

— А я размышляю не о фактах — я думаю о том, как работает голова убийцы.

— Голова безумца!

— Совершенно верно. Такую голову не сразу поймешь. Когда я буду знать, как устроен убийца, я сумею его найти. А я узнаю все больше и больше. Что мы знали об убийце после преступления в Эндовере? Почти что ничего. После преступления в Бексхилле? Чуть больше. После убийства в Сирстоне? Еще больше. И я уже могу разглядеть не то, что интересно вам, не черты его лица и фигуру, а черты его ума. Ума, который работает в определенных направлениях. После следующего…

— Пуаро!

Мой друг бесстрастно посмотрел на меня.

— Ну, конечно, Гастингс, я почти не сомневаюсь в том, что будет еще одно убийство. Многое зависит от случая. Пока ему везло. На этот раз счастье может повернуться к нему спиной. Но как бы то ни было, после еще одного убийства мы будем знать бесконечно больше. Убийство — великий разоблачитель. Можете менять ваши методы, но ваши вкусы, ваши привычки, ваши взгляды и ваша душа все равно раскроются в том, что вы совершите. Пока данные противоречивы, иногда кажется, что в этом деле принимают участие два разных человека, но как только схема прояснится, я узнаю…

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая